Живи свою жизнь. Как научиться слышать себя, выбирать свое и доверять миру
Шрифт:
– Почему?
– Нечего разбрасываться. Ты что, хочешь вот так: «Драмкружок, кружок по фото, хоркружок – мне петь охота…»? Только несерьезные люди бегают туда-сюда, это очень плохая черта характера.
Я продолжала настаивать. Тогда мама собрала мои рисунки и отнесла их в художественную школу.
Меня не приняли. Сказали, что рисунки слабенькие и нет во мне искры. В ответ я жестоко обиделась, разозлилась и забросила альбомы и кисти на …дцать лет.
Уже потом, будучи взрослой, я узнала, что мои рисунки были очень даже достойными. А родители просто договорились с одним знакомым преподавателем. Они боялись, что я не научусь сосредотачиваться на одном
Второй звоночек о моей «разбросанности» раздался в конце седьмого класса. Я заканчивала музыкальную школу и уже предвкушала, как стану свободной: буду музицировать, а не долбить обязательную программу. И вдруг родители заявили, что я должна переписать уже решенные кем-то задачи по физике и математике для поступления в заочную школу при московском Физтехе.
Ну ничего себе! А меня хоть кто-нибудь спросил, хочу ли я этого? Я повозмущалась, выслушала кучу нотаций и все-таки переписала эти задачки, тайно надеясь, что меня не примут. Вообще-то, если бы мне тогда просто рассказали, что есть такая школа, там интересно, учат чему-то новому, то я бы и не вошла в клинч с родителями. Но мне просто объявили, что так надо, – и все. А кому именно надо – не объяснили.
В школе я услышала от одноклассников, что подобные школы-курсы есть при многих факультетах МГУ как подготовка к поступлению.
Я любила бывать в читальном зале городской библиотеки. Однажды в весеннем журнале «Квант» на глаза мне попались описание курсов, объявление о наборе и вступительные задачи – и я загорелась!
Мое «возгорание» привело к тому, что я ушла с головой в решение возникшего вопроса (с тех пор ничего не изменилось: я и сейчас ухожу). Я обдумывала вступительные задачи на переменах в школе, дома между домашними заданиями и в музыкалке между занятиями.
В результате пришли письма с извещением о моем поступлении не только в заочную школу при Физтехе, но и на курсы при физфаке, мехмате и биофаке МГУ. Я была в восторге, родители – в ужасе. Они благоразумно решили, что это моя очередная блажь, которая должна быстро закончиться.
Действительно, так и произошло: курсы МГУ в течение года я бросила. И не потому, что не хватило времени или что я не потянула нагрузки. Просто в Физтехе оказался очень классный преподаватель, энтузиаст, по-настоящему любящий свое дело. Со мной он вел обширную переписку на полях тетрадей с заданиями, объяснял, задавал наводящие вопросы и расписывал альтернативные решения. В МГУ же подход был полностью формальным – там мне стало неинтересно.
***
– Ира, ну почему на уроке чтения ты взялась читать второклассникам «Маленького принца»? Сегодня весь 2А получил неуды по рисованию, так как вместо узоров все принесли рисунки планет, розы, фонарщика и Маленького принца. Теперь дети выясняют у родителей, кто такой пьяница и почему он так себя ведет. Тебе же учительница дала программу. Совсем от тебя не ожидала такого!
Завуч выглядела уставшей и расстроенной. Я молчала. Позавчера у нас в школе был День самоуправления, и я, девятиклассница, проводила уроки у второклашек. Почему я решила почитать
Выговор по комсомольской линии я тогда не схлопотала, но День самоуправления помог мне сделать два открытия: во-первых, я хочу стать учительницей, во-вторых, все люди разные, мнения тоже, но, в принципе, при желании можно договориться.
Против пединститута выступали все домашние без исключения! Как можно, чтобы я, потенциальная медалистка, финалистка областных олимпиад по физике и математике, пошла в педагогический? Ни за что!
Я никак не могла объяснить родителям, что я хочу именно этого, что у меня получается хорошо объяснять, что я кайфую от этого. Меня не хотели слушать. Атмосфера накалялась, все переживали, никто не хотел сдавать позиции.
Исход моих домашних баталий определила учительница черчения. Она сама совсем недавно была физиком, фамилия известная, ученая степень и хорошая должность в одном исследовательском институте. Параллельно со всей своей бурной научной деятельностью она писала великолепные картины. На пике карьеры она резко сменила направление: закончила педагогические курсы и ушла работать в школу. Учительницей рисования и черчения.
– Ира, тебе же физика и математика нравятся? Получи хорошее образование, а школа от тебя никуда не уйдет. И заодно поймешь, твое ли это.
Я прониклась ее словами – тем более она сама являла яркий пример подобных действий – и по окончании школы выбрала Физтех.
И что теперь?
Эх, детство-юность! Безмятежное время, когда нет страха будущего и сожалений о прошлом. Когда просыпаешься утром с предвкушением радости, новых интересных событий, а то и приключений. Когда не боишься действовать не по правилам. Когда больше чувствуешь, чем думаешь. Когда не боишься оказаться какой-то не такой. Да и вообще не думаешь о том, что в принципе может быть что-то плохое. Когда настолько доверяешь миру, что даже об этом не думаешь: все складывается само собой.
Именно безоговорочное доверие миру, как оказалось, и было главным сокровищем моего первого жизненного путешествия.
Можно сказать: ну конечно, ведь у детей нет ни обязанностей, ни забот, одни игры да забавы на уме. Но я сейчас не о действиях, не о том «что делать», а о том «как делать». О детской радости и непосредственности в восприятии окружающего мира. И о доверии к этому самому миру. Жаль, что, когда человек становится старше, все это куда-то уходит.
А может, человек сам делает свой выбор – отвернуться, замкнуться и не доверять из-за каких-то не очень приятных событий в жизни?
Путешествие второе. Мира нет
О самостоятельности
Физтех стал первым самостоятельным этапом уже на уровне поступления. Родители, приехавшие со мной подавать документы, остались за порогом института: внутрь пускали только абитуриентов. Ничего особо примечательного по тем временам при поступлении не было: пять экзаменов, хитро спрессованных в три отметки, и собеседование. Так как при окончании школы я тоже сдавала экзамены – целых восемь штук, – то ничего нового здесь для меня не было.