Жить надо!
Шрифт:
Куда делся праздник? Почему все такие озабоченные? Почему нас приучили ко всему относиться с какой-то болезненной серьезностью? Мало того, нас убедили в том, что именно такое отношение есть серьезное! Но это же все неправда. Маниакальное состояние не означает состояние серьезности, так же как состояние наркотического возбуждения не означает состояния веселья, расслабленности. Мы потеряли чувство партнерства, прежде всего с самими собой. Я всегда говорю: если человек не рад тому факту, что он живет, чему он вообще может радоваться?!
Уровень праздника
Так возрадуемся же, человече!
СОЗНАЙТЕСЬ И СОГЛАСИТЕСЬ
Все, о чем я рассказываю, видно с определенного места, в котором я нахожусь и которое вам пока не знакомо. Очень важно, чтобы вы помнили об этом, иначе у вас произойдет искажение восприятия. Будет немедленно задействован весь аппарат психологической защиты, и в результате вместо пользы может получиться не то чтобы вред, но некоторая депрессивная реакция.
Чтобы этой депрессивной реакции не было, чтобы не произошло интеллектуальной фрустрации (разочарования), помните: все, о чем я рассказываю, видно с определенного места. То есть, осмысляя эту информацию, не теряйте из вида источник – живого автора, его участия в процессе. Не забывайте живого, понимаете? Иначе это все очень чревато.
Когда-то одна моя знакомая написала стихотворение, и у стихотворения был замечательный эпиграф:
Она. Я хочу влюбиться в статую Петра!..
Он. Видно, замуж девушке пора.
Какое отношение это имеет к теме нашей беседы? Самое непосредственное. Всегда следует помнить исходный момент. Как только исчезает живое со всей его непредсказуемостью, со всей его тайной, со всей невозможностью запихнуть живое в какую-то единственную, концептуальную структуру, начинается то, что мы договорились называть психопатологией обыденной жизни. Быть живым – это и есть главная проблема для человека, который пытается осмыслить, что такое жизнь, в которую он попал, что такое он сам и что такое человеческие отношения, в которые он втянут.
Я пользуюсь пассивными формами, потому что, как только мы начинаем задумываться, мы обнаруживаем, что, как говорил Гурджиев: «Главная иллюзия – это иллюзия делания». Якобы мы что-то делали. И в этой иллюзии мы живем до тех пор, пока просто нормально не задумались. Как только мы задумываемся, так выясняем, что находимся в какой-то пассивно-страдательной позиции.
В жизнь эту я попал. Не пришел, а именно попал.
В этого человека я, как самосознание, как «я есмь», тоже попал.
В эти отношения – опять же попал.
И чтобы начать что-то осознавать, я должен сделать самый первый шаг, тот, который за меня не сделает никто: ни Бог, ни царь и ни герой. Я должен сознаться своему разуму, что я – лицо бездействующее. И только сознавшись в этом, я смогу это пережить.
Но как только разум подводит нас к этому выводу, мы тут же начинаем его глушить, не даем себе разрешения сознаться. А значит, не даем себе возможности это пережить и начать сознательную жизнь.
В строгом смысле слова, сознательная жизнь начинается с осознавания того, что ее не было. И, как ни жалко прожитых лет со всем прекрасным и ужасным, что в них было, они были бессознательными. Независимо от того, сколько их там прошло.
Если вы сумеете сознаться своему разуму и обрадоваться в своем переживании тому, что дожили до этого самопризнания, то, даже если вам восемьдесят лет, это большая удача. С этого именно момента, с этого признания вы получаете действительное основание для самоуважения. Вы перестаете быть рабом, кнопочным механизмом, который никакого самоуважения не имеет и вынужден создавать его иллюзию за счет выманивания у окружающих подтверждения, что он достоин уважения.
Уважение, самоуважение настоящее, глубинное рождается в человеке только тогда, когда он перестает быть лицом бездейственным, а значит – бессознательным, и делает первые шаги к тому, чтобы стать действующим лицом в жизни. Стать автором самого себя, своей жизни и своих отношений к жизни.
Для этого момента нужно не только понимание, но и согласие, без которого не будет соответствующего переживания, а без переживания, соединенного с пониманием, не будет осознавания. Когда осознавание происходит, мы получаем шанс стать, наконец, действующим лицом. И только тогда все наши разговоры о мерах, направленных на преодоление психопатологии обыденной жизни, имеют смысл.
Тогда мы получаем шанс, опираясь на это основание для самоуважения, постепенно построить реальное «Я сам». Ибо без такого самопризнания нет самоуважения, а без самоуважения нет самоценности, нет самовоспитания, никакого настоящего «само» нет.
Как показывают наблюдения, к этому подходят очень многие люди, но им не хватает сил переступить черту, потому что жалко отдавать прожитые до этого момента события. Ведь если вы признались, что вас не было до этого времени, значит, это все не ваше. Это было с вами, но это не были вы.
Но как только с человеком его жизнь перестает случаться, а начинает идти не к нему, а от него, как только он действительно начинает становиться автором себя, – мгновенно отпадает целый воз выдуманных и невыдуманных проблем, потому что это – не ваше. Это проблемы тех и того, что вас вело, что с вами случалось, что вами руководило, что вам внушало. Больше эти вопросы не ваши. Будьте внимательны!
Каковы же главные навязанные, внушенные, внедренные в процессе социализации проблемы, которые позволяют нам жить в иллюзии, что мы якобы действуем? Таких проблем две: самость и гордыня.