Живой товар
Шрифт:
Мы неторопливо собрались, Ира оставила маме записку:
«Уехала к подружке на дачу на несколько дней. Если смогу — буду звонить. Взяла немного денег».
Спустились вниз, через двор дошли до круга троллейбусов.
«Восьмерка» уже стояла, ждала. До нее было метров двадцать. Но наши сумки этот путь превратили в целое путешествие.
Женя увидел нас и вышел из машины. Я поставила на заднее сиденье обе сумки. Устроилась рядом сама и только тогда сказала:
— Женя, знакомься, моя подруга Ира.
— А мы знакомы, — Батищев широко улыбнулся и тут
Глава 26
ИНФОРМАЦИЯ — ДВИГАТЕЛЬ БИЗНЕСА
Артур Митрофанович сидел в редакции и дожидался главного. Тот должен был появиться с минуты на минуту, а пока услужливая секретарша подсунула гору газет — все сплошь «Зебры».
После второй страницы стало ясно, что стиль газеты — исключительно скандал. Пусть непроверенный, пусть публикация вообще не имеет с правдой ничего общего, главное — побыстрее опубликовать, погромче прокричать.
Мюллер пока не спешил разрабатывать конкретные планы. Вот после разговора с редактором можно будет и подумать.
Тут распахнулась дверь и в приемную — она же кабинет, зал заседаний, склад и буфет — влетел главный редактор Шумаков Григорий Степанович. Недостаток роста и волос на голове он компенсировал чудовищной энергией, лишь малую часть каковой вложил в торопливое рукопожатие.
— Здравствуйте! Слушаю вас!
Мюллер начал было расхваливать газету, мол, какие материалы публикует, правду-матку режет, вот это настоящая гласность… Но редактор прервал его:
— Короче!
И тогда Артур Митрофанович вытащил свежий номер и сказал, что пришел из-за вот этой заметки.
Редактор кивнул:
— О-о, сенсационный материал!
— Для вас главное, что сенсационный, а для меня — что правда на все сто. Я про эту историю такого могу порассказать, что глаза на лоб полезут, вы позовите сюда журналиста вашего, Непомилуева этого, он меня послушает — не то еще напишет!
Шумаков снисходительно улыбнулся:
— Непомилуев — это псевдоним. Вы же понимаете, автор такого репортажа может кому-то… э-э… не понравиться…
— Это уж точно! — искренне согласился Мюллер.
— Ну так вот. Мы покупаем ценную информацию у журналиста, подлинное имя его сохраняем в тайне и таким путем обеспечиваем ему спокойствие и безопасность. Не все ведь, желающие его найти, могут преследовать такие благородные цели, как вы…
— Ну! — снова согласился Мюллер.
— А что касается вашего предложения, сделаем так: вы перескажете все, что хотели, мне. А я ему передам. Можете на магнитофон надиктовать — я пленку передам. Или оставьте свой телефон — он вам позвонит.
— Дома телефона у меня нет, а на работу нечего мне звонить с таким делом, не ему одному спокойно и безопасно жить хочется…
Мюллер видел, что маска туповатого простака и борца за правду редактора не убедила — все равно не скажет. Но как раз на этот случай был у него заготовлен запасной вариант.
— Тогда вот как, товарищ редактор, вы ему передайте, что я буду его ждать тут неподалеку в кафе «Ландыш» за левым угловым
— Отлично. Я понимаю вас — безопасность превыше всего. Я вас ему опишу.
— Ну! Только я, может, по-другому оденусь или там очки темные, как Штирлиц в музее… Не-е, мы все по уму сделаем: я положу на стол вашу газету сегодняшнюю, вот эту самую. Так он меня точно ни с кем не спутает…
— Пароль назвать не хотите? — чуть улыбнулся Шумаков.
— Нет уж, все как я сказал, без всяких там паролей. Как я сказал, так и будет, и точка!
— Да-да, конечно.
Мюллер встал, пожал руку главному редактору, вышел. На стене рядом с дверью висела табличка:
«ПЕРЕУЛОК» — 2 этаж, комната 18
«Значит, здесь есть еще одна редакция. А может, и не одна…» — подумал на ходу Кононенко.
До половины седьмого — времени встречи с журналистом — надо было переделать еще массу дел.
Да, весело иногда интервью берутся. Особенно у женщин. И особенно у красивых. Только потом кости иногда хрустят. Не обмануло первое впечатление, на серии статей точно можно крест поставить. Новых данных никаких, разве что название фирмы сообщить могу — и все. Да еще о морали с нравственностью порассуждать. Только «Зебра» такое печатать не будет. Ей бы чего-нибудь поподжаристей…
Я вышел из метро на конечной и остановился, как витязь на распутье. Направо — домой, заканчивать заказы. Налево — в редакцию, к Шумакову, от сериала отказываться. Прямо… Прямо только в стенку.
На душе было пакостно, такое настроение в последний раз посещало меня накануне ухода в армию. Мне тогда одна девчонка сказала, что ждать меня не будет. И я решил, что настал самый ужасный день моей жизни. Потом этих ужасных было так много, что те восемнадцатилетние беды казались более чем смешными.
Я решил все же выпить кофейку и поразмыслить о том, что делать дальше. В «Крокодиле» кофе отвратный, поэтому собратьев по перу я здесь не встречу. Значит, можно спокойно посидеть и ситуацию оценить.
Взял маленькую чашечку двойного кофе и сел лицом к Проспекту под ветками плакучей ивы. Мне было видно все, а сам я не был виден никому.
Итак, что будет, если я сейчас поеду домой? Закончу рекламки, закончу для «Саймона» вторую редакцию… Завтра все могу сдать. Но Шумаков начнет меня искать уже через час — ему продолжения хочется… Значит, как ни крути, а в «Зебру» идти надо. Ну, допустим, откажусь от продолжения — а дальше что? Гонорар за статью я уже получил, его у меня никто не заберет. Ну не будет со мной «Зебра» дружить — я это как-нибудь переживу. А может, и будет, если ей пообещать продолжение, но попозже. Сказать, что хочу писать только на фактическом материале, что воду лить не желаю. Он и отстанет… Дочечка вряд ли оттает, а вот с мамочкой можно будет попробовать еще раз поговорить. А нет, так тетю Клаву попрошу помочь…