Живи как хочешь

Алданов Марк Александрович

МАРТА: Какое тебе дело до ее друзей! Все равно они с тобой раззнакомятся, как только ты женишься на мне. Да они осудят тебя и если ты уедешь теперь один, когда она больна.

БАРОН: Есть и еще одно препятствие, о котором мне неприятно говорить. У меня нет денег. Осталось несколько сот долларов. Ведь за все платила она (Марта опускает глаза). Теперь она не в состоянии подписать чека, и я просто не знаю что делать. Придется продать одну из моих драгоценностей.

МАРТА: Все равно, это ее деньги!

БАРОН: Что же мне делать? После развода я начну искать работу… И у меня к тебе просьба: не могла ли бы ты продать

это кольцо? Мне самому это неудобно сделать. Ювелиры спрашивают фамилию, а если я назову свое имя, то ты понимаешь, какой может пойти шум. Это дойдет и до газет!.. Ты мне оказала бы большую услугу.

МАРТА (Колеблясь): Мне это не очень приятно, это ее вещь… Хорошо, я это сделаю. Только не надо продавать. Лучше заложить. Ведь ты обещал мне вернуть ей при разводе все ее подарки. (Смотрит на него вопросительно). Ты помнишь, что ты мне это обещал?

БАРОН: Конечно, конечно. Хорошо, заложи это кольцо (отдает его ей). А ты сумеешь это сделать?

МАРТА (смеется): Папа и мама всегда закладывали что у них было. Да и мне тоже случалось, когда я бывала без работы. Получала двадцать-тридцать долларов. И бывали неприятности, я должна была скрывать, что я несовершеннолетняя. Но один чиновник ломбарда хорошо ко мне относился и закрывал глаза. (Нерешительно) Нельзя ли обойтись без этого? На какие деньги мы выкупим кольцо, если это будет до того, как Book of the Month возьмет твою книгу? Правда, откуда мы возьмем такую сумму, оно ведь очень дорогое?.. Послушай, вместо того, чтобы закладывать ее кольцо, возьми мои сбережения. У меня есть триста семьдесят долларов в Saving Bank и я могу взять еще в долг здесь, у управляющего: он мне охотно даст.

БАРОН (холодно): Ты хочешь, чтобы я жил на твои деньги! Подумай, что ты говоришь. Что сказали бы мои предки?

МАРТА (Запальчиво): А что сказали бы они о том, что ты живешь на ее деньги? (Спохватывается). Прости меня, я не то хотела сказать. Я знаю, что пока она твоя жена… Умоляю тебя, возьми эти 370 долларов. (Улыбается) Твои предки и знать не будут.

БАРОН (пожимает плечами): Один наш недельный счет в гостинице составляет больше тысячи долларов.

МАРТА: Гостиница будет ждать сколько угодно! Они понимают, что… Они понимают. (Видит, что он сердится. Испуганно). Хорошо, я завтра же заложу это кольцо. Взять столько, сколько дадут?

БАРОН: Да, но чем больше, тем лучше.

МАРТА: Они дают не больше половины стоимости.

БАРОН: Кажется, она заплатила за кольцо три тысячи.

МАРТА (грустно): Я тебе никогда не буду делать таких подарков.

БАРОН (он невольно тронут): Ты сама для меня божественный подарок! (Долгий поцелуй).

МАРТА: Сегодня я не могу, не могу, долго оставаться. Горничная видела в коридоре, что я к тебе зашла! Но она не донесет. Они все здесь меня любят. А я сейчас зайду к ней. (С хитрым видом). Я ей скажу, что занесла тебе рукопись, и она будет знать, что я тотчас ушла… Так до завтра (Второй долгий поцелуй. Марта уходит. Из дверей, как всегда, бросает на него нежный взгляд).

БАРОН (прохаживается по комнате. Затем смотрит на часы. Нерешительно подходит к телефону, роется в телефонном указателе и составляет номер): Colony Club! Это вы, Джон?.. Да, это я, хелло. Скажите, мрс. Патришиа сегодня у вас? (С досадой). Нет? Кто же у вас из моих друзей?.. А, хорошо. Скажите им, что я сейчас приеду в клуб. Хелло. (Кладет трубку и напевает арию торреадора. Надевает пальто. Затем тушит люстру салона, при слабом свете настольной лампочки подходит к зеркалу над камином и зажигает сильные лампочки у зеркала. На камине стоит тот же бюст, но уже не белого, а ярко-красного цвета. На лице барона вдруг изображается дикий ужас. Он проводит рукой по лбу.

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Салон баронессы. Восемь часов вечера. Баронесса сидит в кресле, уже не в пеньюаре, а в платье. Вид у нее не такой, как в четвертой картине, но еще очень усталый. С ней Макс.

МАКС: Я совершенно поражен тем, что вы только что сообщили! Он уехал, не сказав никому ни слова? Куда? Зачем?

БАРОНЕССА (подозрительно): Вы уверяете, что ничего об этом не знали?

МАКС: Даю вам честное слово, что не имел ни малейшего понятия. Я расстался с ним позавчера, а вчера, из-за своего насморка, целый день не выходил. Погода ужасная.

БАРОНЕССА (так же): Вы как-то мне сказали, что честное слово – вещь условная: его будто бы в принципе надо соблюдать, но если это влечет за собой что-либо печальное, то можно и не соблюдать.

МАКС (чихает): Мало ли что я говорю!..

БАРОНЕССА: Вероятно, вы и теперь говорите неправду, чтобы меня «утешить». (Со злобой). Я не нуждаюсь в утешениях!

МАКС: Разумеется, нет. В сущности это самое лучшее, что могло с вами случиться. Вы теперь еще легче получите развод. Я вам советую возможно раньше уехать в Европу, например в Париж или в Монте-Карло. Пока вы будете в отсутствии, ваш адвокат подготовит все для развода.

БАРОНЕССА: Барон, вероятно, улетел именно в Париж или в Монте-Карло.

МАКС (продолжает): И вы сбережете сто тысяч долларов, которые вы обещали подарить ему.

БАРОНЕССА: Речь была не о ста, а о пятидесяти тысячах, и я ровно ничего не обещала!.. Вы видите, что никакой амнезии у меня нет, да и не было… Но как подло он поступил! Велел снести вещи вниз и уехал тайком, не сказав мне ни слова. Разумеется, он уехал в Европу с этой подлой женщиной. Как вы догадываетесь, я не могла спросить об этом швейцара. Я должна была даже делать вид, что мне известно, зачем и куда он уехал. Но я вижу, что швейцар догадывается! Это еще попадет в газеты или к какому-нибудь сплетнику-радиокомментатору!

МАКС: Ничего не попадет, да и не так важно, если попадет. Ведь все равно о вашем разводе скоро станет известно.

БАРОНЕССА: Но мне было бы крайне неприятно, если б к этому примешали имя вашей приятельницы! Ведь не барон бросает меня, а я его бросаю!

МАКС (поспешно): Разумеется… Я сегодня же незаметно разузнаю, уехала ли она с ним. Во всяком случае все для вас кончилось недурно. Вы уедете в Европу, отдохнете, затем получите развод и скоро выйдете замуж за какого-нибудь не титулованного, но порядочного человека, скажем мистера Смита, который женится на вас, а не на ваших миллионах. Европейцы нас обвиняют в материализме, между тем именно у нас браки из-за приданого редки… Вы так привлекательны, что в вас должны влюбляться люди. Просто нельзя поверить, что вам тридцать четыре года.