Жизнь Иисуса

Ренан Эрнест Жозеф

В частности, деревня Вифания [577] , расположенная на вершине холма и на склоне его, обращенном к Мертвому морю и к Иордану, в расстоянии полутора часов пути от Иерусалима, была любимым местом пребывания Иисуса (Мф.21:17; Мк.11:11-12). Здесь он познакомился с семейством из трех лиц, двух сестер и третьего брата, дружбой которых он чрезвычайно дорожил (Ин.11:5,35-36). Из двух сестер одна, по имени Марфа, была чрезвычайно обязательной, доброй и усердной женщиной [578] ; другая, по имени Мария, полная противоположность ей, нравилась Иисусу своей чуткостью (Ин.11:20) и своей весьма развитой склонностью к умозрению. Нередко, сидя у ног Иисуса и слушая его, она забывала о требованиях действительной жизни. Тогда сестра ее, на долю которой приходился весь труд, кротко жаловалась на нее. «Марфа! Марфа! – говорил ей Иисус, – ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк.10:38 и сл.). Владелец этого дома, Симон прокаженный, был, вероятно, братом Марии и Марфы или, по меньшей мере, принадлежал к их семье [579] . Здесь, окруженный дружбой благочестивой семьи, Иисус забывал все неприятности общественной жизни. В этом мирном уголке он отдыхал от придирок, которым не переставал подвергаться со стороны фарисеев и книжников. Часто он усаживался на горе Елеонской, в виду горы Мориа (Мк.13:3), имея перед глазами великолепную перспективу террас храма и его вышек, покрытых блестящей чешуей. Вид этот приводил чужеземцев в восторг; особенно при восходе солнца священная гора ослепительно сияла и представлялась глыбой снега и золота [580] . Но чувство глубокой грусти отравляло для Иисуса это зрелище, наполнявшее

душу других израильтян радостью и гордостью. «Иерусалим, Иерусалим! избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе, сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» – воскликнул он в одну из таких горьких минут [581] .

577

Ныне El Azirie (от El Azir, арабское имя Лазаря); в христианских текстах средних веков Lazarium.

578

Лк.10:38-42; Ин.12:2. Лука, по-видимому, помещает дом обеих сестер по дороге между Галилеей и Иерусалимом. Но топография Луки, начиная с Лк.9:51 до Лк.18:31, непонятна, если понимать ее дословно. Некоторые эпизоды этой части третьего Евангелия относятся как будто к Иерусалиму или к окрестностям.

579

Мф.27:6; Мк.14:3; Лк.7:40,43; Ин., гл. 11 и сл.; 12:1 и сл. Имя Лазаря, которое четвертое Евангелие дает брату Марии и Марфы, явилось, кажется, из притчи у Луки (Лк.16:19 и сл.; см. особенно стихи 30-31). Эпитет «прокаженный», присвоенный Симону и совпадающий с «ранами» у Луки (Лк.16:20-21), мог привести к странному сочетанию четвертого Евангелия. Неловкость строфы Иоанна (Ин.11:1-2) ясно указывает, что Лазарь менее принадлежит преданию, чем Мария и Марфа.

580

Josephus, Bell. Jud., V, 5, 6.

581

Мф.23:37; Лк.13:34. Эти слова, так же как слова Матфея (Мф.23:34-35), представляют, по-видимому, цитату из какого-то апокрифического пророчества, может быть из Книги Еноха.

Однако многие добрые души все же и здесь, как и в Галилее, были тронуты. Но гнет господствующего правоверия был так силен, что немногие осмеливались в этом сознаваться. Боялись уронить себя в глазах иерусалимских граждан, открыто вступив в школу галилеянина. При этом был риск, что за это изгонят из синагоги, а в обществе ханжества и ничтожества это считалось самым ужасным посрамлением (Ин.7:13; 12:42-43; 19:38). Кроме того, отлучение от церкви влекло за собой конфискацию имущества [582] . Исключение из среды евреев не означало собой приобретения прав римского гражданства; исключенный оставался беззащитным от ударов со стороны теократического законодательства, отличавшегося самой свирепой строгостью. Однажды низшие служители храма, присутствовавшие при проповеди Иисуса и очарованные ею, пришли поверить свои сомнения священникам. «Уверовал ли в него кто из начальников или из фарисеев? – ответили им те. – Но этот народ невежда в Законе, проклят он» (Ин.7:45 и сл.). Таким образом, Иисус оставался для Иерусалима провинциалом, которым восхищаются такие же, как и он, провинциалы, но которого вся аристократия нации отвергает. Начальников школ здесь было слишком много для того, чтобы появление одного лишнего кого-либо особенно поражало. Голос его имел мало влияния в Иерусалиме. Предрассудки расы и секты, непосредственные враги евангельского духа, здесь чересчур укоренились.

