Жизнь Бетховена
Шрифт:
Итак, мы удовлетворимся попыткой терпеливого и добросовестного проникновения в замыслы художника; не ручаемся за достоверность наших собственных впечатлений, но Бетховен никогда не ограничивал восприятия своих слушателей.
Он сам указал нам, как следовало бы интерпретировать его музыку. «Mehr Ausdruck der Empfindung als Malerei», — пишет он в заголовке «Пасторальной симфонии». «Скорее выражение чувств, чем живопись». Чувства! Радость человека, очутившегося в деревне, веселье собравшихся крестьян, воздаяние благодарности божеству — таковы пометки в рукописи. Программа, обнаруженная Ноттебомом в записной книжке, дополняет эти указания. «Надо, чтобы слушатель [позаботился] раскрыть положение… Всякая изобразительность, как только она заходит в инструментальной музыке слишком далеко, — проигрывает». Бетховен отрицает, будто бы он замышлял музыкальные картины, Tongemalde. Из рассказа Мошелеса мы знаем, что он отказывался комментировать и не разрешал в своем присутствии комментировать его сочинения; ученики должны были прибегнуть к собственному воображению, чтобы раскрыть выраженные композитором мысли и чувства.
Прибыв в Вену, я стремлюсь в Гейлигенштадт так же, как в былое время я жаждал увидеть
7
Автор справедливо критикует произвольные сюжетные расшифровки симфонических творений Бетховена, однако он неправ, в целом отрицая значение программности в творчестве Бетховена. — Прим. ред.
Точно так же, надо ли различать в жизни Бетховена периоды, или, как говорят, стили? Нам представляется это неверным, означающим непонимание глубокого единства бетховенского гения. Внутренние связи объединяют все его творения. Начало арии Флорестана из «Фиделио» становится первой темой сонаты «Прощание». Знаменитая теория «трех стилей» В. фон Ленца представляет то неудобство, что создает как бы подразделения в процессе творчества, где свободное развитие является непрерывным [8] .
8
При всем неоспоримом единстве творчества Бетховена деление на периоды, отвечающие важнейшим этапам эволюции его стиля, оправдано и используется современным бетховеноведением. — Прим. peд.
Но если мы преклоняемся перед Бетховеном, если мы хотим определить основные этапы его жизненного и творческого пути, то уже и сейчас следовало бы запомнить несколько дат: 1770 — год рождения, Бонн; 1787 — первая поездка в Вену и встреча с Моцартом; 1790 — Кантата на смерть Иозефа II; 1792 — окончательное устройство в Вене; 1800 — исполнение Первой симфонии и выход в свет первых шести струнных квартетов, посвященных князю Лобковицу (соч. 18); 1802 — Соната quasi una fantasia (соч. 27 № 2), неверно именуемая «Лунной», и Гейлигенштадтское завещание; 1804 — окончание «Героической симфонии»; 1805 — первое представление и неудача «Фиделио»; 1808 — исполнение в большом концерте 22 декабря «Пасторальной симфонии», Фортепианного концерта соль мажор, Фантазии с хором и Симфонии до минор; 1811 — Трио, посвященное эрцгерцогу (соч. 97), и чтобы упростить, чтобы перейти непосредственно к последним произведениям, 1824 — знаменитое исполнение Мессы ре мажор и Девятой симфонии 7 мая в концерте, устроенном в пользу композитора; последние квартеты; 26 марта 1827 — смерть. Бетховен был десятью годами моложе Шиллера, двадцатью годами моложе пережившего его Гёте. Уже одно это говорит, что, сформировавшись под воздействием освободительных идей XVIII века, будучи современником Революции и свидетелем наполеоновской драмы, он жил в героическую эпоху. Людвиг Рельштаб, порой слишком многословный, вспоминая о своих встречах с Бетховеном, высказывает глубокую и верную мысль: когда искусство подымается до таких высот, когда оно является средством выражения такой души, оно принадлежит всеобщей истории человечества.
II
В Боннской капелле
В погожий день рейнского лета Бонн кажется каменным островком среди моря зелени. И хотя город постепенно менялся, хотя ировелн новые улицы, выстроили обширный и превосходный концертный зал, открыли магазины, где процветает роскошь на пользу зажиточным слоям населения, — Бопп сохранил свое древнее спокойствие, тишину садов, весь свой чарующий колорит. Почти нет домов выше трех этажей. Во дворце курфюрстов разместился университет, средоточие всей здешней жизни; он наводнил улицы толпами студентов, горделиво расхаживающих в своих головных уборах крикливых цветов в форме изогнутого цилиндра. Во второй половине XIX века сюда приехал учиться сын саксонского пастора; постигая образы эллинизма, он проникает в «далекий лазурный мир», населенный божествами ослепительной красоты. Фридрих Ницше бродил по этим паркам, упиваясь Дионисом и Аполлоном.
Но другое — печальное воспоминание омрачает нас. Бонн хранит могилу Роберта Шумана. Он умер в Энденихе, неподалеку отсюда, в лечебном заведении доктора Рихартца, после нескольких лет тяжких страданий; это произошло в конце июля 1856 года.
Прогуливаясь вдоль Рейна, чувствуешь себя словпо в затишье на берегу моря. Несколько старинных гостиниц, например «Gasthof zum alten Keller» [9] с характерным обликом XVI века, напоминают о моряках давно ушедших времен. Центр старой части города — Рыночная площадь: ее лавки, ее высокие дома подверглись воздействию так называемого прогресса. Но сохранились и ее неправильные очертания, и пирамида, воздвигнутая в честь Максимилиана-Фридриха, «отца отечества», а в глубине рядом с гостиницей «zur Blomen» [10] конца XVII века (множество пунцовой герани оправдывает это название) — ратуша, выстроенная во французском вкусе, с приятными контурами, с крыльцом и окнами изящного рисунка; несколько золоченых деталей придают особую прелесть этой красивой странице из истории архитектуры. На окраинах города — парки и фруктовые сады; деревья склоняются над старыми стенами; тишина, прохлада.
9
«Гостиница у старого погребка» (нем.).
10
«Цветочная» (нем.).
Город диких каштанов, розового боярышника, ирисов. Плодородная боннская земля гостеприимна. Как приятно посетить небольшой сад в Поппельсдорфе, у подножия Венусберга; сад этот, конечно, много богаче и наряднее, чем во времена Максимилиана-Фридриха, его создателя. Мечтательные студенты гуляют под сводами из вьющихся растений и в декоративных рощицах, густо заросших калиной. На старательно разбитых клумбах в дружеском сообществе цветут фиолетовые анемоны — эмблема печали, их называют также ветреницей, потому что они раскрываются при малейшем дуновении; ярко-красный меландриум с цветочной чашечкой, лишенной венчика, олимпийский газон с его розоватыми верхушками. В изобилии представлены садовые колокольчики, задерживающие дождевые капли в рожке своих лепестков; вот и радужный спектр ирисов и, в особенности, немецких ирисов с их одуряющим ароматом и синим пламенем лепестков. Биньонии роняют на дорожки белоснежные цветы, испещренные пурпурными крапинками. Посетителя преследует сладкий запах сирени, тот самый, что нарушал покой нашей юности. Весной сад этот — настоящая белая симфония, подцвеченная желтыми кистями акаций. Но отечественная флора преобладает, связывая маленький поппельсдорфский эдем с окружающим пейзажем. Заросли боярышника, пристанище соловья, нежно-розовыми цветами оживляют все окрестные парки. Повыше растут дуб, каштан и липа, с ее листьями в форме сердца, — липа, излюбленное дерево музыкальных мастеров.
Но по сравнению со всем этим великолепием каким скромным, даже жалким, кажется бедное жилище бетховенской семьи! (Оно находится на почтительном расстоянии от резиденции, древние красоты которой запечатлены на цветной гравюре.) Три комнаты окнами на двор, позади дома на Боннгассе, недалеко от рынка. Усердием почитателей здесь сохраняется крохотный садик: несколько скромных деревьев, бузина с пепельной корой, лужайка, где воздвигнут бюст работы Аронсона, воссоздающий мятежный облик композитора. В клетке дрозд ищет зерен и распевает коротенькие песенки. В этой сырой трущобе, лишенной солнца и воздуха, еле освещаемой слуховым окном, под низко нависшими балками, 15 декабря (пли около этого числа) 1770 года родился Людвиг ван Бетховен. Хлев выглядел бы не столь отталкивающе. В подобном помещении юный Вильгельм Мейстер развлекался сочинением героических ролей для бедных маленьких марионеток и придумывал им ослепительные костюмы.
«Я не могу не заметить, — пишет Гёте в первой части «Вильгельма Мейстера», — какое таинственное впечатление вообще производят на ребенка чердаки, сараи, укромные уголки, где, избавленные от ига своих наставников, они могут в одиночестве располагать, наконец, самими собою; это ощущение медленно рассеивается с годами и иной раз вновь появляется позднее, когда эти места, грязноватые, но необходимые, становятся тайным прибежищем для несчастных влюбленных».
О, вельможный Гёте, конечно, это так, когда отец — имперский советник, а зажиточная семья может предоставить детям такие уголки. Здесь же чердак — это жилище семьи Бетховена.
Превосходные работы Продомма и Шидермайера рассказали нам о его молодости. Курфюрст Макс-Фридрих, правитель Бонна, — невысокий, коренастый человек, весьма галантный; он больше интересуется дамским обществом, чем своим требником. Его предшественники любили пышность, роскошные здания, экипажи, зрелища, музыку. В резиденции нередко исполнялись оратории и драмы в итальянском вкусе. Казанова описывает карнавал, на котором дамы высшего круга, переодетые крестьянками, танцевали аллеманду и форлану. Теперь надо покориться необходимости и экономить, уменьшить труппы актеров и количество концертов, упразднить охоту, отменить роскошные пиры и довольствоваться игрой в триктрак. С 1784 года правит Максимилиан-Франц, младший сын Марии-Терезии, брат Иозефа II; его портрет находится в небольшом боннском музее. Сразу изменился весь образ жизни. Новый архиепископ уступает духу преобразований, поощряет просвещение и литературу; он основал ботанический сад, упростил судопроизводство и запретил пытки. Максимилиан тоже любил музыку, покровительствовал Моцарту. Обладая рассудительным умом, он распознал первые признаки грядущего восстания крестьян Франции против жестокостей старого порядка. Это движение вполне может достигнуть берегов Рейна; он весьма озабочен и старательно поддерживает нейтралитет своих владений. Поражает усердие, с которым он уклоняется от того, чтобы предоставить пристанище эмигрантам. После взятия Бастилии граф д'Артуа покинул Францию и отправился вербовать при дворах европейских монархов друзей дела роялистов; Максимилиан отказался встретиться с ним. Но как же город Бонн избежит волнений, вызванных во всей стране вступлением в Германию французских войск? Заметим здесь же: Бетховен покинет родину задолго до курфюрста, задолго до присоединения кельнской области к Рейнской республике. Он видел лишь первые результаты воздействия Революции, но на примере маленького оскудевшего двора ему довелось быть свидетелем упадка старого режима, постепенного увядания аристократии, торжества буржуазных нравов, пришедших на смену былой роскоши. Не хватает денег для освещения театрального зала; несмотря на все усилия, Максимилиан-Франц закончит свою жизнь в изгнании, в окрестностях Вены. Темно-серое одеяние трогательно свидетельствует о его бедности.