Жест Лицедея
Шрифт:
Как на ваш вкус, не слишком ли затянуто с «мамой»? Не слишком ли много всяких чувств, типа отношений? Мне не хочется совершенно все превращать в тупое дрючево. В общем, буду рад мнениям на этот счет. От вашего мнения многое зависит: как я буду подавать дальнейшие события.
Глава 18. Без протокола!
— Я внимательно слушаю, — Ирина в самом деле была серьезна, хотя мой воин отвердел от тяжести ее голых ягодиц.
— Ты же помнишь, тот доктор, который смотрел меня после смертельного отравления, сказал, что я умер? — мне хотелось ее сейчас привлечь к себе, но глаза графини требовали ответа. Она умела быть настойчивой и строгой. И я продолжил, решив сказать правду, но не всю: — Так вот,
— Ох, Саша, — она чуть приподняла попу, чтобы дотянуться до меня с поцелуем. Ей явно понравилось мое объяснение.
Как мне захотелось сейчас войти в нее именно в такой глубокодостуной позе.
— Есть еще один аспект, — да я так и сказал «аспект» — почему бы магу не показаться начитанным и где-то умным. — Мои познания оказались несколько выше, чем то свойственно семнадцатилетнему юноше. Так вышло потому, что там, на тонком плане сознание моя ментальная сущность вступила в корреляцию информационно-интегральной матрицей моих прошлых воплощений. Разумеется, я успел постичь не весь величественный базис знаний, но я впитал главное — квинтэссенцию той личности, которой я когда-то был.
Неплохо сказано, правда? Бля, писец, как умно! Я и сам охренел. И Ира тоже охренела. Я это понял по ее расширившимся глазам. И по шевелению ягодиц. Ее щелочка снова стала мокренькой. Вот вам убедительный пример: женщины любят умных и складно пизд..щих мужчин.
— Я хочу тебя, — прошептал я, трогая ее груди.
— Да!.. — с придыханием ответила она, приподняв бедра и жаждая нанизаться на мой член.
Вот так иногда бывает, глубокая тайна, в миг раскрываясь, превращается в еще более глубокое проникновение в мокрую киску. Ирочка со стоном приняла меня в себя, я сжал ее груди, наполняя тело своей прекрасной любовницы новой волной удовольствия. Она двинулась, покачиваясь на мне, приподнимаясь и медленно опускаясь, постанывая от величины моего волшебного жезла. Когда ее движения стали быстрее, я проник большим пальцем в ее складочку, добрался набухшего клитора и очень быстро довел ее до безумия. Она тряслась на мне, то выгибаясь и вскрикивая, то падая на меня, чтобы найти мои губы своими. Я тоже кончил очень пламенно. Я стал самим огненным джином. Схватил ее в охапку, сдавил так, что у нее замерло сердце. Мой воин страстно забился в ней, беспощадно терзая ее норку.
Мы проснулись утром, прижавшись друг к другу, очень медленно расставаясь с истомой глубокого сна.
Потом она, глянув на часы, вдруг спохватилась:
— Скоро Павел Иосифович может приехать. И на завтрак давно пора.
— Ты все-таки поедешь с ним? — я приподнялся, поглядывая как она прячет в халат свою роскошную фигуру.
— Конечно, нет. Я же тебе пообещала. Но он все равно приедет, — наклонившись за тапками, она сказала негромко: — У меня там… все болит.
И я понял по ее улыбке, что она сейчас говорит о глубоком удовольствии. Как мало иной раз нужно женщине для счастья! Все лишь твердый большой член и ночь, полная приключений!
— Ты хочешь, чтобы я тебя полечил? — я тоже покинул постель.
Она подошла ко мне, прижалась и так же тихо прошептала:
— Я тебя люблю…
Вот что мне нужно было ответить? Такие слова меня всегда заставали врасплох, даже когда я ожидал их. И я ответил:
— Ты самая лучшая женщина на этом свете.
