Жертва
Шрифт:
Отойдя от стола, он побрел в темную гостиную, зажег сигару. Сердце горячо и густо приливало к сердцу, к мозгу, в основном приятно. И чуточку больно. Легкая грусть — приправа к удовольствию. Он сделал еще глоток, облизнул ножку бокала, обтер рукой — во избежание кружка — и поставил на столик. Из прихожей летел голос миссис Гаркави: «Будущие поколения»; он усмехнулся: «Бог ты мой!» — и сел, осоловелый, тяжелый.
Погодя увидел, что Гаркави вошел и, видимо, ищет его. Подал голос из угла:
— Привет!
— A-а,
Левенталь и сам слышал, как стулья в столовой скребут по паркету ножками.
— Слушай, а Шифкарт будет?
— Его, по-моему, не приглашали. А что?
— Как ты думаешь, я тогда произвел на него жуткое впечатление?
— На меня уж точно. Ты меня буквально сокрушил своей психологией гетто в чистом виде. Выступление насчет Дизраэли — это было что-то.
— Ну почему. Но он тебе ничего не говорил?
— Ничего. У тебя что, рецидив застарелой болезни — ах, как ко мне относятся?
— Я хотел у него кое-что выяснить… посмотреть, что он мне скажет. Поможет ли насчет одного человека.
— О ком хлопоты?
— Это ведь не важно о ком, правда?
— Предположим, не важно. Пожалуйста, можешь не говорить. — И было, кажется, уже раздражение у него в голосе.
— Какая тебе разница, кто это?
— Я хотел помочь, потому спросил. И не намерен с тобой тут качать права. Тем более ты под градусом. Я видел, как ты употреблял.
— Ах, у тебя была тысяча возможностей помочь, — вздохнул Левенталь.
— A-а, так это тот, наверно, ну как его, который тебя изводит. — Гаркави даже захохотал при этом своем счастливом озарении. — Он, да?
Левенталь тупо кивнул.
— И зачем эти тайны?
— Нет никаких тайн, — буркнул Левенталь.
— Но помощь — в чем состоит? Чего ему надо? Не представляю, Шифкарт тут при чем.
— Ну, понимаешь, Дэн, Олби заинтересован в сценарной работе, и раз он тогда меня рекомендовал у Дилла, он хочет, чтоб я его тоже представил Шифкарту, поскольку тот связан с кино. Я как бы обязан.
— Но ведь Шифкарт, учти, ни малейшего отношения не имеет к сценариям. Он по части актеров, талантов.
— Олби считает, что у него, наверно, есть связи. По-моему, бред, но он попросил, и я… По правде тебе сказать, Дэн, я уж и не знаю, что думать. У меня свои сомнения. Но он мне устроил ту встречу с Редигером. И я подумал — ладно, пусть он встретится с Шифкартом. Я что, отвечаю за Шифкарта? Я выкажу свои добрые намерения и отплачу за одолжение. И так далее. В таком духе.
— Не верю. По-моему, он тебя затягивает в какую-то ерунду.
Кактус миссис Гаркави, стоявший за спиной у Левенталя, мазнул его по волосам, Левенталь зажмурился, отдернул голову.
— Но как ему удалось скормить тебе такую чушь? И откуда он пронюхал про Шифкарта?
— Просто он был у меня, увидел визитную карточку.
— Ага, значит, все наведывается. Значит, ты его поощряешь. Мы же, по-моему, пришли к заключению, что он ненормальный.
— Это ты пришел! — Левенталь взвился, замахал руками. — Только ты! Это ты говорил. С тетей своей его сравнивал.
— С тобой сегодня просто невозможно разговаривать. Мы оба пришли к общему заключению.
— Нет! Нет! — Левенталь и слушать не хотел. — Абсолютно отрицаю! Абсолютно!
— И с чего я это взял, если ты ничего такого не говорил? Ну пойми. Я же не видел этого типа. И в чем дело? Какая тебя муха укусила? Я вижу, тебя черт-те куда повело. Ты, естественно, употребил; возможно, это отчасти объясняет твое дикое поведение. Да, дикое. Я всегда знал — ты не умеешь себя поставить. Вижу, он тебя вынудил-таки плясать под свою дудку. Он к тебе заглядывает, ты заводишься, стоит о нем заикнуться, ты готов послать его к Шифкарту…
— Куда угодно готов послать, только бы глаза мои его больше не видели, — простонал Левенталь.
— Ну вот, разве ты стал бы такое говорить, если бы элементарно не вляпался. И я же вижу, ты недоговариваешь; не надо быть специалистом по чтению чужих мыслей, чтоб это понять. Должен тебе напомнить, ты встал на опасную дорожку, и всё, и больше я ничем не могу тебе помочь. Ты не маленький мальчик…
— Дэн, ты знаешь Шифкарта. Это нужно сделать. Скажи мне… — Он схватил Гаркави за руку.
— Сам с ним разбирайся.
— Да, хорошо, я только хочу тебя попросить…
— Пошли, пора. Нас ждут. Завтра это обсудим, когда ты проспишься и захочешь поговорить со мною начистоту.
Гости, сплошь мужчины, сняв пиджаки, сидели на стульях с высокими спинками. В дверях кухни с миссис Гаркави разговаривал мистер Шлоссберг, только что с улицы, еще в пальто. Левенталь поздоровался, Шлоссберг ответил: «Здравствуйте», — но, кажется, не узнал.
— На Четырнадцатой, недели две назад, — напомнил Левенталь.
— С памятью у него не очень, — шепнул Гаркави. И потащил Левенталя к ряду стульев перед закусками.
Напротив себя за столом Левенталь опознал обладателя красных рук, которые наблюдал за картами. Фамилия его была Каплан, лицо, как и руки, красное и растресканное. Синие глаза остро косили, будто, Левенталю подумалось, он сверлил взглядом небо и вывихнул их. Вот как раз он поднял стакан бренди:
— Ну, выпьем!
— Выпьем, — поддержал чей-то голос. — За встречу в Иерусалиме!
И — голос Юлии: