Живые тени

Функе Корнелия

РУКА НА ЮГЕ.

Джекоб склонился над мертвым. Рука была каменной и холодной, но она приросла к обрубку предплечья, словно он заново собрал чудовищную куклу.

От влажного и холодного, как метель, ветра, ворвавшегося сквозь окна башни, заметался огонь в фонаре, который Лиска держала над гробом.

Джекоб открыл кожаный мешочек, где хранилась цепочка с сердцем, и приподнял рубашку на теле, пока не показалось оправленное в золото отверстие на груди мертвого. Черное сердце, его носила внучка Рамея на своей белой шее. Снимая драгоценность с цепочки, он не ощутил ничего, кроме легкого тепла.

Как будто его прикосновение было воспринято с благосклонностью.

СЕРДЦЕ НА ВОСТОКЕ.

Оно пришлось как раз впору к окаймленному золотом отверстию, словно у Гуисмунда в груди уже при жизни бился камень. По всей вероятности, так оно и было.

Гоил держал голову в том же кисете, что отнял у Джекоба.

ГОЛОВА НА ЗАПАДЕ.

Когда Джекоб вынул голову, лицо мертвеца было таким же застывшим и безжизненным, как рука, но стоило ему присоединить ее к обрубку шеи, как покрытые позолотой губы разошлись.

Хрип, вырвавшийся из зияющего рта, напоминал последний вздох умирающего. Розовая кожа трупа сделалась серой, а лицо начало на глазах распадаться, словно было слеплено из золотого песка. Шея, руки – все тело превращалось в пыль. Даже одеяние у них на глазах рассыпалось в прах, пока гроб не оказался наполненным только грязно-серым порошком, смешанным с несколькими соринками золота.

– Что за черт…

Валиант ошарашенно воззрился на содержимое гроба, но Джекоб с облегчением вздохнул. Чары Истребителя Ведьм все еще действовали и искали себе новое место, словно птица, выпущенная из клетки.

Лиска стояла у окна и смотрела на руины.

Над Мертвым Городом из ночи начала выкристаллизовываться тень. Лишь постепенно она приобретала определенные очертания, поскольку все, что из нее возникало, было исполинских размеров. Башни, бойницы, стены. Поначалу они оставались прозрачными, подобно грязному стеклу, но потом мало-помалу отливались в камень, тусклый, словно пыль, которая наполняла гроб.

Дворец, прораставший сквозь ночь, будто каменный чертополох, был построен совсем не для того, чтобы потрясать своей красотой. Его единственным назначением было наводить ужас. На башнях с заостренными зубцами уже издали можно было разглядеть клети, где гибли от голодной смерти друзья и враги Гуисмунда, ниже Джекоб увидел Железные ворота. Если в историях, передававшихся из уст в уста со времен Истребителя Ведьм, имелась хоть капля правды, эти ворота пробуждались к жизни, стоило в них постучаться врагу. Охотник за сокровищами, вознамерившийся похитить арбалет Гуисмунда, вряд ли мог считаться другом.

Сначала еще надо добраться до ворот, Джекоб.

Где-то там снаружи великанец продолжал нагромождать камни на тело своего товарища. Чем выше становилась куча, тем больше почета мертвому. Всякий, будь то друг или родственник, приходя на могилу великанца, клал на нее еще один камень, так что могильные памятники иногда достигали высоты небольшого холма.

Принц все еще был без сознания. Великанец поразвлекся с ним от души, но он выживет. Джекоб не знал, хорошо это или плохо. Ничего особенно утешительного в мысли о Луи, сидящем на троне, он не находил.

– Его отец скормит вас собакам! – причитал Лелу тоненьким голоском. – Ваши сердца ему подадут на завтрак…

– …А

из нашей кожи он скрутит сигареты. Понятно.

Джекоб вынул нож и склонился над Луи. Лелу наблюдал за ним в безмолвном ужасе, словно язык проглотил.

– Да, и правда досадно, что он не может составить нам компанию, – проговорил Джекоб, отрезая несколько прядей от пепельных волос Луи. – Голову даю на отсечение, что его Железные ворота встретили бы куда приветливее, чем меня.

– На что это нам сгодится? – спросил Валиант. – Хочешь продать по пряди каждой девчонке, что молится на его портреты и воображает себя королевой Лотарингской?

Джекоб так ничего карле и не ответил. В этот миг он был как никогда благодарен Альме за то, что она научила его вещам, которые ведьмы, как правило, держат от людей в тайне. Однажды она отрезала ему волосок и обвила им свой костлявый палец.

«Вот это говорит о тебе больше, чем вся твоя кровь, – сказала она. – Каждый отдельный волосок рассказывает, кто ты и откуда пришел. Но вы, люди, оставляете их повсюду на щетках и расческах, не отдавая себе отчета в том, что уже несколько прядей позволяют врагу положить себе в карман весомую часть вашего существа. Для ведьмы достаточно одного волоса, упавшего с твоей головы на пол парикмахерской, чтобы изготовить на пару часов твоего двойника».

На двойника не потянет. Но может быть, если у Джекоба будут волосы, ворота Гуисмунда примут его за отдаленного потомка. Во всяком случае, попытаться не грех.

– Вы не имеете права! – Голос Лелу срывался от бессильной ярости. – Какие там охотники за сокровищами? Да вы просто грязное ворье! Арбалет – собственность наследников Гуисмунда!

Джекоб встал.

– Это так. Но почему же тогда его дети не забрали арбалет? Как ты считаешь, Лелу? – Он сунул волосы Луи в одну из опустевших сумок. – Судя по всему, они даже не были в склепе. Или ты объясняешь это только тем, что Истребитель Ведьм был недостойным отцом, а под конец еще и свихнулся? Не потому ли они отреклись от него, что он, как о том ходят слухи, умертвил их мать? А может быть, они были слишком увлечены враждой друг с другом?

Арсен Лелу поджал бесцветные губы. Но желание потрясти своими познаниями, как и ожидалось, он подавить не смог.

– Они думали, что отец хочет их убить! – прогундосил он. – Именно потому они ни разу не были в склепе. Потому и не пытались искать арбалет. Они были убеждены, что Гуисмунд найдет способ их прикончить.

Валиант недоверчиво хрюкнул.

– С чего бы это ему понадобилось? Ведь ему нужны наследники.

Лелу лишь насмешливо закатил глаза.

– Истребитель Ведьм был сумасшедшим. Он вообще никому не хотел отдавать свой трон. Даже своим детям. Он желал быть началом и концом мира!

Лиска подошла к Джекобу.

– Нам пора отправляться! – заметила она тихо.

Да, пора, но Джекоб погрузился в размышления о словах Лелу. Может, затея захватить волосы Луи и правда ничего хорошего не сулит. Он потащил Лиску за собой.

За спиной у них Лелу цитировал одну за другой все жуткие истории, когда-либо написанные о дворце и Мертвом Городе. Джекоб знал их все наизусть.

Он вынул из кармана цепочку, которую носила внучка Рамея, а до нее, вероятно, дочь Гуисмунда.