Жестокие игры
Шрифт:
– Решу по дороге.
– А если не найдешь того, что ищешь?
При словах отца Эдди вздернула голову.
– В таком случае я просто потеряю время.
Это была неправда, и все трое это понимали. Но ни Рой, ни Делайла, ни сама Эдди не хотели признавать, что в какой-то момент сердце, которое столько страдало, разобьется.
Джордан стоял перед зеркалом в ванной комнате, обернув вокруг талии полотенце, и скоблил бритвой щетину. С каждым движением его руки в креме для бритья появлялась полоска, как будто работал снегоочиститель. Он думал о Джеке, который уже, слава
Он постучал бритвой о край раковины, промыл лезвие под струей воды и снова поднес его к подбородку. Он всегда мог построить защиту, базируясь на знаменитой «защите Твинки», [xiii] когда убийце двух человек был вынесен чрезвычайно мягкий и спорный вердикт на основании того, что подсудимый злоупотреблял фастфудом в ночь перед убийством, хотя всегда считался приверженцем здорового питания. Или он мог просто давить на то, что ухудшение физического состояния – не единственный побочный эффект спиртного, что алкоголь парализует и мысли. Возможно, он даже смог бы найти чокнутого психиатра, который засвидетельствовал бы, что употребление алкоголя вызывает расщепление личности, или придумал какое-нибудь иное модное словцо, которое бы оправдывало Джека в том смысле, что он не отдавал отчета в своих действиях. Нечто сродни признанию невменяемым… Невиновен по причине опьянения.
[xiii]Термин «защита Твинки» происходит от названия популярного в США фастфуда «Twinkies». С легкой руки журналистов, освещавших суд над Дэном Уайтом, «защитой Твинки» стали называть любые недобросовестные попытки адвокатов выгородить обвиняемого, убеждая суд в том, что их подзащитный не отдавал отчет в своих действиях.
– Папа?
Томас открыл дверь, Джордан, погруженный в собственные мысли, вздрогнул. Бритва полоснула по щеке, по подбородку и шее потекла кровь.
– Черт, Томас! Стучать умеешь?
– Господи, я только хотел взять крем для бритья! – Он посмотрел в зеркало на лицо отца. – Лучше останови кровь, – посоветовал Томас и закрыл дверь.
Джордан выругался, потом плеснул водой в лицо. В том месте, где крем попал на порез, запекло. Он вытерся полотенцем и посмотрел в зеркало.
Прямо посредине правой щеки шел длинный, прямой, тонкий порез.
– Боже! – подумал Джордан вслух. – Я похож на Сент-Брайда.
Он несколько раз промокнул порез туалетной бумагой, пока не перестала течь кровь, потом вытер раковину и пошел в спальню одеваться. Спустя секунду он снова стоял у зеркала, еще пристальнее вглядываясь в щеку.
Джиллиан Дункан утверждала, что поцарапала Джека, пытаясь сбросить его с себя. Чарли Сакстон сфотографировал царапину, когда его оформляли в участке, и этот снимок есть в деле. Но если бы сопротивляющаяся девушка оцарапала насильника, у него на щеке осталось бы четыре или пять параллельных царапин – отметины от нескольких ногтей, оцарапавших кожу.
А у Джека их не было.
Май 2000 года
Сейлем-Фоллз,
Нью-Хэмпшир
Чарли смял написанную от руки бумажку, которая лежала у него на компьютере.
– Не смешно! – выкрикнул он, чтобы слышали все находившиеся поблизости коллеги и нацепил на лицо улыбку, когда первая из трех его свидетельниц вошла в участок, держась за отцовскую руку.
– Эд, – кивнул Чарли, – Челси, рад вас видеть.
Он проводил их в маленький конференц-зал, который, на его взгляд, больше подходил для беседы, чем комната для допросов. Эти девочки и так уже перенервничали, потому что их привлекли к расследованию, и он не хотел еще больше их пугать. Он придержал дверь, и Эд с дочерью вошли.
– Ты понимаешь, насколько важно для меня услышать твои показания? – спросил Чарли, как только все расселись.
Челси кивнула. Ее голубые глаза напоминали огромные озера.
– Я сделаю все, чтобы помочь Джилли.
– Отлично! Я запишу нашу беседу на диктофон, чтобы у прокурора была возможность узнать, какая ты верная подруга.
– Это действительно необходимо? – спросил Эд Абрамс.
– Да, Эд, боюсь, что необходимо. – Чарли снова повернулся к Челси и включил диктофон. – Расскажи мне, Челси, куда вы ходили той ночью.
Она искоса взглянула на отца.
– Понимаете, просто надоело сидеть взаперти…
– Куда вы пошли? – спросил Чарли.
– Мы встретились на старом кладбище на окраине города в одиннадцать вечера. Мэг с Джилли пришли вместе, мы с Уитни их уже ждали. Потом мы вчетвером пошли по тропинке, которая ведет в лес за кладбищем.
– Что вы собирались там делать?
– Просто поговорить. Развести костер, чтобы было не так темно. – Она вздернула подбородок. – Просто небольшой костер, а не огромный кострище, для разведения которого нужно получать разрешение.
– Понимаю. Как долго вы там были?
– Часа два. Мы уже собирались уходить, когда… появился Джек Сент-Брайд.
– Ты его узнала?
– Да. – Челси смахнула волосы с лица. – Он работал в закусочной.
– Он раньше вступал с вами в беседу?
Она кивнула.
– Это было… мерзко. Он взрослый мужчина, а постоянно отпускал шуточки, пытался заигрывать. Как будто хотел, чтобы мы видели, какой он клёвый.
– Как он выглядел?
Челси пожала плечами.
– На нем была желтая рубашка и джинсы. И у него был такой вид, как будто он подрался. Его глаз был весь синий и заплывший. – Она сморщила носик. – А воняло от него так, как будто он искупался в виски.
– У него на лице были порезы?
– Я не помню.
– Что ты почувствовала?
– Господи, – выдохнула Челси, – я так испугалась! Ведь именно из-за него нам было запрещено выходить из дому.
– Он выглядел злым? Расстроенным?
– Нет. – Челси покраснела. – В детстве мама заставляла меня смотреть социальную рекламу о том, что нельзя брать конфеты у незнакомых людей. Вот кого он мне напомнил: человека, который с виду кажется нормальным, но, когда никто не видит, улыбается мерзкой улыбкой.