Жить, чтобы пылать... СИ

Путиенко Наталья Владимировна

– Наша спящая красавица очнулась!
– язвительно произнесла Сеня.

– Сенька! Сними её с меня!
– возмутилась я.

– И не подумаю! У меня нет лишних частей тела!
– ехидничала она.
– Эта зверюга никого к себе не подпускает! Точнее, к тебе!

– И что мне делать? Я замерзла!
– жалобно протянула я.

– А, какого хрена, тебе приспичило спать на поляне, а не в шалаше? Какого черта, тебя сюда среди ночи понесло? Ты вообще представляешь себе, что мы испытали, когда проснулись? Лайды нет, твой след простыл, вокруг тишина! Да мы тут всех зверей своими воплями распугали! Носились, как два городских сумасшедших по лесу и орали во всю глотку, уже и не надеясь отыскать тебя! У меня в голове сменялись картинки, одна за другой,

и не скажу, что на всех ты была жива и здорова!
– потеряв остатки самообладания заорала Сеня.
– Скажи спасибо, что я вспомнила про твой сон, и зная, что в твоей, дурьей башке может творится, примчалась сюда! И да, вот она, красотка, блин, лежит во всей красе!

– Не ори, пожалуйста! Голова очень болит!
– взмолилась я.

– Я-то, поору и перестану, а вот Кит, когда вернется с охоты, ноги тебе поотрывает и голову открутит! Первые, чтоб не смогла убежать, а вторую, за то, что ты ей все равно не пользуешься! Он пообещал!

– Я с Демьяном говорила!
– тихо сказала я, чувствуя, что к глазам опять подступают слезы.

– Ты сейчас хочешь сказать…

– Да, он приходил к нам ночью. И застал меня в рубашке Кита, да ещё и погребенной под его рукой. При чем, рука была под рубашкой…

– Вот блин! И что он?

– Ничего. Ушел. Навсегда.

– Да ладно, ты же объяснила ему, в чем дело? Ну, то что ты не при чем?

– Попыталась… Он меня даже слушать не захотел! Он видел, как мы с Китом целовались…

– Ясно, ну ты и натворила дел! Ладно, подумаем, что можно сделать. А ты вставай, разлеглась тут! Тебе ещё детей рожать!

Скинув с себя кое-как Лайду, я поднялась. Ноги ужасно болели, сказывались ночное падение и сон на жесткой земле. Оглядев себя, я обнаружила. что рубашка местами рваная и грязная. Тело было поцарапано, скажем спасибо колючим кустарникам, пощупав голову рукой, я пришла к выводу, что волосы не в самом лучшем состоянии. Блин! Ну почему я постоянно попадаю в какую-нибудь задницу? Это у меня хобби, что ли, такое?

Я позволила Сене дотащить меня до лагеря и привести в порядок. Через какое-то время, когда я была в относительном спокойствии, если так можно было назвать моё состояние, пришел Кит. Увидев меня, он глубоко вздохнул, словно борясь с собой и не позволяя себе совершить то, о чем он пожалеет в дальнейшем.

– Сень, оставь нас, пожалуйста! Нам нужно поговорить.
– процедил он, сквозь зубы.

– Ты только сильно не ругай её, мы уже поговорили обо всем!

– Сеня…

– Ладно, ладно! Пойду ягоды пособираю! Стася, если что-кричи!
– сказала она, покидая лагерь.

– Малыш, как это понимать?
– дождавшись пока Сеня скроется из виду, тихо сказал Кит.
– Ты отдаешь себе отчет, как мы испугались? Да, что о нас говорить, с тобой ведь могло что-то случиться! Я бы себе потом этого не простил!

– Ты то тут при чем? Какая тебе вообще разница?
– губы предательски задрожали, глаза наполнились слезами, которые я не могла сдержать, да и не хотела.

– Ну-ну, солнышко, не плачь! Ты чего? Кто тебя обидел?
– он сел рядом и прижал меня к груди, гладя одной рукой по голове.
– Что случилось? Гораздо легче любое горе поделить на двоих, слышишь?

– Я не могу! Я не могу тебе это рассказать!
– в отчаянье воскликнула я.
– Как ты не понимаешь, тебе от этого будет больно!

– Я сильный, я все стерплю. Не плачь. Что произошло такого непоправимого, что ты, наплевав на свою безопасность отправилась в лес, ночью? Ты могла меня разбудить?

– Демьян приходил…

– И что? Разве это повод убегать?

