Жестокий и нежный
Шрифт:
Позади? Может быть, издевательства и кончились, но началось что-то более серьезное. Эти несколько минут в душе сблизили их с Рикардо если не физически, то эмоционально. Общие переживания – желание, издевательства, заключение. Она чувствовала, что зависит от него и полагается на него. Это ощущение было новым для Лары, рано оставшейся без родителей. Появилась связь с другим человеком. Она не могла отвести от него взгляд.
– Вы ведь не тронете меня, правда? – прошептала Лара.
– Нет. Не так. – Рикардо убрал руки. – Вожделение можно победить. Нежность… – Он резко оборвал фразу. –
Рикардо протянул Ларе руку.
– Идемте со мной. Держитесь поближе и идите быстро. – Он сжал челюсти. – Мы должны как можно быстрее попасть в камеру. Я не перенесу, если кто-нибудь из них дотронется до вас прямо сейчас.
Лара дала ему руку, и он крепко сжал ее.
Сила.
Защита.
Единение.
…Дверь камеры закрылась за ними, защищая их от сальных шуток солдат. Было уже темно. Лунный свет скупо освещал их сквозь решетки окна и рисовал те же бледные квадраты, которые были такими яркими днем от солнца.
Лара смотрела, как Рикардо прошел к окну и встал, повернувшись спиной к камере. Он обхватил руками прутья решетки, словно собирался выломать их и выйти на свободу.
– Благодарю вас, – тихо сказала Лара.
– За что? – спросил он раздраженно. – За то, что я не изнасиловал вас прямо на глазах у этих свиней? Им пока еще не удалось превратить меня в животное.
– Вы были добры ко мне. Вы мне очень помогли.
– В этом нет ничего личного. Вы мне совершенно безразличны. Я не могу ничего чувствовать по отношению к вам.
Лара продолжала стоять, глядя на его напряженную спину и вздувшиеся бугры бицепсов на руках. Он прислонился головой к поднятой руке, словно пытаясь охладить лоб. Его слова и отстраненная поза каким-то образом ранили Лару.
– Я понимаю, что вы делали это не для меня, но вам удалась облегчить эту невыносимую ситуацию…
– Ложитесь спать.
Он проговорил эти слова, не подняв головы.
Лара колебалась, не зная, что делать. Ей не хотелось ложиться спать. Ей хотелось подойти к нему и успокоить его. Он казался таким одиноким в эту минуту.
– Давайте ложитесь, – повторил Рикардо.
– А где будете спать вы?
– На полу. Я привык. Я могу спать в любых условиях.
Она медленно подошла к койке:
– Возьмите подушку.
Рикардо отпустил решетку и повернулся к ней.
– Я не хочу…
– Вы возьмете подушку, – повторила она упрямо и бросила ее Рикардо. – После такого дня, как сегодня, думаю, я смогла бы заснуть на постели из кактусов.
– Не говорите этого слишком громко, а то Хурадо завтра заменит эту койку на кактусы.
Лара вытянулась на постели и закрыла глаза. Изнуряющая дневная жара сменилась ночной прохладой, и дующий в окно ветерок вызвал у нее озноб.
– Но ведь на Сент-Пьере нет кактусов, правда?
– Хурадо прикажет доставить их на самолете. – Он помолчал. – Почему вы дрожите?
– Откуда вы… – Она остановилась. Этот человек обладал сверхъестественными способностями. Он не мог видеть ничего, кроме смутного силуэта, однако, казалось, он улавливал даже биение ее сердца. – Мое платье промокло. Вы же помните, я надела его сразу, как только вышла из-под душа, не
– Я помню. – Он двигался в темноте. – Снимите его.
– Что?!
– Не хватало еще вам простудиться в этом аду. Моя рубашка совершенно сухая, вы будете сегодня спать в ней.
– А разве вы не простудитесь?
– Я смогу этого избежать. – Он бросил Ларе рубашку. – Наденьте ее.
Она поколебалась, затем села и медленно сняла платье через голову. Он был прав. Было бы слишком глупо рисковать простудиться, когда им угрожало столько других неприятностей. Лара надела рубашку и застегнула ее до самого подбородка. Ткань еще хранила тепло и запах его тела.
– А как же вы?
– Есть несколько способов. Здесь достаточно небольшого самовнушения.
Лара положила свое мокрое платье на пол и снова вытянулась на матрасе.
– Вы имеете в виду йогу?
– В некоторой степени. Йога, самогипноз. У меня своя техника.
Так вот как он выдержал пытки! – Вы можете закрыться от всего?
Снова молчание.
– Нет, не от всего.
Атмосфера в камере снова сгустилось. Лара почувствовала то же жаркое возбуждение, которое охватило ее в душевой, когда она знала, что он стоит рядом с ней и желает ее. Сумасшествие. Чувствовать такое по отношению к Рикардо Ласаро – это безумие. В нем было все, чего она боялась в жизни.
– Спите, ради всего святого.
Она услышала его учащенное дыхание и заметила напряжение в голосе, готовом сорваться. Лара закрыла глаза, но от этого стало только хуже: обострились другие чувства. Она пыталась убедить себя, что всему причиной не сам мужчина, а запах его рубашки, который она вдыхала. Ведь Рикардо от нее в нескольких футах, и она не может чувствовать тепло его тела.
– Прекрасная идея. Спокойной ночи, Рикардо.
Он опустился на пол прямо под окном и положил руки на колени; в этой позе он просидел почти весь день.
– Buenas noches, Лара. [2]
Ее имя прозвучало так мягко и отозвалось теплом во всем теле. Лара свернулась клубочком на постели, пытаясь отогнать от себя мысли об этом необыкновенном человеке, так не похожем на всех тех, с которыми ей приходилось встречаться. Необыкновенная чувствительность и спокойная несгибаемая сила. Поэт-воин.
Она не должна поддаваться его обаянию. Она здесь только по одной причине. Когда он будет освобожден из аббатства, он должен пообещать, что не позволит Брету участвовать в этой проклятой войне. Она не даст ему подчинить себе ее мысли и чувства, как это случилось с братом. Все дело в том, что они заперты вместе в этой тесной камере. В этом причина растущей близости. Только поэтому она испытывает такие неестественные для нее чувства. Она должна выйти из этой истории без эмоциональных потрясений. Вряд ли за такое короткое время, которое они проведут вместе, возникнут тесные взаимоотношения, но трудно отрицать, что что-то уже начало происходить.
2
Спокойной ночи (исп.).