Жесткая рекогносцировка
Шрифт:
— Но почему...
— Фамилия — Прыгунов. Псевдоним, согласись, очень даже в тему. Гы-гы...
— Нет, я не то имел в виду...
— А что ты имел в виду?
— Эмм... Понимаете... Есть маленькая проблемка...
Тут я слегка напрягся. В нашем городке, осененном высоким покровительством и недреманным оком Первого отдела, к такого рода сотрудничеству отношение несколько специфическое. Дело в том, что многие тутошние уважаемые люди либо происходят из семей, где кто-то занимался наукой, сидючи
В общем, это дело у нас на обывательском уровне как минимум не приветствуется. Если моя мать — интеллигент старой школы вдруг узнает о том, что ее сын — сексот... Гхм... Ей будет стыдно смотреть в глаза друзьям, коллегам и просто знакомым!
— Ага... На совесть пробило? — Андрей Иванович, все так же мило улыбаясь и ничуть не изменившись в лице, вдруг выдал:
— Интеллигенция вшивая. Гнилье пакостное...
— Простите?!
— "Проблемка", видите ли, у него! Угу... А ты, оказывается, не только тупой барыга. Ты еще и по жизни полный тормоз!
— Да что случилось-то?!
— Случилось так, интеллигенток ты мой лоховатый, что у тебя просто нет выбора. А ты, сволочь, не понимаешь этого!
— Андрей Иванович...
— Он еще и сомневается! С совестью, бл... такая, сверяется! Думает, сволочь, как это будет вязаться с его моральными принципами! Героином торговал — совесть не мучила?
— Зачем вы так, Андрей Иванович?
— Короче, я тебя уговаривать не собираюсь. У тебя выбора нет — заруби это себе на носу. Вернее, есть, но только такой: или тюрьма — или сотрудничество. Третьего не дано.
— Но почему вы...
— Рот закрой, сволочь! Я тебе даже час на размышление не даю. Прямо сейчас берешь ручку и начинаешь заполнять бумаги. Считаю до десяти, потом сажусь и оформляю дело. Раз!
— Ну что за глупости, Андрей Иванович?! Что вы со мной, как с нерадивым ребенком?
— Два!
— Ну просто бред какой-то... Вы еще секундомер возьмите...
— Три!
— Ну все, все — уже пишу!
— Да я и не сомневался. Ты хоть и тупой барыга, но взгляд у тебя вполне осмысленный...
— И на этом спасибо.
— ...как у той старой суки, которая вполне осознает, что ее везут на живодерню.
— Андрей Иванович!
— Не нравится? Не тормози, и оскорблять не буду. Пиши давай, что неясно — спрашивай.
— Пишу...
Ну вот. Так я и стал сексотом...
Сразу оговорюсь: денег Андрей Иванович у меня не брал. И для первого знакомства наказал довольно мягко: изъял оставшиеся в усадьбе Люды пятьдесят грамм разбадяженного порошка и все деньги, что Люда выручил за день и не успел сдать мне.
Как он зарабатывал деньги — я в курсе. Но темы это не касается, поэтому распространяться
Дав подписку о сотрудничестве, я был отпущен восвояси вместе с Людой и своим амбулаторным журналом. Копию, впрочем (с журнала, а не с Люды), Андрей Иванович снял: сфотографировал своим страшным поляроидом, а на всякий случай еще и отксерил.
Люда отнесся к этому «забавному приключению» крайне легко. То ли не сомневался, что все закончится благополучно, то ли ему действительно глубоко до лампочки. Впрочем, в тюрьму он не хотел:
— Нашему брату без поддержки в неволе трудно. Особенно попервости, пока не освоишься да не наведешь мосты насчет бесперебойного снабжения ширевом...
Некоторое время я напряженно выжидал, когда же меня начнут вовлекать в полную смертельного риска оперативную работу, которая потребует мобилизации всего моего творческого потенциала. Думаю, не надо объяснять, каковы были мои представления об этой самой оперативной работе. Про тяжкий труд сексотов и разных агентов под прикрытием я только читал книги да смотрел кино.
— Ты там не умер, Бубка? — спустя неделю позвонил мне Андрей Иванович. — Притих чего-то, не слышно, не видно тебя. Работать когда собираемся?
— Да я всегда... Я готов... Вы скажите, что надо делать, я тут же займусь...
— Ну ты странный! Что значит — «скажите»?! Ты там на месте сам смотри, чем можешь быть полезен.
— А чем я могу быть полезен?
— Да, тяжелый случай... Я же тебе сказал, кто меня интересует. Попытай этак ненавязчиво свою клиентуру — кто чем «мажется», да где берут, помимо тебя. В плане того, как там поживают конкуренты, можно ли их перебить...
— "Перебить"?!
— Ну, в смысле, потеснить с рынка! Чтобы, типа того, в твоем районе брали только у тебя. Это будет наглядно и подозрений не вызовет — зачем интересуешься. Давай, не пропадай...
Вот так. Оказывается, я сам должен проявлять инициативу и искать себе приключения на седалищный нерв.
Пытать никого не стал, просто сказал Люде:
— Пришло время платить за свободу. Нам нужна любая информация о торквеловских, которой располагаешь ты и твои камрады.
— Записывай!
И Люда, благостно улыбаясь, продиктовал список всех «ног», которых знал, а также дилеров, которых знал лично или слышал что-то о них, адреса, «явки», кто и что конкретно продает.
С этим списком я на крыльях оперативного рвения полетел к Андрею Ивановичу.
— Угу... — бегло глянув на список, Андрей Иванович зевнул. — А есть что-нибудь конкретное?
Оказывается, он в курсе всей этой обстановки. Знает всех в лицо, где живут и кто чем занимается.
— Интересно... Ну а чего тогда вам еще надо? Арестуйте их, и вся недолга...