Жестокое и странное
Шрифт:
– У вас есть копия того факса, о котором вы мне говорили?
Я удалилась к себе в кабинет и вернулась со своим чемоданчиком. Открыв его, я протянула ему сообщение, которое обнаружил Вэндер при помощи усилителя изображения.
– Это было на том чистом листе бумаги, который мы нашли на кровати Дженнифер Дейтон, да? – спросил он.
– Совершенно верно.
– Я до сих пор не могу понять, зачем у нее на кровати лежал чистый лист бумаги с той стекляшкой. Откуда они там взялись?
– Не знаю, – ответила я. – А что с сообщениями на ее автоответчике?
– Разбираемся. Со многими нужно побеседовать. – Достав из кармана рубашки пачку «Мальборо», он нарочито громко вздохнул. – Черт возьми. – Он бросил пачку на столик. – Теперь каждая сигарета будет сопровождаться упреком с вашей стороны, да?
– Нет, я просто посмотрела на пачку. Я же не сказала ни слова.
– Вы помните то интервью, которое вы давали пару месяцев назад? Его показывали по Пи-би-эс.
– Смутно.
– Дженнифер Дейтон записала его. Кассета с этой пленкой была вставлена в видеомагнитофон; когда мы нажали воспроизведение, мы увидели вас.
– Что? – изумленно воскликнула я.
– Конечно, эта передача была посвящена не только вам одной. Там показывали еще что-то об археологических раскопках и о съемках голливудского фильма.
– Зачем ей понадобилось записывать меня?
– Еще одна деталь, которая никуда пока не вписывается. Помимо тех анонимных звонков с ее телефона, когда она вешала трубку. Похоже, у Дейтон были с вами связаны какие-то мысли, до того как ее укокошили.
– Что вам еще удалось о ней узнать?
– Мне надо покурить. Хотите, чтобы я вышел на улицу?
– Да нет, конечно.
– Ничего обнадеживающего, – продолжал он. – При осмотре ее офиса мы наткнулись на свидетельство о разводе. Оказывается, она вышла замуж в 1961 году, через два года развелась и вновь изменила фамилию на Дейтон. Потом она переехала из Флориды в Ричмонд. Ее бывшего супруга зовут Уилли Трэверс, он из этих, помешанных на здоровье, и занимается... как это? Ну, здоровьем как целым. Черт, не могу вспомнить.
– Холистическая [6] медицина?
– Точно. Он по-прежнему живет во Флориде, в Форт-Майерс-Бич. Я звонил ему по телефону. Из него чертовски трудно что-либо вытянуть, но кое-что мне удалось узнать. Он говорит, что они с мисс Дейтон продолжали оставаться после развода друзьями и даже встречались.
– Он приезжал сюда?
– Трэверс сказал, что она приезжала к нему туда, во Флориду. Они встречались и, как говорит Трэверс, вспоминали все хорошее". В последний раз она была там в ноябре, где-то в районе Дня благодарения. Мне еще удалось выудить из него кое-что о брате и сестре Дейтон. Сестра намного младше, замужем, живет на Западе. Брат самый старший из них, ему за пятьдесят, он – менеджер продуктового магазина. У него пару лет назад был рак горла, и после операции он остался без голоса.
6
"Холизм (от греч. Holos – целый) – одна из форм современной
– Минуточку-минуточку, – перебила я.
– Да. Вы знаете, что в этом случае происходит, и вы бы узнали, если бы услышали. Тот тип, что звонил вам в офис, никак не мог быть Джоном Дейтоном. Это был кто-то другой, и у него были свои причины разузнать у вас результаты вскрытия Дженнифер Дейтон. Ему было известно имя. Ему было известно, что звонок мог быть из Колумбии, из Южной Каролины. Но он не знал о проблемах Джона Дейтона со здоровьем, не знал, что его голос должен был звучать несколько механически.
– Трэверс знает, что его бывшую жену убили? – спросила я.
– Я сказал ему, что медицинская экспертиза еще не дала заключения.
– А когда она умерла, он был во Флориде?
– По его утверждениям, да. Я бы хотел знать, где находился ваш приятель Николас Грумэн, когда она умерла.
– Приятелем мне он никогда не был, – заметила я. – С какого бока вы собираетесь к нему подобраться?
– Пока ни с какого. С такими, как Грумэн, ошибаются только один раз. Сколько ему?
– Где-то в районе шестидесяти, – ответила я.
– Он здоровый мужик?
– Я не видела его со времени своей учебы в юридическом колледже. – Я встала, чтобы поправить поленья в камине. – В те времена Грумэна можно было назвать худощавым. А роста, я бы сказала он был среднего.
Марино промолчал.
– Дженнифер Дейтон весила шестьдесят семь килограммов, – напомнила я ему. – Судя по всему, убийца, задушив ее, перенес тело в машину.
– Хорошо. Возможно, у Грумэна была подмога. Хотите набросок сценария? Например, такой. Грумэн представлял Ронни Уоддела, который был далеко не хрупок. А, может быть, нам следует говорить «есть» вместо «был»? Отпечаток Уоддела найден в доме Дженнифер Дейтон. Грумэн вполне мог навестить ее и не один.
Я смотрела на огонь.
– Кстати, дома у Дженнифер Дейтон я так и не нашел ничего, откуда могло бы взяться то перышко, о котором вы говорили, – добавил он. – Вы ведь просили меня поискать.
И тут засигналил его маленький приемник. Сорвав его с ремня, он прищурился и посмотрел на экранчик.
– Проклятье, – воскликнул он, направляясь на кухню к телефону.
– В чем де... Что? – донесся до меня его голос. – О Боже. Ты уверен? – Последовала короткая пауза. Когда он вновь заговорил, в его голосе чувствовалось напряжение: – Не волнуйся. Я стою в четырех метрах от нее.
На перекрестке Уэст-Кэри и Уиндзор-Уэй Марино проскочил на красный свет. На приборной панели белого «форда-лтд» мигали многочисленные огоньки. Я представляла Сьюзан, сидевшую, поджав ноги, в кресле, кутавшуюся в махровый халат, чтобы согреться от озноба, причиной которого был не холод. Я вспомнила изменчивое выражение ее лица, ее глаза, что-то таившие от меня.