Живи высочайшей милостью

— Не знаю, о чем вы, черт возьми, — гневно ответил Лэнсинг. — И мне не нравится, что вы тут выносите приговоры. Да и вообще вы, четверо, мне не особенно нравитесь.

— Вы можете сколько угодно испытывать к нам неприязнь, — вмешался D, — но нельзя позволить мелкому препирательству отвлечь нас от необходимости говорить друг с другом.

— И вот еще что, — сказал Лэнсинг. — Если разговор имеет шанс затянуться, мы не собираемся стоять перед вами, как просители перед троном. Вы по крайней мере могли бы иметь совесть и предложить нам сесть.

— Конечно,

за чем же дело стало, — ответил А. — Берите стулья и располагайтесь поудобнее.

Лэнсинг взял два стула и поставил их перед картежниками. Они с Мэри уселись.

Животное, спавшее в корзинке у двери, с сопением приблизилось к ним. Оно любовно потерлось о ноги Мэри и улеглось рядышком, ласково глядя на нее снизу вверх.

— Это, случайно, не Вынюхивающий? — спросила Мэри. — Он имел привычку бродить вокруг нашего лагеря, но мы так и не увидели его.

— Это ваш личный Вынюхивающий, — ответил С. — Их несколько, а этот закреплен за вашей группой.

— Он наблюдал за нами?

— Да, наблюдал за вами.

— И докладывал?

— Конечно.

— Вы все время за нами наблюдали, — сказал Лэнсинг. — Вам известно все, что мы делали. Будто читали в открытой книге. Может, вы наконец объясните нам, чего ради все это?

— Охотно, — ответил А. — Вы заслужили право знать. Тем, что вы пришли сюда, вы заработали это право.

— Если вы готовы слушать, — заговорил В, — мы готовы все объяснить.

— Мы слушаем, — сказала Мэри.

— Вы знаете, конечно, — начал А, — о множественности миров. Миров, разветвляющихся в кризисных точках, чтобы потом разделиться опять. Как я понимаю, вам известно, что такое эволюционный процесс.

— Мы знаем об эволюции, — ответила Мэри, — о системе отбора наиболее приспособленных.

— Совершенно верно. Если вы подумаете хорошенько, то поймете, что разделение альтернативных миров — тоже эволюционный процесс.

— Вы хотите сказать, что происходит отбор лучших миров? А не возникает ли у вас затруднений с тем, чтобы определить, какой мир лучший?

— Конечно, возникают. В этом-то как раз и заключается причина того, почему вы здесь. Так же как и многие другие. Эволюция не происходит сама по себе. Ее действие основывается на развитии доминирующей формы жизни. Во многих случаях факторы выживания, обеспечивающие доминирование, дефектны. Все они имеют недостатки, а многие несут в себе семена собственного разрушения.

— Это правда, — сказал Лэнсинг. — В моем мире созданы механизмы, способные, если мы того захотим или по причине несчастного случая, уничтожить нашу расу.

— Человеческая раса с ее интеллектом, — сказал В, — слишком ценная форма жизни, чтобы позволить ей растратить себя — совершить самоубийство. Несомненно, что, когда — и если — разумная раса угасает, на смену ей приходит другая форма жизни с более сильным фактором выживания. Каков окажется этот фактор, трудно предугадать. Совсем не обязательно, что он будет в чем-то превосходить разум. Беда человеческой расы в том, что она никогда не давала имеющемуся в ее распоряжении интеллекту развиться в полной мере.

— Вы полагаете, что у вас есть средство осуществить полное развитие? — спросила Мэри.

— По крайней мере, мы надеемся на это, — ответил D.

— Вы же видели тот мир, в который попали, — сказал А. — Вы имели возможность оценить некоторые из его достижений, понять, в каком направлении развивалась его технология.

— Да, конечно, — ответил Лэнсинг. — Двери, открывающиеся в другие миры. Это лучшее решение проблемы, чем то, которое было найдено в моем мире, мечтающем о межзвездных кораблях. Еще не известно, удастся ли реализовать эту мечту. Хотя, если вспомнить, в мире Юргенса Земля опустела после того, как люди отправились к звездам.

— Вы уверены, что они туда добрались? — спросил С.

— Так говорил Юргенс, — ответил Лэнсинг, — но, разумеется, я не могу быть в этом уверен.

— Далее. Существует нечто, что вы называете переместителем, — сказала Мэри. — Это другой способ путешествовать — путешествовать и учиться. Мне кажется, с его помощью можно изучить всю Вселенную, почерпнуть идеи и представления, до которых человечество могло не додуматься. Эдвард и я прикоснулись только к краешку. Генерал кинулся очертя голову и погиб. Что с ним произошло?

— Этого мы не знаем, — ответил А. — Если неумело пользоваться переместителем, последствия могут быть фатальными.

— Тем не менее вы, бесчувственно и безответственно, оставляете вход открытым, — обвиняюще произнес Лэнсинг, — и не препятствуете ничего не подозревающим посетителям попадать в ловушку.

— Тут вы попали в точку, — сказал D. — Неосторожные исключаются из дальнейшего рассмотрения. В нашем плане нет места для глупцов.

— Поэтому вы избавились и от Сандры у поющей башни, и от Юргенса в Хаосе?

— Я чувствую враждебность с вашей стороны, — сказал D.

— В этом, черт бы вас побрал, вы правы. Я испытываю к вам враждебность. Вы «исключили из рассмотрения» четверых из нас.

— Вам еще повезло, — сказал А. — Чаще всего погибает весь отряд. Но мы не прикладываем к этому руку. К гибели их приводят собственные пороки.

— А люди из лагеря? Те, кто живет неподалеку от поющей башни?

— Они неудачники. Они сдались, и их движение закончилось. Вы двое не сдались. Вот почему вы здесь.

— Мы здесь потому, что Мэри всегда считала: ответ заключен в кубе.

— И благодаря ее убежденности вы смогли разгадать загадку, — сказал А.

— Верно, — согласился Лэнсинг. — Но если это так, почему я здесь? Потому, что не отстал от Мэри?

— Вы здесь потому, что принимали правильные решения.

— Но у Хаоса я принял неправильное решение.

— Мы так не считаем, — возразил С. — Способность выжить, как бы она ни была важна, не всегда является правильным решением. Иногда следует пренебречь выживанием.