Жестокая жара
Шрифт:
Агент Каллан отвернулся от столика со сканером и подошел к ним. Выглядел он так, будто занимался триатлоном потому, что марафонский бег стал для него слишком легким.
— Можете приберечь остроумные замечания для своего следующего появления на шоу Андерсона Купера, [116] мистер Рук. Хотя об этой беседе вам не придется рассказывать по телевизору, да и вообще нигде, потому что это совершенно секретно. Вы оба подпишете соответствующий документ. — Он сунул руки в карманы, принял позу альфа-самца и принялся покачиваться на пятках.
Хит
— Что происходит, агент Каллан? Я сотрудник полиции. У вас нет никаких причин меня задерживать.
— Боюсь, что это не вам решать, детектив Хит. — Он говорил будничным, отнюдь не угрожающим тоном и, казалось, был настолько уверен в себе, что даже не считал нужным их запугивать. Эта уверенность проистекала не из самовлюбленности, а наоборот, из самоотречения, бесконечной преданности своему делу. Однако Каллан явно наслаждался возможностью играть ведущую роль в разговоре. — У меня есть несколько вопросов. Если вы дадите мне удовлетворительные ответы, причем быстро, мы поговорим о том, чтобы отпустить вас.
Рук не смог устоять перед искушением.
— Превосходно, потому что я хочу до закрытия успеть в Сохо, в магазин «Apple», поглазеть на новый айпад.
Никки посмотрела на Каллана и пожала плечами, словно говоря: «Валяйте, посмотрим, что у вас получится». На губах агента впервые мелькнуло подобие улыбки. Он прислонился к металлическому складному столику, его рабочему месту, и взял какую-то папку.
— Два дня в Париже. Вы быстро обернулись.
— Вы сказали, что у вас есть какой-то вопрос, — бросила Никки.
— Вы собираетесь устраивать здесь спектакль, детектив?
— Это вы хотели со мной встретиться, агент.
Журналист потер руки.
— Круто, просто замечательно. Похоже на чемпионат по боям без правил. У нас даже есть складные стулья.
Последовала «ничья», во время которой Каллан оценивающе разглядывал женщину. В обычной ситуации Никки не стала бы так вызывающе разговаривать с федералом, но сейчас инстинкт подсказывал ей именно такую линию поведения. Кроме досады оттого, что их похитили, с того момента, как Никки узнала о слухах насчет предательства, ею владело стремление защитить мать. И, откровенно говоря, она знала еще очень мало. Хит решила, что нужно заставить человека из Департамента безопасности разговориться; она надеялась таким образом выведать от него больше, чем он узнает от нее.
Барт Каллан сменил тон с дружелюбно-небрежного на деловой:
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, чем занимались в Париже и с кем там встречались.
— А зачем это вам? — вмешался Рук.
— Затем, что я спрашиваю. И спрашиваю не вас, а ее.
Хит, стремясь выудить из Каллана какую-нибудь информацию, сказала:
— Возможно, будет проще, если вы уточните, что или кто именно вас интересует. Мы многое успели за два дня.
Разговор превратился в шахматную партию между двумя опытными следователями, и агент Каллан понял, что обыграть Никки будет непросто. Он попробовал
— «Объект Б: „Я его не убивал. Это ты. Ты убила его“. Объект А: „Может быть, ты перестанешь повторять это?“ Объект Б: „Но это правда. Надеюсь, теперь ты счастлива“».
Хит поборола желание встретиться взглядом с Руком: именно такой реакции добивался Каллан. Агент продолжал:
— «Объект Б: „Я-то думал, ты обрадуешься, узнав, что двойная жизнь матери — не игра твоего воображения и что у нее не было любовника. И что — круто, правда? — у тебя в семье была шпионка, как Арнольд в „Правдивой лжи“. Нет, еще лучше: Синди Хит была как Джулия Чайлд, которая работала в Управлении стратегических служб во время Второй мировой войны“».
— Да как вы смеете, — начала было Хит и тут же пожалела о своей вспышке. Но у нее не хватило сил промолчать. Упоминание имени матери было приманкой, и она все-таки на нее клюнула.
Агент продолжал, как ни в чем не бывало:
— «Объект А: „Согласна, это уже что-то“».
— Мне этот мерзкий водитель сразу не понравился, — сообщил Рук. — Он что, записывал наши слова всю дорогу от больницы?
Агент улыбнулся, перевернул страницу и начал читать расшифровку разговора в «Брассери Липп»:
— «Объект А: „Ну-ка, давай пройдемся по списку твоих фобий: Петар, Дон, Рэндалл Феллер…“ Объект Б: „Ты назвала троих. Это все?“ Объект А: „Рук, ты серьезно спрашиваешь, сколько мужчин было в моей жизни?“» — Каллан пошуршал страницами и окинул Рука и Хит быстрым взглядом. — Вы действительно думаете, что у нас больше ничего нет?
К этому моменту Хит успокоилась и, мысленно отстранившись от возмутительного вторжения в ее личную жизнь, обрела почву под ногами.
— В таком случае у вас есть все, что нужно. Зачем было задерживать нас?
— Я хочу узнать обо всех ваших встречах. Что вы делали вчера ночью в Венсенском лесу?
— Ага. Значит, вы не настолько всемогущи, как хотите показать, — усмехнулась она.
— Я надеюсь на ваше сотрудничество. Мы на одной стороне, детектив.
— Если мы «на одной стороне», тогда поделитесь со мной информацией. Например, чем занималась Николь Бернарден накануне убийства и на кого она работала?
— Я не играю в такие игры, — ответил Каллан.
— Кто желал ее смерти?
— Бросьте, Хит.
— Кто такой Сикрест?
— Здесь я задаю вопросы. — Он говорил повелительным тоном, но Никки обо всем догадалась: когда она произнесла это имя, выражение его лица слегка изменилось, в глазах мелькнула настороженность.
— Значит, Сикрест — это вы?
— Я не намерен это обсуждать.
— Что ж, поговорим тогда, когда вы все-таки решите это обсудить, — отрезала Хит.
Схватка оказалась серьезной, но ставки для Никки были слишком высоки, и она намеревалась победить любой ценой. Агент, казалось, понял это и переключил внимание на Рука: