Жестокие цинковые мелодии
Шрифт:
Я надеялся только, что Кип справится лучше, чем получалось у меня.
Кивенс, разумеется, знала секретный вход-выход из цитадели Альгарда. Самой настоящей цитадели, как и большинство построек на Холме. Смертельные распри у тамошних обитателей в порядке вещей. Приходится строить не дома, а настоящие крепости.
Впрочем, оно и к лучшему: мне не пришлось провожать Кивенс до парадного входа. Что-то мне не слишком хотелось общаться с ее родителями. Я мог сорваться и ляпнуть что-нибудь
Уж я-то в этом разбираюсь.
88
Тинни дома не оказалось. Невезучая кузина сказала мне, что та на фабрике. Я сам виноват в том, что она вечно шаталась за мной. А сейчас прошел слух, что ситуация может ухудшиться. Она совершенно не в себе. Гаррет запросто мог окончить дни подкаблучником.
Я ничего не мог поделать со слухами и домыслами в семье Тейтов. Что бы я ни делал, лучше от этого не станет; скорее наоборот.
Я захватил с собой Кипа. Он все еще прощался с Кирой, когда я пришел. Он не хотел уходить.
— Ты мне нужен. Будешь чертить и писать. В качестве возмещения ущерба, нанесенного мистеру Вейдеру вашей Кликой.
Он очень не хотел уходить. Он боялся, что стоит ему выпустить Киру из поля зрения, как она опомнится.
— Не переживай из-за девушки, — посоветовал я ему по дороге. — Женщины Тейтов могут порой превращаться в занозу в заднице, но стоит им принять решение, как они держатся накрепко. Обеими руками.
Именно это он и хотел от меня услышать. Хотя верилось ему с трудом. Веры в себя — вот чего ему пока недоставало.
— Я понимаю, это не очень большое утешение. Возьми меня: каждый день, что Тинни все еще со мной, кажется мне еще одним чудом. До сих пор не понимаю, что она во мне находит.
— Значит, нас таких двое, — вяло отшутился он. Я воспринял это как добрый знак.
Я оставил Кипа у двери личного кабинета на фабрике. Кабинет у него просторный и битком набит разными игрушками для юного гения, фонтанирующего золотыми идеями.
В здании стоял холод — здесь ничего не обогревали, когда производство не действовало, а сейчас оно как раз стояло. В такую погоду большая часть рабочих сидела по домам.
Из чего следовало, что им платят слишком много. На рынке труда, где на каждое место претендует не меньше сотни человек…
Ха! Мысль, достойная настоящего капиталиста!
— Гаррет! Что это ты здесь делаешь? Не считая подглядывания и приставаний?
— Не смотри на меня так, словно я плохо с этим справляюсь. Мне даже не надо прибегать к колдовству.
— Я изо всех сил стараюсь развить иммунитет к этому. Мне кажется, у меня уже почти получается. Ты не ответил на мой вопрос.
— Мне нужно поговорить с тобой. Не на обычные темы.
Эта женщина видит меня насквозь. Вот и сейчас, один пристальный взгляд — и она поняла, что что-то не в порядке.
— Ладно. Выкладывай
— Ну… — Я не знал, как сказать ей все, чтобы это не выглядело, будто я ее обвиняю.
— Ну же, Мальскуандо. — Тинни не беспокоилась. Она полагала, что проблема не касается нас с ней. — Говори!
— Ты согласна с тем, что Паленая чертовски умна?
— Паленая уродка. Я ее боюсь. Она умна не только по меркам крысюков, она вообще слишком умна.
— Хорошо. Значит, на этот счет у нас разногласий нет. Дело вот в чем. Она изучала бухгалтерию и…
— И что? — Тинни сощурилась. Она заподозрила какую-то каверзу, но еще не видела в ней угрозы для себя.
— Она обнаружила проблему, связанную с доходами от фабрики.
Это, похоже, удивило ее.
— Как так? Что за проблему? Расскажи.
— Может, тебе стоит поговорить с Паленой лично, чтобы разобраться лучше. — Я постарался изложить ей все, что понял сам. Мне не потребовалось объяснять долго.
— Стой. Она показала тебе счета?
Я рассказал все, что видел.
Тинни внезапно рассвирепела. Хотя и держала себя в руках. Изо всех сил.
— Ты мне веришь?
— Разумеется, верю! Какого черта тебе было бы выдумывать что-то вроде этого? Чего я сейчас хочу — так это понять, правда ли это или плод больного воображения Паленой. Сядь в углу и не мешайся под ногами.
Соблазн был слишком велик.
— Ты хочешь сказать, чтобы я не прижимался щекой к твоему плечу, не щипал за локоть, не дул тебе в ушко и вообще не мешал притворяться, что ты работаешь?
Взгляд, которым меня смерила Тинни, наводил ужас. Удивительно, как я сразу не обратился в пепел. Однако гнев ее оставался холодным, рациональным.
— А еще лучше — пройдись по дому, пусть ночная смена не расслабляется.
Заглядывать Тинни через плечо не имело смысла. Это в любом случае не помешало бы ей при желании сделать с цифрами все, что угодно. Я бы все равно не заметил.
— Так и сделаю. — Я повернулся и пошел по цехам. Те редкие рабочие, что вышли в ночную смену, неодобрительно косились в мою сторону. Я сосчитал трехколесники в различной стадии готовности. Тридцать восемь, из которых одиннадцать были готовы к отправке заказчикам. Я сцапал один и поехал, крутя педали, по этажу.
Будучи слегка поруганным бригадиром, на которого мои связи не производили должного впечатления, я поставил эту дурацкую игрушку на место и отправился на второй этаж, чтобы там портить жизнь Кипу. Он, однако, не возражал против моего общества, и мы примерно час болтали о королях и капусте, вампирах и зомби, а также сложностях в общении с женщинами. Ни о Кивенс, ни об устройстве для послушания он, впрочем, не заговаривал.
Я обронил как бы ненароком пару зерен для дальнейшего осмысления. Я надеялся, что он сможет выудить их позже из памяти.