Живой товар
Шрифт:
Мои размышления прервал Батищев:
— Аська, куда дальше?
Я завертела головой, как встрепанная. Не заметила, как доехали.
— Женечка, переезжай через пути, два квартала вверх, потом два вправо. Начнутся участки, езжай, никуда не сворачивая, до упора — это и будет наша цель.
— Наша цель — коммунизм, — пробормотала Ира.
Ты смотри, с детских лет не забыла.
— Это была наша цель, — Женя выделил слово «была». — А теперь мы строим светлое капиталистическое будущее.
Ира хмыкнула. Женька, наверное, решил, что
— Так, господа…
— Господа… — Ира качнула головой.
— Пардон, дамы и господа… Еды у нас с собой вроде навалом, а вот за знакомство даже чокнуться нечем. Евгений, по дороге сельмаг будет, остановишь, я выйду.
— Через наши головы полезешь?
— Ну выпустишь, потрудишься.
— Да ладно, раз уж все равно мне вылезать, так вы решите, что надо — про хлеб не забыли? — а я схожу.
— Тогда я тебе хоть валюту подкину.
— Предпочитаю марки.
— Извини, есть только независимые…
Один клиент принес красивое слово: «пипибакс». Но это для интеллигентных и старых, кто помнит, что туалетная бумага когда-то называлась «пипифакс». Ирочка точно не помнит, да и Женька, думаю, тоже, хоть он совсем не мальчик — не моложе меня…
— А что, нужна валюта? — въехала Ира. — У меня немножко долларов есть.
Пришлось успокаивать:
— Не нужна валюта, это мы так шутим.
Женька покосился озадаченно, я ему незаметно бровью знак сделала. Понял, промолчал, пошел в сельмаг.
До дачи добрались уже после шести. Хорошо, что июнь, дни длинные, потому что до темноты нужно еще кучу дел переделать: вытащить и повесить на веранде лампочку на длинном шнуре, набрать все ведра, а по возможности и бочку, полить деревья — уже несколько дней дождя не было, распаковаться и хоть чуть-чуть просушить постели, домик закрытый стоял, наверняка еще не успел высохнуть, простыни будут сыроваты.
Женьку я отправила по воду, хотела и Иру туда определить — девочка крупная, как говорится, на такой воду возить, — но передумала: пусть лучше кухней займется, тем более варить ничего не надо, а с зеленью огородной разберется. Я только газ под чайником зажгла, вряд ли ей в Махдене приходилось баллонным пропаном пользоваться, и занялась устройством на ночь.
Домик у нас небольшой, строился еще в те времена, когда от сих до сих и ни миллиметром больше, зато двухэтажный, комнатка внизу, комнатка вверху и внутренняя деревянная лестница под старину. Лестница хоть съедает и без того скудную площадь, зато придает особый шарм. У рукодельщика Бобы и со вкусом было неплохо, дай ему Бог удачи в Штатах… А веранду мы уже сами пристроили, в либеральные времена.
Женька сразу взвился, как мальчишка, мол, буду на веранде спать. Пришлось ему объяснить, что здесь не город, асфальта и камня вокруг нет и ночью будет свежо, а кроме того, комары тут от свежего воздуха рослые, а от безлюдья — изголодавшиеся, не комары,
— В Махдене тоже комары есть, — заметила Ира, — там от них специальные сетки над кроватями вешают.
— Ты в Махдене была? — удивился Женька.
Хм, а они уже на «ты» перешли. И, смотрю, Ирочка не шибко секретничает. Ну, ей видней.
А она тем временем отвечает:
— Да, я довольно долго там была. Только пару дней как вернулась.
Ну, это разумно — а то всякие мелочи поведения в глаза бросаются. И в уши.
Ира уже банками и склянками греметь кончила, тихо стало. Пятница, сегодня только моторизованные садисты на свои участки явились, основная масса нахлынет завтра, с утренними электричками. Часов с десяти тут уже оживленно будет, и каждый с приемником явится, и половина будет слушать заграничную станцию «Маяк», и сигналы точного времени будут долетать с разных делянок многократно, с разрывами, вызванными разной удаленностью и ограниченной скоростью звука…
Пока мои батраки выполняли вечерний урок, я полила всю растительность и определила каждому работу на завтра. Мафия — мафией, враги — врагами, но сурепку и колорадского жука эти человеческие глупости не интересуют, так что пусть трудятся дорогие гости. Тем более лучшей маскировки и не придумаешь. Да и попробуй тут найти ту же Иру — все в четвертой позиции, «областью бикини» кверху, у всех морды косынками от солнца замотаны…
С распределением работ я бы наверняка напорола, но мама очень четкие инструкции в сумку сунула, в письменном виде. Она у меня натура творческая, поэтому читать ее письмена не каждый может, но я, естественно, давно научилась. И все же одну работу я своими силами нашла, без маминых указаний — обнаружилась новая дыра в заборе. Вот когда Батищев иссякнет от прополки колорадов, я ему для душевного отдохновения подкину настоящую мужскую работу.
Понемногу начало смеркаться, пришлось включить свет, чтобы расшифровывать мамину клинопись. Вокруг лампочки моментально закружились всякие перепончатокрылые или как их там звать — мелкая кусачая гнусь с блоху размером, здоровенные мохнатые бабочки-идиотки, с разгону долбающиеся головой прямо в железный абажур, аж гул идет, какие-то зеленые меланхоличные созданьица — безобидные, я их «эльфы-сильфы» зову — и, конечно, комары, «мессершмитты» проклятые, зудят-звенят.
Я кинулась к сумке за репеллентом, вымазалась вся, самой аж противно, дала Женьке намазаться.
— Ну что, Женечка, ты еще хочешь спать на веранде?
— Подумаю, — говорит.
Ну да, неловко ему так сразу сдаваться.
А Ирочка отказалась:
— Меня не кусают, я белобрысая.
Ну, положим, бровки у нее чуть темнее волос, во всяком случае, отлично на лице видны (оказывается, «брысь» — это я недавно узнала — так когда-то бровь называлась).
Только я к своим планам и диспозициям вернулась, как Ира эти свои «брыси» свела и мне тихонько так:
— Ася! В калитку кто-то стучится…