Жизнь и приключения вдовы вампира
Шрифт:
– Ладно, ладно, в доме разберёмся, - пресёк голова всякие попытки объясниться со стороны Егора Петровича. Но взглядом окинул и аккуратно скошенную траву, и чистую аллею. Крыльцо дома также показывало прилежность управляющего: чисто выметенные ступени вели к дверям, открывшимися бесшумно и легко. В доме тоже был полный порядок. Так, что если бы и возникло желание придраться, то и не нашли бы к чему.
Обильный ужин, сдобренный сливянкой местного приготовления, поверг Акима Евсеича в расслабленное состояние духа. Не в силах противостоять природе, он вышел на веранду и вдыхая чудный деревенский воздух, устроился
"Это ж надо, как деревенский воздух, против городского силён?
– думал в полудрёме Аким Евсеич.
– Поневоле согрешишь. И сны и мысли грешные..." - но тут вдруг встрепенулся. Ну не моги такие звуки в мыслях происходить! Окончательно выйдя из дремотного состояния, Аким Евсеич прислушался. Напротив веранды пряталась в густых плетях вечно зелёного плюша небольшая беседка. Вот оттуда и доносились обрывки сладострастных звуков. И тут Акима Евсеича осенило: "Не иначе как Егор Петрович какую-либо девицу обихаживает. Зато и получил веником от её мамаши. А вот я его сейчас! Всё-то ему неймётся!" - подумал так, и стал аккуратно пробираться к этой самой беседке, решив вначале узнать как далеко там дело зашло. А там уж видно будет. Главное, чтоб Пётр Алексеевич не раздосадовался на такое поведение управляющего, да не выгнал его взашей. Подкрался Аким Евсеич к беседке и замер за густыми ветвями. И тут слышит, как женский голос кавалера голубем сизокрылым величает, и жаркие слова говорит, призывая переместиться из беседки на сеновал.
– Мало ли, кого сюда принесёт? Да и неудобно тут.
– А помнится, прошлый раз очень даже удобно получилось, - хохотнул мужской голос. И таким знакомым показался Акиму Евсеичу этот голос, а из знакомых здесь городской голова, да бывший пимокат. Ну, ни голова же в беседке тешится? Не иначе Егор Петрович! И Аким Евсеич, не медля более, решился! Со всей прыти оббежал беседку и заскочил внутрь с криком:
– Ах ты, кот блудливый! Так вот за что тебя ве... ве... веником...
– и поперхнулся на полуслове. Прямо напротив его две белых филейных половинки нижней части мужского тела, в объятии женских ножек на мгновение замерли и оба тела грохнулись на пол. Он, не имея возможности подняться в спущенных штанах, она, запутавшись в широких складках вышитой юбки. Это были городской голова и та самая крестьянка, что обихаживала бывшего пимоката веником. Аким Евсеич в растерянности проронил:
– Господи, да что ж это за напасть такая на меня? Сначала сына в беседке застукать сподобился, так балясиной прилетело. Теперь вот отца его... А прилетят, однако, кованные ворота.
– Ты... никак молишься, чего - то там про отца и сына шепчешь?
– потирая ушибленные колени, спросил Петр Алексеевич.
– Тоже мне, святой дух выискался!
– Простите, Христа ради, я... я подумал совсем о другом человеке.
– Ну чего встал? Испортил всю обедню!
– и, повернувшись к своей даме, добавил: - Пошли, однако, Марфа, и правда, на сеновал! Не дадут тут нам покою!
На подкашивающихся ногах вернулся Аким Евсеич на веранду. Это ж надо так подсуропить самому городскому голове? Зато теперь ясно, как белый день в кого Алексей Петрович пошёл! А Натали всё вздыхает украдкой! Нет, принуждать дочь, конечно не дело, но совет родительский, не связывать жизнь с блудливым котом, он дать в праве и даже обязан!
Только устроился Аким Евсеич в прежнем кресле, да пропустил рюмку холодненькой водки под маринованный опёнок, как из комнаты на веранду бочком вошёл Егор Петрович. Весь его вид говорил о том, что дело у него к Акиму Евсеичу неординарное и крайне волнительное.
– Чего тебе, Егор Петрович?
– спросил Аким Евсеич. И вроде не было, после пережитой истории никакого желания у Акима Евсеича вести разговоры - переговоры, но и кто знает, как дальше обстоятельства обернутся? А дело и у него к Егору Петровичу имелось.
– Помощь ваша нужна. Вам это ничего не будет стоить, а уж я в долгу перед вами не останусь. Помните давешнюю картину, нелицеприятную для меня?
– Да уж, отличился, нечего сказать!
– покачал головой бывший писарь, а сам подумал: " Лучшего времени поговорить о халате, закопанном на могиле зятя, не придумать!"
– Все из-за Катеринки. С веником - это матушка её меня... значит...
– И за что сподобился?
– Любовь у нас с Катенькой. С обеих сторон и с моей, и с её... значится.
– Жениться собираешься? А матушка её против?
– Матушка пока против, но согласится. Куда как охотно согласится.
– Да-а-а?
– начал догадываться Аким Евсеич к чему дело бывший пимокат клонит.
– Ты управляющий в богатом имении, не последний человек! Так что за счастье дочери должна счесть такого зятя.
– Про себя Аким Евсеич даже трепет радостный почувствовал, ведь не это ли главное, оженить пимоката вдали от Бирючинска?
– Тут дело такое... Катерина дочь не только той крестьянки с веником, но и... Петра Алексеевича.
– А-а-а...
– тут у Акима Евсеича всё разложилось по полочкам. И главное вспомнил, ведь ещё когда "сватал" пимоката городскому голове на должность управляющего, тот говорил, что в имении живёт девушка, воспитанная, как настоящая барышня и отец её, очень уважаем в этой местности. Будучи человеком практичным, Аким Евсеич решил, что городскому голове услужит, пристроив незаконнорожденную дочь замуж. Да не абы как, а к вполне приличному человеку, каким вполне обоснованно считается Егор Петрович. А история та с веником... так вряд ли Петр Алексеевич осудит, сам не промах. Это с одной стороны, а с другой - пимокат на веки вечные привязан будет к Озеркам, да ещё обязанным будет по гроб жизни Акиму Евсеичу.
– Оно, конечно, - принял задумчивый, и даже озабоченный вид Аким Евсеич, - с Петром Алексеевичем, мы можно сказать на дружеской ноге. И замолвить словечко, конечно, можно.
– Да уж поспособствуйте.
– Тут в Бирючинск князья Самойловы приезжали... на могилку к Кузьме Федотычу полюбопытствовали. А там, говорят, будто опять вампир подняться пытался.
– Э... э... Я-то тут причём?
– Так обряд-то ты производил. А княгиня чуть чувств не лишилась, когда край красного бархатного халата из могилы показался!
– Что ж мне теперь уговаривать его из могилы не вылезать?
– совсем не просительным, а скорее раздражённым тоном, проговорил Егор Петрович.
– А мне городского голову с какой стати уговаривать свою единокровную дочь за тебя замуж отдавать, да ещё спешно? Может у него кто другой на примете есть? Девка-то не бесприданница!
– Увидев, что Егор Петрович пытается что-то возразить, жестом остановил его.
– Ну, кто без греха? А хорошее приданное... многое покрывает. Так что езжай, хочешь молебен закажи, хочешь - как хочешь, но чтоб более вампир по городу этим злополучным халатом не размахивал! Вот тогда и поговорим о твоей женитьбе.