Живая вода мертвой царевны
Шрифт:
– Ладно, – сдалась мать Егора, – твои предложения?
И Павел придумал историю с камерой.
– Это ты утащил из коробки со скрепками чудо-технику! – закричала я. – И решил свалить кражу на Наташку! Задумал ее опорочить?
– Мне нужно место в аспирантуре, – проблеял мерзавец.
Я с огромным трудом справилась со злостью.
– Зачем ты приехал на квартиру к Натке?
Паша опустил голову.
– Подложить камеру хотел. Ну, например, сунуть ее в тумбочку при кровати.
– Интересная идея, – процедила я, – в чем ее смысл?
Паша покраснел.
– Ну…
– А где ты взял ключи? – наседала я.
Воронов закашлялся, потом признался:
– Сделал дубликат.
– Круто, – воскликнула я, – значит, историю про то, как Орлова посетила слесаря в торговом центре, ты придумал? Сам к мастеру бегал?
Паша кивнул.
– Как ты раздобыл связку? – не успокаивалась я.
– Орлова сумку на стуле всегда оставляет, – объяснил Воронов, – когда в столовую идет, только кошелек прихватывает.
– Можешь не продолжать, – милостиво разрешила я, – Натка пошла поесть, а ты выудил из ее торбы ключи и рванул к слесарю. Все понятно и очень подло.
– Мне необходимо попасть в аспирантуру, – словно заклинившая пластинка тянул Павел.
– Оставим в стороне моральный аспект дела, – прервала я его нудеж, – вернемся к практическим решениям. Не понимаю, зачем ехать на квартиру, когда можно подбросить камеру в сумку Орловой, а потом предложить: «Давайте выложим на столы содержимое наших портфелей, пусть Яков Миронович убедится, что мы ничего не брали!» Мне почему-то кажется, что ты собирался проделать этот трюк, как только Натка придет на кафедру. Что помешало тебе осуществить свою затею в пятницу?
– Наташка утром из комнаты не выходила, – покаялся Паша, – я незаметно игрушку Якова из коробки вынул, а к ней в сумку ну никак не смог подложить. Потом Орлова ушла, все свое прихватила, вернулась, но с кошелкой не расставалась, носила ее на плече. Никогда так раньше не поступала и вдруг таскается с идиотской торбой, прижимает ее локтем к телу, как будто там драгоценность какая-то.
– Отлично, – сказала я, – мы семимильными шагами движемся к финишной черте. Камера у тебя, Вере ты запудрил мозги, что якобы ищешь украденное и пока не следует говорить Якову о пропаже. Вы ему соврали, что прикольную новинку временно увезли. Я уверена, это твоя идея. Вера ничего не знает, кроме того, что камера пропала, и она не винила Наташу. Откуда я знаю, что Брызгалова не думает плохо об Орловой? Иначе бы она не звонила Натке с сообщением о найденных для нее учениках. Вера говорила со мной, интересовалась здоровьем Орловой, так не будут беспокоиться о человеке, если подозревают его в воровстве. Брызгалова очень хорошо относится к Якову Мироновичу. Ей твоя идея не волновать академика показалась удачной. Готова спорить, что ты пообещал сам разрулить неприятную ситуацию.
Павел молчал, а я продолжала:
– Теперь понятно, почему ты помчался за мной и рассказал историю про украденную камеру. Орлова в понедельник не пришла на занятия, а у тебя горит под хвостом, так надо подсунуть камеру Натке. По твоим расчетам, я, узнав «правду», ринусь к Натке, та, возмутившись, забудет о болезни и придет на кафедру. Наташа очень эмоциональный человек, она не удержится,
– Докажи, что ничего не брала, вывали все вещи на стол.
Орлова тут же вытряхнет содержимое сумки, и все увидят украденное. Дело в шляпе. Никто не поверит дипломнице, ни Вера, ни Яков, ни остальные, никто не скажет:
– Люди! Это же нелогично – приносить с собой ворованное в институт, да еще демонстрировать прилюдно, что лежит в сумке!
Нет, Натку посчитают воровкой, Яков от нее отвернется, в Виллидж Орловой не ехать. План не очень умен, но он мог сработать! Я права?
Паша кивнул.
– Ну, примерно так я и хотел!
– Но тогда вопрос: зачем ты сегодня сюда приперся? – почти ласково поинтересовалась я и предостерегла: – Больше не ври, что хотел подложить камеру в тумбочку.
Шея Паши покрылась красными пятнами.
– Колись, котик, – нежно пропела я, – иначе прямиком порулю к Якову.
– Ты этого не сделаешь! Ты поклялась молчать, – зашипел Воронов.
– Я всегда была хозяйкой своему слову, – гордо ответила я, надеясь, что он не знает, что полностью выражение звучит так: «Я хозяин своего слова, хочу даю, хочу назад забираю», – но и ты, в свою очередь, поклялся говорить правду.
Пашины глаза забегали из стороны в сторону.
– Компьютер.
– Ноутбук Натки? – уточнила я.
Воронов кивнул.
– Что в нем интересного? – напряглась я.
– Фотки Егора, – выдохнул Павел. – Это была вторая просьба Ксении Игоревны – удалить компрометирующие снимки. Орлова секс-разбойница, она свои постельные игрища любит на память запечатлеть.
– Кратов спал с Наташкой, – дошла до меня наконец-то неприглядная правда.
– Недолго и совершенно случайно, – поспешил защитить племянника ректора Воронов, – это произошло в конце прошлого года. Егор матери правду рассказал, когда Ксения начала бороться за поездку сына в Виллидж. Он испугался, что Натка фотки продемонстрирует. Обзовут Орлову аморальной, лишат Англии, решат Кратова туда отправить, а Наталья снимки всем разошлет. Опаньки! Хреновато получится.
Я строго посмотрела на мерзавца.
– И ты стер компромат?
Павел подался вперед.
– Нет.
Я вскочила.
– Заберу ноутбук с собой от греха подальше.
Павел вдруг рассмеялся.
– Можешь не стараться. Он умер.
Мне показалось, что я ослышалась.
– Кто умер?
Воронов показал рукой на окно.
– Когда ты в квартиру вошла, я стоял на кухне, держал компьютер. Как дверь открылась, не слышал, думал, Наташка еще в больнице…
Я подпрыгнула.
– Она в клинике? В какой?
– Не знаю, – пожал плечами Паша.
– С тобой невозможно разговаривать! – возмутилась я. – Такое ощущение, что надо съесть молоко при помощи вилки. Отвечай нормально на мои вопросы!
– А я что делаю? – заморгал Павел.
– Кто тебе сказал, что Натка в больнице? – наскочила я на Воронова.
– Сам узнал, – отмахнулся он, – случайно.
– Рассказывай, – велела я, – выкладывай все! В подробностях! Перестань выдавливать из себя информацию по капле.