Жертва любви
Шрифт:
Она перечитала письмо, подписалась, сложила лист вместе с письмом Вайдела к Софии, потом запечатала и написала сверху имя матери.
Ни миссис Чалонер, ни София не выразили ни малейшего сочувствия по поводу внезапного недомогания Мэри и не возражали, когда она сказала, что останется дома. Правда, у миссис Чалонер все-таки с досадой вырвалось, что у дочери разболелась голова очень некстати – ведь сегодня дядюшка Генри дает бал с танцами для молодых людей, а это бывает не часто. Впрочем, она не сделала даже попытки уговорить старшую дочь поехать с ними.
Мэри
– Послушай, Мэри, – оживленно болтала София, прихорашиваясь, – дядя Генри постарался и уговорил прийти на бал Дениса 0'Ха-лорана. Мне кажется, он потрясающе хорош собой! Как ты считаешь?
– Красивее, чем Вайдел? – спросила Мэри. Господи, как сестре мог понравиться этот напыщенный франт Халоран! Неужели она смогла бы предпочесть франтоватого смазливого юнца маркизу? Смешно даже сравнить внешность этого глупца с суровой, смуглой красотой Вайдела!
– Ну знаешь, я никогда не была в восторге от черных волос, – ответила София, – и к тому же Вайдел так небрежен в одежде и не следует моде. Вот, скажем, никто не может его уговорить надеть парик, а если он и пудрит волосы, их чернота все равно проступает сквозь пудру.
Мэри приподнялась на локте.
– Софи, ты ведь не любишь его, признайся? – спросила она вдруг, почему-то сильно волнуясь.
София пожала плечами и рассмеялась.
– Господи, сестра! Как глупы твои разговоры о любви! От нее одни неудобства… Как тебе моя прическа a la Venus [27] ?
27
Под Венеру (фр.).
Мэри успокоилась, ее вполне удовлетворил ответ сестры. Когда наконец мать и София уехали в гости, она еще полежала некоторое время, размышляя. Бетти принесла ей в комнату ужин на подносе, но Мэри не могла даже думать сейчас о еде и оставила ужин почти нетронутым. В десять часов, услышав, как Бетти поднялась по крутым ступенькам в свою каморку, Мэри начала одеваться. Ее знобило, дрожащие пальцы с трудом справлялись с крючками и завязками. Порывшись в пахнущих кедром ящиках и посмотревшись в зеркало, она удивилась, как сильно блестят глаза в прорезях маски.
В ридикюле у нее остались деньги, выдаваемые на хозяйство. Немного, но, как она надеялась, вполне достаточно, чтобы в крайнем случае добраться потом до дома. Повесив сумку на плечо, она надела плащ и накинула на голову капюшон. Прокравшись тихонько по лестнице в холл, Мэри незаметно выскользнула за дверь.
На улице было пустынно. Сильный порыв ветра подхватил и рванул плащ. Она покрепче запахнула его полы и, придерживая их рукой, пошла вниз по улице. Ночь была холодной и светлой, по небу неслись низкие грозовые облака, и луна время от времени пряталась за ними.
Завернув за угол, она сразу увидела невдалеке огни большого темного экипажа. Мэри невольно остановилась и даже подалась было назад, но, справившись с испугом, решительно направилась к
Подойдя ближе, Мэри разглядела большую дорожную карету, запряженную четверкой.
Несколько человек стояли в головах лошадей, а еще одна фигура, повыше остальных, нетерпеливо вышагивала взад-вперед в круге света под фонарем на углу.
Мэри сразу поняла, что это маркиз, и неслышно приблизилась к нему. Видимо почувствовав ее за своей спиной, он резко обернулся и, схватив девушку за руку, привлек к себе.
– Вы пришли! – сказал он и поцеловал ее пальцы, задрожавшие в его сильной руке. Обняв Мэри за плечи, он повлек ее к карете. – Вы боитесь? Не надо, моя птичка, я позабочусь о вас, – и, заметив, что она в маске, негромко рассмеялся. – О, моя романтическая возлюбленная, разве в этом есть необходимость? – игриво спросил он, и его пальцы стали искать шнурок маски.
Сделав над собой усилие, Мэри смогла остановить его.
– Не здесь! Не сейчас! – таинственно прошептала она.
Маркиз не стал настаивать, явно забавляясь ситуацией.
– Никто вас здесь не увидит. Но если хотите, оставайтесь в ней. – Он подал ей руку и помог забраться в карету. – Постарайтесь уснуть, моя прелесть. Боюсь, путешествие покажется вам долгим.
Он спрыгнул с подножки, и она почувствовала облегчение, догадавшись, что сам он поедет верхом.
Внутри экипаж был прекрасно отделан. Стены обиты мягкой толстой тканью, на сиденье лежала меховая полость. Забравшись в угол и закутав ноги мехом, Мэри откинулась на упругую спинку сиденья. Он сказал, что ехать далеко. Может быть, маркиз имел в виду границу с Шотландией? И внезапно испугалась – ведь если все-таки они поедут в Гретну, то она сослужила сестре плохую службу и трудно даже вообразить последствия.
Мэри выглянула в окно кареты, пытаясь определить направление движения. Но было так темно, что скоро она отказалась от этой мысли.
Она никогда еще не ездила в таком великолепном экипаже. Благодаря прекрасным рессорам, совсем не чувствовались булыжники мостовых. Она ни разу не увидела в окно всадника, вероятно, он ехал сзади. Внезапно за окном появилась блестящая лунная дорожка на воде. Мэри встрепенулась. Карета проезжала мост через Темзу, значит, они двигались на юг, и Гретна-Грин все-таки не являлась целью путешествия Вайдела. Мэри почувствовала, как камень свалился с души, хотя его подлые намерения теперь прояснились окончательно.
Выехав из города, кучер пустил лошадей вскачь, и карета с немыслимой скоростью понеслась по темной дороге. Некоторое время Мэри напряженно ждала катастрофы, но вскоре привыкла и даже задремала, убаюканная мягким покачиванием экипажа.
Ее разбудила внезапная остановка. Открыв глаза, она увидела в окне огни какого-то строения. Слышались громкие голоса и лошадиный топот. Решив, что они достигли конца пути, она стала ждать неизбежной развязки, призвав на помощь все свое хладнокровие. В свете луны она смогла разглядеть вывеску дорожного трактира и сообразила, что меняют лошадей. Дверца кареты распахнулась. Мэри поглубже вжалась в угол. Мягкий голос Вайдела произнес: