Жития Святых — месяц февраль
Шрифт:
Выслушав это, блаженный Лука ничего не возразил против слов игумена; поклонившись ему, он только испросил его молитв и благословения. Итак, хотя он не желал даже и выходить из монастыря, но принужден был отправиться в путь к матери своей, в селение Касторийское.
Войдя в дом, он нашел матерь свою сетующею, но когда она увидела его, то исполнилась радости и умиления, но не тотчас же устремилась к сыну своему, дабы его обнять: как женщина сильная духом и богобоязненная, она прежде всего, возведя очи к Богу и воздев к нему руки свои, вознесла Ему благодарение, что по Его содейству, она теперь снова приемлет возлюбленного сына своего, которого перед этим лишилась.
— Благословен Господь, — говорила она, — Который услышал молитву мою и не лишает
Так Лука, Божиим изволением, возвращен был матери; он служил ей, как сын, и пробыл при ней четыре месяца. Потом блаженный Лука, горя духом к Богу и к безмолвному по Боге житию, снова задумал уйти от матери своей. На этот раз она уже не препятствовала его доброму намерению и не удерживала его от пути, ибо знала, что сыну ее, как и всякому другому, Бога подобает почитать больше, чем родителей.
Итак, святой Лука, сопутствуемый молитвами матери, как добрым вождём, скоро пришел к одной приморской горе, которая называлась Иоанновой; там была церковь во имя святых бессеребренников — врачей Космы и Дамиана. Там, устроив себе небольшую келлию, он и стал в ней жить по Боге. Какие он здесь подъял труды, борясь с бесами и умерщвляя свою плоть, — об этом подробно нельзя рассказать, однако нельзя и умолчать обо всём; итак, из многого расскажем только несколько, чтобы знать, каков был по житию сей угодник Божий.
У преподобного был один ученик, который соблазнялся о наставнике своем: он думал, что святой лицемерно непрестанно молится. Видя, что он ничем не занимается: ни чтением Божественных книг, ни изучением отеческих творений, ученик этот думал, что наставник его, как человек некнижный и незнающий Божественного Писания, все ночи проводит не в бдении, но во сне и лености. И вот, однажды поздно ночью, когда старец уже затворил двери своей келлии, ученик его сел извне при дверях и, приклонив к ним голову, стал прислушиваться, что старец делал по ночам, — почивает или молится? И так подслушивая, он оставался при дверях всю ночь до утра. О том же, что он здесь слышал, — он после сам передавал. «Слышал я, — говорил он, — как святой, преклонив колена, ударялся головою о землю и с каждым поклоном благоговейно произносил: «Господи, помилуй!» Потом, воспламенившись еще большим усердием к Богу, стал делать более частые поклоны, и еще усерднее взывал: «Господи, помилуй!» И так он молился до тех пор, пока не изнемог телом; но, и упав ниц на землю, он не изнемог духом, ибо и лежа, он в молитве взывал к Богу. А потом, восстав, он преклонил свои колена и стал делать то же самое, — и в такой молитве провел всю ночь, до самой утренней зари». После этого ученик сей, уверившись в подвигах отца своего, раскаялся в прежнем своем сомнении, и после кончины святого, с клятвою исповедывал все это пред другими.
Но преподобный умерщвлял свою плоть не только ночными коленопреклонениями, но и дневными трудами. Он устроил себе небольшой сад и стал сажать там различные деревья и сеять всевозможные семена, — но не для потребы своей или продажи, но для изнурения плоти, ибо каждый день до пота лица трудился в саду своем.
А если и бывали плоды от его дерева и семян, — он их раздавал приходящим к нему, иногда же, наполнив ими большую корзину, он относил ее на соседние, чужие нивы, и там оставлял ее; так святой Лука питал других трудами своими, сам же пребывал всегда в посте.