Да, я не соврал: Ирина была настоящей женщиной. Леночка — нежной и доброй зайкой. Наташа — ненасытной, желанной шлюхой, от прикосновений которой у меня лопался член. А Ирина — настоящей женщиной с бесчисленными достоинствами. Эти дамы мне нужны все. Недавно попадалась статья в газете: в Казани все большую популярность набирает религиозное течение Перуна-Алладина. Несколько храмов там воздвигли, и якобы в Москве и в Питере такие строятся. Кратко об основании этой религиозной ветви я все-таки расскажу — это не займет много времени.
Как-то гуляя на юг вместе с весенними грозами Перун от души порезвился на берегах Эгейского моря. После буйной пьянки сломал наковальню Гефеста, Прометея справедливо освободил, в друзья назначил, и для пущего эффекта Зевса зашиб молнией. А дальше все как положено: девочки, много вина, постель, снова вино, девочки. И кончилось все тем, что ему пришлось жениться аж на трех дамах сразу: Артемиде, Афродите и Дионе. В общем, приперли его эти настырные дамы: «Обещал, небесный распутник! Женись, давай! Не зря же мы тебе свои дырочки подставляли!». В общем, жестко его приперли. Пришлось держать сказанное по нетрезвому слово. Теперь помимо поднадоевшей Мокоши у нашего Царя Небесного еще три женушки и, кажется, бонусом Афина и Талия в наложницах. Но я не о вреде винопития и не о древних преданиях. Но о том, что мужчинам, принявшим столь полезную веру, поощряется иметь несколько жен, ибо все мы в душе — Перуны. Да, кстати, Афродита — она ж дочь Дионы. Вам это ни о чем не говорит? У моей Ирины тоже есть дочь. Если Величайшему Громовержцу можно сразу маму с доченькой, то я чем его хуже?
Простите, зазнался. Действительно, что-то понесло меня по божественной теме. Конечно, я мне до Перуна как до небес на самокате. Хотел лишь выразить, что такая религия мне нравится и я всецело за Алладина — такое прозвище получил Перун, гуляя у южных и восточных границ нашей империи. Вот только как такую мысль грамотно преподнести Ирине, а тем более Наташе? Здесь можно разделить участь вовсе не Алладина, а жестоко пострадавшего Зевса. Но буду думать, опытные маги говорят: «даже для скверной мысли имеется красивая упаковка». Насчет Леночки не знаю, а Свету Троцкую я бы хотел видеть среди своих благоверных. Что-то я замечтался: Ирина уже вернулась из ванной. И мне туда пора.
Завтрак, хоть и поздний, но прошел очень приятно. Мы с Ириной переглядывались и улыбались друг другу, ведь только нам была известна наша святая тайна. Когда мы допивали кофе, дворецкий известил, что прибыл Лапин. Мол, его сиятельство, заходить не желает, ожидает Ирину Львовну возле кареты.
— Ты же не поедешь? — еще раз переспросил я.
— Нет, не беспокойся, — сказала она. — Сейчас я ему все объясню и вернусь.
Я так специально спросил — знал, что Ирине мое беспокойство и ревность очень приятны.
— А ты, если хочешь закажи экипаж для нас, — добавила она у двери.
— Где заказать? — не понял я.
— У Никифора Тимофеевича, — «мама» даже насколько удивилась.
И я в этот момент понял, что до сих пор не знаю чего-то важного. Допив одним глотком остывший кофе, я направился к дворецкому. Он по обычаю листал газеты на стуле возле его хозяйской тумбочки. Завидев меня с почтением поднялся.
— Никифор Тимофеевич, нам бы с матушкой экипаж надобно в город, — начал я, наблюдая, какие действия последуют. Не достанет же он сейчас мобильник и даже с проводными телефонами здесь пока никак.
И вот что он сделал: выдвинул средний ящик своей тумбы, и спрашивает:
— Вам, ваше сиятельство, открытый экипаж? На двоих или еще кто-то по пути присоединиться?
— Нам надобно карету. Средненькую такую, — ну сказал как сказал. Самому смешно стало. И почему именно карету? Захотелось проверить возможности системы.
— То есть обычную шестиместную, — уточнил он.
Я кивнул, и вот что он сделал: взял одну из карточек, на которой изображен черный профиль кареты и сунул ее в щель, устроенную в этом ящике. Нихрена себе, прикол!