– Ты не понимаешь!

– Так расскажи, чтоб я понял!

– Это очень долгая история, не уверена, что тебе будет интересно это слушать!

– Глупенькая, мне всё, что связано с тобой интересно!
– он еще сильней меня прижал.

И я, слетев с катушек, принялась ему рассказывать все, что связывало меня с

Демьяном, давясь слезами, и, будто, выворачивая душу наизнанку. Отстранившись

от Кита, я бессильно била кулаком по земле, кусала себя за руку, стараясь заглушить истерику и говорила. Кит менялся в лице, по его эмоциям было видно, что он не может это слышать, что ему больно, но он держал себя в руках, а я позволила себе выплеснуть свои чувства наружу, с каждой минутой понимая, что мне становится легче. Словно то, что я всегда держала в себе, разъедало меня изнутри, а сейчас, этот яд выходил наружу, доставляя мне мучение, но и даря облегчение. Спустя час, когда все слова были сказаны, а сил на эмоции и истерику больше не находилось, я безвольно обмякла, будто стержень, который меня до этого заставлял держаться вопреки всему, превратился в пыль. В груди больше не горел пожар, там теперь было пусто, пусто и холодно. Вечная мерзлота. Я сдалась, и при этом обрела силу. Силу безразличия и бесчувственности. Я сама перекроила свое сердце, наспех сшив его белыми нитками и позволяя ему затвердеть, превратится в камень. Мне стало все равно, кто будет рядом со мной, кому я буду дарить свою благосклонность. В душе не было места Демьяну. И не будет больше никогда… Он сам ушел, а я не побегу за ним. Кит, внимательно всматривался в мое лицо, словно, пытался понять, какие эмоции и мысли обуревают меня. А их не было! Лишь пустота! Разбитое сердце не склеишь и время назад не отмотаешь. Я позволила себя поцеловать, постепенно заходя немного дальше, чем это было дозволено раньше. Но теперь грани были стерты, осталось только безразличие…

Глава двадцать вторая

Быть бесчувственной лучше! Так легче жить, просто плывешь по течению, не обращая внимания на внешние раздражители. Рано или поздно, будет берег, на который меня вышвырнет. А там уже будет видно!

Демьян так больше не появлялся, хотя прошло уже две недели. Я позволила себе расслабится и даже начала получать удовольствие, от отношений с Китом. Да, не было всепоглощающей страсти, не было эмоциональных всплесков, как с Демьяном. Но и не было скандалов и выяснения отношений. Он просто принимал меня такой, какая я есть, точнее, какой стала. Отношения напоминали чем-то супружеские. Когда живешь лет двадцать с одним человеком, и быт уже заел, и человек опостылел, раздражает до зубного скрежета, но боишься что-то менять. Лучше уж так, чем шаг в неопределенность.

Теперь на поляне кипела стройка, если это можно было так назвать. Активно строилось второе «помещение», для наспех состряпанных любовников. Сеня только вздыхала, глядя на то, как я методично, шаг за шагом, ломала себе жизнь, разбивала её в щепки, всем своим видом доказывая, что мне плевать. Плевать на все и всех! Она отворачивалась от меня, не в силах понять, как же можно относиться так бездушно к себе. Я больше не плакала по ночам, безуспешно пытаясь загрызть импровизированную подушку. Больше не скрывала свои чувства, потому что их не было. Пустоту в груди наполнило безразличие. Я просто начала принимать все как данность. Да, это был не самый лучший выход из ситуации, но мне было легче. Больше никто не заставлял меня переживать, нервничать, внимательно следить за своими поступками и словами, и мне было плевать на чьи-то обиды. Что-то не нравится? Попрошу вас пройти вон! Я взрастила в себе монстра. Возможно, он всегда там был, просто не было причин проснуться, но теперь… Кита, казалось, все устраивало. По крайней мере, я стала спокойной, прекратила заниматься самобичеванием, и метаться тоже перестала.

Сеня пыталась как-то привести меня в чувство, но у неё не получалось. Я просто уходила, когда она начинала мне читать нотации, или же, мы ругались, но соглашаться я с ней не спешила. Так было и в этот раз.

– Стася!

– Ууу?

– Ты хоть что-то замечаешь вокруг?

– Угу!

– Я волнуюсь о тебе, как так можно?

– Как так?

– Так как ты себя ведешь! Очнись же ты наконец-то!

– Чего тебе надо? Чего ты ко мне прицепилась?

– Но я же переживаю!