Живой товар

Маринин Эрнест Хаимович

Он подбирал слова по-протокольному точно: авария — значит, машина разбита, катастрофа — авария с трупами.

Манохину разжевывать не надо было. Спросил только:

— Ты где?

— На вокзале.

— Сейчас восемь ноль одна. В восемь тридцать жди меня возле «Деликатесов» в центре.

Правильно генеральный решил говорить в машине: Манохин водит сам, жену не подвозит, а такие дела обговаривать лучше без лишних ушей. Кому надо, в свое время узнает, хоть бы и Хозяйка.

Утром в метро поезда часто ходят. Кононенко поднялся по эскалатору в густой толпе, с облегчением свернул в правый выход, к консерватории, — тут

народу куда меньше было. Поднялся не спеша по лестнице, прошел короткий квартал до назначенного места. «Деликатесы»… сорок лет был «Гастроном», теперь новую вывеску на полдома отгрохали. Мюллер был не силен в психологии рекламы, и ему не нравилось, когда деньги тратят по-дурному, на показуху. Дело надо делать тихо — так он считал.

Добрался он быстро, минут на десять раньше срока, но рожей торговать на виду у всей улицы не захотел — зашел в подъезд, причесался, досадливо провел ладонью по щетине на подбородке, отряхнул брюки, носовым платком смахнул пыль с туфель. За полминуты до назначенного времени вышел.

Снизу, от собора, показался черный «джип-чероки». Повернул направо, проехал метров тридцать от угла, тормознул — как раз против Мюллера получилось.

Манохин распахнул правую дверцу:

— Садись.

С Евгением Борисовичем разговаривать надо было кратко, оперируя только фактами. Кононенко за прошедшие полчаса чуть успокоился, настроился на нужный тон и всю историю, от аэропорта до электрички, уложил в три минуты. Без чувств и эмоций. Правда, совсем удержаться не смог, когда рассказывал о Витюше и Коле, — Манохин в этом месте как-то резко посмотрел на него.

— Так. Езжай домой. Приведи себя в порядок. Появишься в офисе — подумаем, что делать дальше. Пока!

Мюллеру пришлось опять нырять в метро — до своего родного Каганова, еще одной суперспальни города.

Назывался этот выселок отнюдь не в честь Лазаря Моисеевича, приспешника Вождя и Учителя, и не в честь известного физика — ядерщика, лауреата и изменника родины, слинявшего в Израиль. Большой древности было название это — Каганово — и сохранилось со времен неразумных хазаров, когда на этом месте любил зимовать их царь-каган…

Впрочем, исторические изыски Артура Митрофановича не волновали. Думал он в эту минуту — так, машинально, — мол, хорошо, что теперь до дому пешком дойти можно. А пока вторую очередь метро не открыли, проблема была. Приходилось либо трамвая ждать, либо автобуса, да еще остановки не рядом, торчишь на углу, головой вертишь, чтобы успеть заметить загодя и добежать… А теперь — милое дело, тридцать пять минут, хоть часы проверяй, — и дома.

Вытащил из кармана-пистончика ключи, вошел в квартиру, порадовался, что жена уже на работе, — хоть и приучена вопросов лишних не задавать, но временами не выдерживает.

Скинул одежду, осмотрел — рубашку в стирку, брюки и куртка… м-да… бросил в пластмассовый таз, засыпал порошком, безнадежно повернул кран горячей воды — ох ты, есть! Хоть по мелочам везет… Подождал, пока сошла ржавая, залил таз, пустил воду в ванну, через пять минут сам залез и попытался расслабиться, забыть обо всем хоть на полчаса. Но в ушах все звучали Колины слова: «…это «кречеты».

Надо же так нарваться! Задумано-то было пустяковое дело — взять девчонку, растолковать ей убедительно — и только на словах, без всякого криминала! — чтоб воды в рот набрала, и спокойненько доставить домой, целую и невредимую. Все было продумано —

мол, встречаем по поручению фирмы, с самыми лучшими намерениями, а помалкивать тебе надо сама понимаешь почему, не тот случай, чтоб хвастаться…

Даже потом, когда решили выхватить у этого молодчика в сером костюмчике, тоже все было четко: мол, увидели, как кто-то посторонний увез, забеспокоились, что похищение, что действуют сообщники этого махденского мерзавца, и решили отбить.

Но теперь все это в пользу бедных — вооруженное нападение на милицейскую машину… Артур Митрофанович досадливо крякнул и покрутил головой. Ладно, «мерседес» чистый, на горелом даже отпечатков пальцев не найдут. Ребят разве что по зубам вычислить могут — а ведь могут, до фирмы доберутся, найдут приказ на командировку, на троих, а вот вам и третий, тот серенький костюмчик может и признать, даром что сумерки были. Ага, вот, значит, первое конкретное дело: убрать из бумаг приказ на командировку, из кассы — расходные ордера на выплату командировочных… Хлопотно, но генеральный сделает, главбух у него свой. Еще, правда, кассирша и Оксана — она выписывала командировочные удостоверения. Ладно, это тоже Манохина забота. Я тут чистый, надо на всякий случай алиби заготовить — и вопрос закрыт. А если молодчик признает — его слова против моих, другие в машине сидели, далеко, смеркалось уже, ни черта они видеть не могли. Куртку и брюки на всякий случай выкинуть…

И вообще я в тот день в Белгороде был по делам фирмы!.. А вот фиг тебе! Не в Белгороде ты был, а в столице, в министерстве, контракты на подпись завозил! О-о, еще лучше, был в столице, а в интересующий вас вечер, товарищи органы, ехал в фирменном поезде, можете билетик обратный посмотреть в отчете по командировке. Ну, Кононенко, ну, молодец, вовремя две сотни потратил!.. А прямой билетик где? А не было билетиков, дал проводнице на лапу, в служебном купе доехал…

Так, с этим ясно, Колины и Витюшины бумаги только изъять, а меня вам не достать, взвейтесь, кречеты, орлами — и летите, летите, летите… И не просто летите, а…

Воды уже много налилось, он погрузился с головой — и вдруг вынырнул, как ошпаренный. Монтировка! Елки-палки, где монтажка? Домкрат в багажник кинул, запаску — а где монтировка?! Светил ведь — не было ее. Может, закатилась куда в сторонку? Хорошо, если так, пока найдут, вся ржой зарастет, там уж пальцев никаких не сыщут. Или какой-то проезжий польстится на немецкую железку… А вдруг «кречеты» с собой забрали, как вещдок?!

Артура Митрофановича в горячей ванне озноб пробрал. Он вылез из воды, прошлепал мокрыми ногами по линолеуму, раскрыл бар, глотнул коньяку. Постоял, бессмысленно глядя в окно, и поймал себя на том, что рука автоматически снова несет бутылку ко рту. Стоп. Сосуды расширил, пик стресса снял — а голова нужна ясная.

Он аккуратно завинтил бутылку, поставил обратно в бар, вернулся в ванную.

Мои пальцы у ментов найдутся — брали, когда разрешение на оружие оформлял. Да и в армейских архивах есть… Те, правда, теперь за границей, в Москве, но если понадобится — добудут.

Значит, не надо открещиваться от монтировки, да, моя, три дня назад колесо снимал, проверял подшипники ступицы. Значит, и от машины открещиваться нельзя. А как она без вас туда попала? А угнали! А что ж не заявили? А в командировке был, вот приехал, увидел, что на месте нет, — и прибежал к вам заявлять.