Случилось, что в сад его стали приходить олени; одно съедая, а другое попирая ногами, они сильно портили его. Святой отгонял их, но когда возвращался в келлию, они снова приходили туда; и так повторялось несколько раз. Тогда святой, раздосадованный, выйдя к оленям, сказал одному из них, который был больше других, как какому-либо разумному и словесному созданию:
— Зачем вы делаете мне неприятное и разоряете мои труды, между тем как я вас никогда не обижал? Ведь мы рабы единого Господа и создания единого Бога; кроме того — я создан по образу Божию и имею власть над всем творением, ибо Создатель всё покорил человеку. Итак, по повелению Господа, не сходи с
И лишь только святой это произнес, олень, как бы пораженный какою-либо стрелою, упал на землю и лежал неподвижно, тогда как остальные олени убежали. Случилось увидеть все это ходящим в пустыне охотникам; они с поспешностью подошли к оленю и с радостью уже потащили для заклания свой нечаянный улов. Преподобный же, сжалившись над оленем, сказал им:
— Братия, вы не имеете права взять этого оленя: не вы охотились за ним и не вы уловили его, но подошли уже к пойманному, и теперь хотите его заколоть. Вам должно было бы сжалиться над ним, ибо он упал от слабости и теперь лежит, не думая убегать.
Услышав это, охотники оставили оленя, удивляясь милосердию святого. Святой же отпустил оленя целым и здоровым в пустыню.
Будучи столь совершенным по житию иноком, преподобный отец наш Лука еще не был облечен в полный иноческий чин. Но он его весьма желал и прилежно молился Богу, — да сподобит Он его сего святого ангельского образа; и молитва его была услышана: он получил желаемое.
Однажды к нему, неизвестно откуда, пришли два старых инока, украшенные честными сединами и святолепными лицами: они говорили, что идут к старому Риму; эти-то иноки, сотворив молитву, и облекли преподобного Луку в полный иноческий образ; наставив его, они стали собираться в путь. Преподобный Лука, не имея чем их напутствовать, так как был нищ и телом и духом и не имел даже необходимой пищи, проводил их, питаясь на пути духовно-полезными беседами с ними. Придя на один морской берег, путники сели немного отдохнуть и уже хотели на том месте разлучиться с блаженным Лукою, дав ему целование о Господе. Но когда они еще сидели, внезапно из моря выскочила большая рыба и упала на берегу пред их ногами; потом выскочила и другая, и обе они бились по земле, как бы сами отдаваясь в их руки. Это было по молитвам святого Луки; ибо он, не имея потребной пищи, дабы угостить на дорогу своих благодетелей, своею тайною, сердечною молитвою умолил Господа, Промыслителя всей твари, послать им на путь пищи. И Тот, Кто некогда чрез ворона посылал Илии хлеб и мясо, Тот и сим преподобным отцам из вод морских послал пищу. И они, взяв обе рыбы, возблагодарили Бога, отверзающего руку Свою и насыщающего всякое животное.
Преподобный же отец наш Лука, восприяв совершенный ангельский чин, предпринял и более совершенное житие; он начал еще более подвизаться, прилагая к своим прежним подвигам еще более тяжкие труды, и увеличивал свое пощение слезами и всенощными бдениями. Пищею его был ячменный хлеб, а иногда сырая зелень и вода; сну же он редко когда предавался, — для этого в келлии своей он имел выкопанный ров, на подобие гроба; это он сделал для всегдашнего памятования о смерти. И когда нужно ему было ночью уснуть, он ложился в этот гроб, как бы умирая и погребаясь; и, немного почив, тотчас же вставал снова на молитву, произнося слова пророка Давида: «Открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению» (Пс.144:16). «Предваряю рассвет и взываю; на слово Твое уповаю. Очи мои предваряют утреннюю стражу, чтобы мне углубляться в слово Твое» (Пс.118:147–148). Когда святой Лука начал проводить такую жизнь, вскоре слава о его добродетели распространилась между всеми окрестными жителями, и к нему отовсюду стал стекаться народ.
Однажды пришли к преподобному два родные брата и поведали ему, что отец их перед кончиною своею, неизвестно где, зарыл в землю всё свое золото, серебро и пенязи и, умирая не указал им того места, где закопал всё свое сокровище. «Итак, отче, просим тебя, — говорили они, — помолись Богу, да укажет Он это сокровенное место, и тогда между нами прекратятся повседневные ссоры. Ибо мы, будучи братьями, друг про друга думаем, что один из нас украл отцовское наследие и утаил себе. Итак, сделай, чтобы по молитвам твоим, и вражда бы между нами утолилась, и нищета наша от найденного сокровища прекратилась».