Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman
Шрифт:
Джули – спортсменка высшего класса, и шансы проиграть ей всегда очень высоки. Я попереживала пару дней, а потом утешилась мыслью о том, что это все же не был Ironman. Но это было неправильно. Если бы я думала: «Ну, это же был не Ironman» – после каждого поражения, то что бы случилось, когда я действительно бы проиграла именно Ironman? Мне казалось, что Ironman слишком особенная гонка. Между мной и победой в ней не имел права встать никто другой. Но что если бы это случилось? Как я стала бы справляться с поражением? Эти мысли были просто невыносимы.
Перед тем как вернуться в Кону, я приняла участие еще в одной гонке – Half-Ironman Timberman в Нью-Гемпшире. Я выиграла, но результат был довольно посредственным. У меня начались боли в задней части
Я очень люблю прилетать в аэропорт Коны. Как только ты выходишь из самолета, тебя накрывает волна теплого воздуха. Запах бугенвиллей, венок, который повесили мне на шею мои «местные папа и мама» Джон и Линда, улыбки и предстартовое волнение – все это здорово поднимает настроение. Этот остров изменил мою жизнь, и, приезжая сюда, я всегда чувствовала, что возвращаюсь домой.
Последнюю неделю я наслаждалась тренировками с постепенным наращиванием нагрузки. Кона – настоящий цирк, но я была счастлива оказаться в центре внимания. Я решила проводить свои пробежки на Али’и Драйв, зная, что обязательно привлеку к себе внимание, а это поможет мне взбодриться и почувствовать себя в своей тарелке. Но после пробежки я возвращалась в свою квартиру и наглухо закрывала дверь.
Там, за закрытыми дверями, я пыталась справиться со своим беспокойством. Боль в подколенном сухожилии была настолько сильной, что я начала сомневаться, смогу ли пробежать дистанцию с хотя бы средним результатом. Кроме того, на соревнования впервые приехала Мелинда Карфрай. Она получила квалификацию для участия, выиграв чемпионат мира по Ironman 70.3 год назад. Это был ее первый полноценный Ironman – более того, первый ее марафон, – поэтому мне было совершенно непонятно, на что она способна. Но все мы знали о том, как быстро она способна бегать. И если я собиралась у нее выиграть, то основной удар должен был быть нанесен во время велосипедного этапа.
На предстартовой пресс-конференции я сидела рядом с ней. Кто-то задал вопрос, удалось ли мне улучшить результаты с прошлого года. Я взяла микрофон и сказала: «Я стала лучше плавать, лучше ездить на велосипеде и лучше бегать».
Это был настоящий блеф. Конечно, с точки зрения плавания и велосипеда дела обстояли действительно лучше, но беговой этап вызывал у меня нешуточные опасения. Однако это был единственный способ избежать дальнейших вопросов и закрыть тему. Возьмите микрофон, произнесите в него что-нибудь энергично и положите его обратно. Мне никогда особо не удавалось произносить «наглые» заявления, как это делала Крис Маккормак, – спортсмены задирают друг друга, подобно боксерам-тяжеловесам перед боем. Так что с моей стороны это был достаточно неожиданный шаг. Разумеется, мои слова сразу же растиражировала профессиональная пресса, заставив меня собраться, а моих конкурентов – призадуматься. Так что в такой реплике был свой смысл.
В начале решающего дня я с радостью заметила, что мой желудок ведет себя достаточно спокойно. Впервые во время Ironman я не сталкивалась с проблемами пищеварения. Если говорить просто, то я не обделалась на трассе и не была вынуждена постоянно забегать под куст в чей-то садик. Я попробовала новое предстартовое меню – никаких кексов со сливочным сыром и медом. Их место заняли рисовые хлопья с медом и ореховым маслом. Я выпила большую кружку кофе и воздержалась от приема таблеток кофеина во время гонки. Может быть, проблема как раз и заключалась в этих таблетках, но, так или иначе, к моменту начала соревнования я чувствовала себя в отличной
Один из самых уникальных моментов перед соревнованием в Коне – это погружение в воду перед стартом. Я зашла в воду и повернулась к берегу. Начинался новый, идеально ясный день. Рассветное солнце понемногу появлялось из-за вулкана. Я была спокойна и в полной гармонии с собой.
