Жертва Гименея
Шрифт:
– Ох, эти твои шуточки! – вздохнула сестра.
Через десять-пятнадцать минут все уже были в зале. Музыка стихла, испуганные музыканты тихонько сворачивали свои инструменты и вытягивали шеи, желая выяснить – что же все-таки произошло?
За столиком сидели Аллочка с Гутей, тут же были и Фома с Варькой – им позвонила мать. Перед ними, хмуро зыркая по сторонам глазами, восседал парень со связанными руками, а рядом стоял целый отряд крепких, дюжих мужиков, зорко следивших за каждым движением преступника.
– Попей, Аллочка, –
– Только налей что-нибудь покрепче, а то этот гранатовый сок мне уже поперек горла стоит, – откашлялась Аллочка.
– Вот оно что, – хмыкнул парень. – Сок, значит? То-то, я смотрю, баба хлещет винище стаканами весь вечер, а бутылка все не кончается! А они сок подливали!
– Мы сразу туда сок налили, – просто объяснила Гутя. – А как ты думал, мы же готовились! Так что уважай чужой труд, не вредничай, рассказывай, с чего это тебя на преступления потянуло?
– Давай, парень, колись, – кивнул Юра. – Зря мы, что ли, здесь весь вечер под музыку да без барышень танги всякие с мужиками плясали?
– Конечно, как бы я женщин сюда привела, если мы убийцу ждали, – снова терпеливо пояснила Гутя. – Но мы вам девочек из охраны позвали для веселья!
Девочки стояли тут же, крепенькие, как грибки-боровики, и было ясно: случись что, девушки такое веселье устроют, – мало никому не покажется.
– Расскажи, чем тебе помешали женщины? Зачем ты убил Трофимову? Что это за маскарад с переодеванием? Говори! – наседала на Романа Аллочка.
Но парень смотрел куда-то в сторону и говорить не собирался совсем.
– Ну что, он так и будет молчать? – повернулась к Игорю Гутя.
– Нет, ну, мы можем и помочь… – пожал огромными плечами тот.
– Не надо, – отмахнулась Аллочка. – мы и сами все знаем, пусть молчит.
Парень хмыкнул.
– Не веришь, что ли? – обиделась Аллочка. – Нет, ну никто мне никогда не верит! Что ты хмыкаешь, когда я тебя вычислила и ты сейчас передо мной сидишь собственной персоной. И ты сам ко мне пришел и пытался меня собственноручно придушить! Думаешь, это ты меня поймал? Это ж мы тебя поймали, глупенький! Как мышь на сыр. И он еще строит тут из себя неуловимого мстителя!
Теперь все мужчины смотрели не на парня, а на Аллочку. Им вкратце рассказали, кого они ловят, но никаких подробностей они не ведали. И уж, конечно, им было интересно – как это женщина может что-то там расследовать, с виду-то она… господи, прости!
– В общем, – начала Аллочка. – парня зовут Романом Комаровым, и он – самый обычный маньяк, что тут рассусоливать? Не нравится ему, что кто-то пересаживает органы, вот и давит-душит парень всех, кто с этим делом хоть как-то связан. Я ж говорю – маньяк.
– Сама ты маньячка! – вдруг процедил Роман. – Что бы понимала! Раскрыла она… Маньяк еще… Да я людей от гибели спасал! Потому что из-за таких, как ты!…
Он даже рванулся было к ней, к невинной Аллочке, но ребята не зря томились за его спиной: его рывком усадили на место, и Игорь (черт, кто бы знал его отчество?) тихо, но строго произнес:
– Не строй из себя гимназистку. Есть что рассказывать – говори.
Ему было что рассказать, и он начал…
Сколько Ромка себя помнил, жили они вдвоем с матерью всегда бедно. Мать трудилась на двух работах, а потом они еще вместе с Ромкой ходили сторожить, но денег все равно не хватало. Но они не жаловались, мать у мальчишки была веселая, неунывающая, и даже из скудного набора продуктов могла придумать что-нибудь эдакое.
– Смотри, Ромашка, а сегодня мы будем есть лесной ужин!
– Почему лесной? – удивлялся мальчишка.
– Потому что мне его зверята из леса передали. Ну-ка, и что они нам прислали?
И мальчонка с горящими глазами следил за тем, как она вытаскивала из старенькой сумки пучок лука, две картошины, одну длинную морковку.
– Ого! Наверное, зайка на огороде у кого-то утащил морковку, они же не могут сами ее сажать, у них лапки-то – ха, никаких пальцев нет! – догадывался маленький Ромка.
– М-да, утащил, хулиган эдакий, надо бы вернуть ворованное, да только где я зайца этого теперь найду? – расстраивалась мать и принималась варить нехитрую похлебку.
Или им «посылал» брикет дешевой каши какой-нибудь сказочный богатырь.
– Ма, я не люблю эту перловку, – морщился малыш.
– А Илья Муромец специально ее прислал, чтобы ты таким же сильным рос, – сокрушалась мать. – Ну, и что будем делать?
– Варить, что уж, а то выкинем, а Илья увидит.
– Ну да, придется сварить. И съесть!
Мальчишка рос, и каждый раз мать находила нужные слова, умела дать ему столько ласки, что Ромка не чувствовал себя обделенным. Правда, однажды им стало так тяжело, что даже у матери силы иссякли. Она решила продать их большую трехкомнатную квартиру и поменять ее на двушку, а остальные деньги потратить на жизнь – сыну предстоял выпускной вечер, а там и экзамены в институт надвигались, кто же не знает, сколько на это надо денег.
Но никаких денег они не увидели. Ловкие мошенники оставили маленькую семью не только без денег, но и без квартиры. В один «прекрасный» день пришли чужие люди и выставили нехитрые пожитки Комаровых на улицу, да еще и пригрозили – если вдруг начнется скандал, они и вовсе мать с сыном с лица земли сотрут. Мать не слишком-то испугалась, куда-то бегала, что-то доказывала, но…
Они перебрались в подвал этого же дома, была там маленькая комнатушка, и стали чего-то ждать. Во всяком случае, Ромка. Потому что мать дня четыре думала, ходила молчаливая, с темная лицом, а потом обмолвилась:
– Не переживай, Ромашка, мы скоро будем хорошо жить.
И он ей поверил – она никогда ему не лгала.
Вот тогда-то и появился в Ромкиной жизни господин Родионов Максим Михайлович. Правда, в жизни матери, как потом выяснилось, он появился гораздо раньше. Это уж парнишка подслушал из разговора матери с ее подругой, тетей Наташей. Они часто ходили к ней в гости, мылись в ванной, смотрели телевизор и всегда оставались ночевать, если муж подруги уезжал в командировки.