Живая Академия
Шрифт:
Из всех знакомых оборотней мне больше всего нравилась старая волчица-шаман Ки. Старуха, только раз взглянув в мои глаза, сразу же и безоговорочно приняла меня в свою стаю, а еще она была такой же, как я. Обычной человечкой и попаданкой из Светлой Империи, это сразу сблизило нас и крепко связало.
Шаман учила меня разным вещам и старалась склонить меня к правильному, по ее мнению, решению. От Ки я и узнала, что мне осталось недолго.
Я должна была умереть.
Однажды шаман завлекла меня на прогулку далеко от логова под предлогом исследования произрастающих в долине лекарственных трав. Там, на поляне, полной редких растений, я и узнала страшную правду.
Я умираю.
Скоро мое сердце остановится. Легкие перестанут дышать, мое тело умрет и окоченеет, потому что яд смерти давно в моей крови.
Осознание было подобно удару молнии с небес. Ведь я помнила: не все умершие восстают. После того как глаза мои закроются, а тело остынет, душа освободится и пустится в бесконечное странствие среди звезд, у нее может не быть веской причины возвращаться обратно.
Но Ки заверила меня – шанс выжить есть. Кому, как не ей, точно знать об этом, ведь работа всех шаманов – общение с духами. Мне необходимо сделать выбор. Много лет назад Ки сделала подобный – стала оборотнем и ни разу не пожалела.
Я лежала на мягком боку волчицы и боялась вздохнуть, боль скрутила тело, ужас и страх неизвестности наполнили мои мысли. Ухо, прислоненное к боку шамана, не слышало стука сердца, оборотень давно была мертва. Чтобы выжить, Ки решилась на укус волка и выбрала трансформацию в вервольфа.
Я вдохнула с болью, сжатые спазмом легкие набрали в себя воздух. В больших карих глазах смотрящей на меня волчицы были только сожаление, сопереживание и бесконечная любовь.
Второй вздох дался легче, я дышала, я жила… пока что.
Заботливо обнюхав меня, волчица стала рассматривать поляну, журчащий ручеек, давая мне возможность смириться с мыслью, пережить ее и набраться сил для решения.
Шаман с маниакальной заинтересованностью смотрела на бледно-голубых мотыльков, порхающих вокруг, пока я, корчась в рыданиях, лежала на траве и старалась приглушить свой крик седой шерстью.
Когда я успокоилась, солнце стало клониться к закату. Я почувствовала слабый зов вампира, тоску одиночества и сильный, перебивающий все громкий призыв Тан: волк звал избранную самку.
Утерев слезы, я смирилась с неизбежным. Возможно, я знала, что умру, еще тогда, когда свалилась в открытую могилу в своем мире, или когда два острых клыка вонзились в мою шею.
Слизнув последние слезы с моего лица, Ки с кряканьем поднялась на старые, уже не такие резвые ноги, мы вместе поплелись в логово, передвигаясь медленно, как улитки.
Оборотню я ничего не рассказала. Но подозреваю, он и так все знал, иначе бы не привел к таким же оборотням-мертвецам, как он сам, а нашел бы стаю живых перевертышей.
В следующую луну мы собирали с шаманом травы. Ки твердо решила сделать из меня лекарку, под ее присмотром я изучала местные лекарственные растения и грибы.
Я так привыкла к мудрому спокойному отношению волчицы, что решилась на вопрос, мучивший меня:
– Когда это произошло? – Волчица взглянула на меня, но сделала вид, что не поняла вопроса, нос ее обнюхивал пенек.
– Это случилось тогда, когда вампир укусил меня? – не унималась я. Мне нужен был ответ, неизвестность терзала похлеще блох. Если я его не получу, я собиралась пойти против своей совести и просто выбить его из шамана.
– А второй раз, когда ты слилась с оборотнем, – буркнула волчица, поняв, что я от нее просто так не отлипну. Она раскапывала лапой землю под пеньком.
Внезапно из гнилой бездушной деревяшки выстрелили вверх гибкие побеги и вцепились в морду волчице. Шаман зарычала, а я, вскочив, бросилась на помощь. Под руку попался кусок камня: несколько ударов, и я раскрошила сухую древесину на щепки. Принимая свое поражение, побеги стыдливо втянулись внутрь, пасть хищника закрылась.
– Значит, умерев, я могу стать вампиром, или оборотнем? – уточнила я у Ки, потиравшей морду лапой.
– Большее количество тела монстра спрятано под землей, – прокомментировала волчица. Она говорила только то, что считала нужным.
– Нам надо будет его выкопать? – смирившись с методой обучения шамана, спросила я, с сомнением рассматривая то, что осталось от Кишкокрута. Я опознала темную тварь, виденную в книге монстров Темной Империи.
– Да, это молодая особь, проблем у нас не должно возникнуть, – ответила волчица.
– А зачем нам это? – плаксиво удивилась я. Я тут помираю, а меня за чудищами из Темной империи охотиться заставляют!
– Под ним то, что поможет тебе отодвинуть смерть. Кишкокрут всегда растет на Живице-грибнице.
Лопата вмиг оказалась в моей руке, а волчица шарахнулась от комьев земли, полетевших во все стороны.
Гигантская лапа легла на древко.
– Тише! Потревожишь грибницу, убежит еще! – У меня отобрали лопату и вложили в руки ма-а-аленький совочек. Зад волчицы плюхнулся на траву, приготовившись ждать.
Я со вздохом стала копать землю чайной ложкой. Вот оно, спасение. В гнилом пеньке!
***
Зелье мы сварили быстро, несмотря на ворчанье Танатоса. Оборотень возражал, что я столько времени провожу в логове у шамана.
Должность в клане, конечно, почетная, но, по его мнению, мне надо было укреплять связи внутри стаи с другими волчицами, потому что я одна из них, ну или буду когда-нибудь. Вместо того чтобы пропадать в дебрях леса, лазить по кустам и оврагам, собирая лечебные травинки.
Шаман – важная обязанность в клане: он и проводник духов в мир иной, и глашатай предков, лекарь, советчик – все в одном лице. Ки все перевертыши уважали беспрекословно. Отсвет ее величия падал и на меня. Многие оборотни приветливо кивали мне лохматыми головами, но не все. С молодым поколением у меня не получалось сдружиться.