Живая земля
Шрифт:
– Но ты говорил…
Студеникин рассмеялся и перебил:
– Этот, как его… Пружинов… Он ведь охуеет! Пацан в телогрейке четверых его бойцов на фарш порубил! Скажи, круто? Как по нотам прошло! – Он громко сглотнул. – Да, брат! Я сказал, чтоб ты нашел под Куполом людей достойных. Но на самом деле я ждал, что приедут не самые достойные, а гады какие-нибудь, со стволами. Если бы ты привел достойных и честных – я бы очень удивился. Так всегда бывает, Денис. Ищешь самых достойных – находишь самых жадных. Самые крутые гады, реальные упыри – они всегда под достойных маскируются.
Под подошву сапога натекла кровь.
– То есть ты все продумал, да? Заранее?
– Выходит, что так, – трезво ответил Глеб. – Зато теперь я точно знаю, кто главный охотник за моим зародышем. Этот Пружинов – чего, говоришь, он директор? – Нулевого канала.
– Чиновник?
– Да. И миллиардер.
– Не военный?
– Нет.
– И эти, – Студеникин показал на бесформенные куски мяса, – его личная банда?
Денис кивнул.
– Значит, – сказал Студеникин, – дело сделано. Я решил так: Денис – умный человек и он сразу отсеет дилетантов и всяких лохов. Появится информация, что в Москве найдено семечко, пойдет шевеление, определятся претенденты, они вокруг Дениса покрутятся, более сильные отодвинут слабых, произойдет отбор, и в мои сети прилетит самая жирная муха. Прикинь, брат, какой я умный! Я сейчас сижу и сам от себя охуеваю.
– Ты убил троих и радуешься.
– Иначе они убили бы и меня, и тебя.
Денис прочистил горло, но звуки все равно вышли трудно, сипло:
– И что ты будешь делать теперь?
– А ты бы что сделал? – Глеб скривился. – Продолжал искать честных и достойных?
– Да, – сказал Денис.
– Тогда иди. Ищи.
– А ты?
– А про меня забудь. Семя – мое. Оно будет у меня. Я сам решу, кто достоин, а кто недостоин. Пока я таких не вижу… А вижу только кучу мяса! И пластмассового дебила, обученного убивать таких, как я!
Студеникин схватил пистолет, вытянул руку и нажал на курок. Дуло с треском выплюнуло огромную фиолетовую искру. Андроид конвульсивно дернулся, пальцы его сжались и разжались.
– Видал? – Глеб опять выстрелил. – Электрический палач пришел за моим зародышем! Но хуй-то! Не так просто взять Глеба Студеникина! Нет вокруг меня достойных! Я и есть самый достойный!
– Надо выбираться, – сказал Денис.
– Выберемся, – сухо ответил Студеникин. – Только в разные стороны, малыш. Ты направо, я налево. Ты – домой. А я – туда, где семечко спрятано…
– Зачем оно тебе?
Глеб дернул головой, посмотрел дико.
– Не знаю. Честно – не знаю! А что с ним делать? Налить воды? В почву бросить?
– Налей, – посоветовал Денис. – Сделай, друг. Плесни водички. По крайней мере, перестанешь мучиться.
Глеб помрачнел:
– Нет. Я уже думал. Наладить бизнес, барыг подключить, вырастить грибницу – через пару лет стану самым богатым. Импорт в Китай, в Чили, в Штаты… Монополия! Объявлю себя спасителем отечества! Проблема голода решена, все довольны, на каждом перекрестке – моя статуя из чистого золота… А что у кого-то родятся зеленые человечки – это чепуха. Сорок миллионов сытых и счастливых – и каких-то пять или десять тысяч гомо флорусов. Тут даже думать нечего.
– Значит, брось его в почву.
– Не могу! – выкрикнул Глеб. – Да, я сволочь… Но все-таки, бля, не последняя сволочь! Не хочу никого губить. И главное – не хочу выбирать из двух. Бросить в почву, не бросить в почву… Я где-то читал, что выбор из двух – это выбор дьявола. Не буду выбирать. Ничего не буду делать. Сяду возле него и успокоюсь. Навсегда. Оно – мое. Оно не просто так ко мне попало. Оно само меня выбрало! Значит, мне его хранить. А что будет дальше – мы с тобой не знаем и знать не можем…
Денис помолчал. Глеб дрожал, черты лица его заострились.
– Иди, – сказал он. – Справа в углу – второй выход. Иди, малыш.
– А ты?
– За меня не переживай.
– А с Пружиновым как?
– Пошли его на хуй. Ты ему не нужен. Скажи, Глеб Студеникин кланяться велел. Если начнется шум насчет трупов, вали все на меня. А теперь – иди.
Денис медленно встал. Надо было что-то сказать. Что-то особенное, важное.
– Мы еще увидимся? – спросил он.
– Конечно, – ровным голосом ответил Глеб. – Кроме тебя, мне доверять некому. Как все утихнет – я сам тебя найду…
Второй выход оказался дырой в стене: пробитый кувалдой лаз, едва в метр высотой. С той стороны тянуло затхлым.
– Погоди, – прохрипел Глеб. – Как там Таня?
– Нормально.
– Не бросай ее. Она тебя любит.
– Я знаю, – сказал Денис.
Часть 4
Глава 1
Годунов выглядел неплохо, как настоящий турист из-под Купола, и не простой обыватель в поисках экзотики, а настоящий «старый добрый русский», в нем за тридцать метров угадывался ветеран искоренения, прибывший издалека, проинспектировать, что за новую жизнь построили новые люди в старой столице. Старческая худоба – когда дряблая, истончившаяся шея торчит из воротника рубахи – не портила легендарного писателя, как не портят воина отметины вражьих сабель. Сидел за столиком, на самом краю щербатого тротуара, жевал калач, отхлебывал из чашки топленые сливки. В темных очках отражалась тихая малоэтажная Тверская с ее историческими фасадами: гранит, кирпич, сплошной ряд мемориальных досок; для вящей сохранности все затянуто сверхпрочным, практически невидимым пластиком.
Обнялись. Денег у Дениса было мало, на Крестьянской Заставе пришлось выйти из троллейбуса и несколько километров пройти пешком; сейчас он с удовольствием опустился на стул и вытянул ноги.
– Как вам Москва?
– Хороша, – объявил Годунов. – Лучший город на свете. Только где все люди?
– Полдень, – объяснил Денис. – Взрослые работают. Школьники и студенты на учебе. Старики по домам сидят. Какие вам нужны люди? Бездельники и разложенцы выползут позже, часам к пяти.
– Значит, я похож на разложенца, – пробормотал писатель, оглядываясь.
Денис засмеялся:
– Нет. Разложенцы не сидят в уличных кафе. Чтобы не раздражать трудящихся своим видом. Вы похожи на туриста из-под Купола.
– Я и есть турист.
Денис улыбнулся:
– Какой же вы турист, Гарри? Вы – свой. Местный.
– Спасибо, друг, – сказал Годунов, заметно растроганный. – Приятно вернуться через пятнадцать лет и услышать, что тебя до сих пор считают своим…
– Я думал, вы остановитесь у меня.
– Это лишнее, – мягко возразил Годунов. – Мне дали хороший номер. А цветы какие тут у вас! Я себе сразу два букета купил, на окнах поставил… Красиво, вид на Кремль… И потом, ты живешь не один…