А затем раздался выстрел стартовой пушки и начался бой.
Этот заплыв оказался лучшим из трех моих заплывов в Коне (по состоянию на нынешний момент). Основную часть дистанции я плыла рядом с Норманном Стадлером. По тому, какие спортсмены плывут рядом с тобой, всегда можно легко понять, насколько хорошо плывешь ты сама. В этот раз меня окружали мужчины. Позднее, когда я вылезла из воды через 54 минуты и 31 секунду, оказалось, что впереди меня было всего семь спортсменок. Я проплыла дистанцию быстрее прошлогоднего результата на 2 минуты. Пока все шло неплохо.
Еще лучше все оказалось в ходе велосипедного этапа. Я возглавила гонку около отметки 30 км. Это было значительно раньше, чем на двух предыдущих соревнованиях в Коне. Я удивилась тому, насколько легко это произошло. Помню, как я обошла на отметке 10 км Терезу Мейсел, которую теперь тренировал Бретт. Она великая спортсменка, которая в том же году смогла выиграть два соревнования Ironman. Тереза даже не предприняла попытки остаться рядом со мной. Я с облегчением вздохнула, а мое доверие к себе начало расти с каждым километром (равно как и мой отрыв от других). Я знала, что мне нужно максимально нарастить отрыв от Мелинды (Ринни) Карфрай, чьи беговые способности заставляли меня волноваться.
Поворот на Хава я прошла на хорошей скорости, подбадриваемая приветственными криками родных и друзей, которые заняли те же места, что и в прошлом году. Я была готова ехать дальше еще быстрее, но после того, как я выкатила на шоссе королевы K., встречный ветер оказался слишком сильным. Я поняла, что он сменил направление, потому что совсем незадолго до этого, когда я ехала по этому же шоссе, он дул в другую сторону. Ветер же не только сменил направление, но и усилился, к тому же начала подниматься температура воздуха. Мне предстояло проехать еще 50 км на велосипеде на жаре, которая бывает разве что в доменной печи. Очень обидно оказываться в таких условиях, когда тебе уже удалось сделать так много. Приходится сбрасывать скорость, и трасса начинает казаться бесконечной. Но так как я уже знала эту трассу, то начала разбивать ее на сегменты. Мне здорово помогали и мужчины-спортсмены. Я нацеливалась на кого-то из них, а затем пыталась его обогнать. Действуя таким образом, мне удалось обойти нескольких достаточно известных спортсменов.
К моменту начала бегового этапа я довольно далеко оторвалась от других спортсменок. И это было очень приятно, так как я продолжала опасаться за свое сухожилие. Пока я ехала на велосипеде, то почти не чувствовала боли, но помнила о ней. Теперь же она вернулась по-настоящему.
Боль нарастала и угасала в ходе всего марафона. Но я уже была с ней знакома, ведь я так часто испытывала ее во время тренировок. Напряжение в мышце усиливалось, но с ним усиливалось и ощущение того, что я все равно смогу бежать. Примерно на половине трассы я поняла, что тело в состоянии справиться с этой проблемой. Благодаря набранному отрыву я могла победить, даже невзирая на травму. Ринни усердно двигалась вперед, но для того, чтобы догнать меня, ей бы потребовалось не менее получаса. Она могла победить лишь в том случае, если бы я сошла с трассы, однако я достаточно сильно верила своему телу и мозгу, чтобы знать, что этого не произойдет. Никогда прежде я еще не выкладывалась на трассе столь сильно, как на этом марафоне. Последние 6–7 км казались мне настоящим «маршем смерти». Ритм движения начал сбиваться, ноги переставали слушаться. Этот этап Ironman никогда нельзя назвать легким, но обычно он мне удается. В этот раз все было куда тяжелее. Я испытывала нешуточную боль, и это было видно и по выражению моего лица, и по неловкости моего бега.