582

1 Езд.10:8; Евр.10:34; Иерус. Талм., Моэд катан, III, 1.

Учение Иисуса по необходимости значительно видоизменилось в этом новом мире. Его прекрасные проповеди, эффект которых был всегда рассчитан на молодое воображение и чистую нравственную совесть слушателей, падали здесь на каменистую почву. И сам он, чувствовавший себя так хорошо на берегах своего прелестного маленького озера, здесь стеснялся, терял почву под ногами перед лицом мира педантов. Его вечные заявления о самом себе начали принимать несколько скучный характер (Ин.8:13 и сл.). Ему пришлось сделаться толкователем, юристом, экзегетом, теологом. Его беседы, обыкновенно полные прелести, превратились в трескучие диспуты (Мф.21:23 и сл.), в бесконечные схоластические битвы. Его гармоничный гений напрягался над нелепыми аргументациями по поводу Закона и пророков (Мф.22:23 и сл.), и мы предпочли бы не видать его иной раз в роли нападающей стороны (Мф.22:41 и сл.). С досадной уступчивостью он позволял лукавым спорщикам подвергать себя ненужному допросу (Мф.22:36 и сл.; 22:46). Вообще он выходил из затруднений с большой находчивостью. Правда, нередко его рассуждения бывали хитроумными (душевная простота и хитроумие соприкасаются между собой: когда простодушный человек пускается в рассуждения, он всегда становится немного софистом); можно сказать, что иногда он ищет недоразумений и умышленно запутывает их [583] ; аргументация его, если судить по правилам аристотелевой логики, весьма слаба. Но когда представлялся случай выказаться его несравненному по чарующей силе уму, то это был настоящий триумф. Однажды попробовали поставить его в затруднительное положение, представив ему женщину, обвиненную в прелюбодеянии, и потребовав у него указаний, как следует поступить с ней. Всем известен великолепный ответ Иисуса [584] . Самая тонкая насмешливость светского человека, смягченная добротой, не могла бы выразиться более изящно. Но глупцы менее всего в состоянии прощать уму, который сочетается с нравственным величием. Произнеся эти столь справедливые и чистые слова: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень!», Иисус пронзил сердце лицемера и тем самым подписал свой смертный приговор.

583

См. в особенности споры, сообщенные четвертым Евангелием, глава 8 напр. Спешим прибавить, что эти части четвертого Евангелия ценны только как очень древние соображения о жизни Иисуса.

584

Ин.8:3 и сл. Рассказ этот вначале не принадлежал четвертому Евангелию, его нет в самых древних рукописях, и его текст недостаточно установлен. Тем не менее он принадлежит к первому евангельскому преданию, как то доказывают особенности стихов 6 и 8, которые не во вкусе Луки и составителей второй руки, сообщающих лишь то, что объяснимо само собой. По-видимому, этот рассказ был известен Папию и находился в Евангелии от евреев (Евсевий, Hist. eccl., III, 39 и далее).

Действительно, очень возможно, что не будь раздражения, вызванного столь горькими обидами, Иисус долго оставался бы незамеченным и, быть может, затерялся бы среди страшной грозы, которая в скором времени должна была смести всю еврейскую нацию целиком. Первосвященники и саддукеи относились к нему скорее с презрением, нежели с ненавистью. Знатные первосвященнические фамилии, Воетусимы, фамилия Анны, обнаруживали свой фанатизм только когда дело касалось их спокойствия. Саддукеи, подобно Иисусу, отрицали «предания» фарисеев [585] . По удивительно странной случайности эти неверующие, отрицавшие воскресение, устный Закон, существование ангелов, были настоящими евреями; вернее было бы сказать, что так как древний Закон по своей простоте уже не удовлетворял религиозным потребностям эпохи, то те люди, которые держались его с буквальной точностью и отвергали современные измышления, производила на набожных лиц впечатление нечестивцев, почти так же, как в наше время евангелический протестант в ортодоксальных странах представляется неверующим. Во всяком случае, не от такой партии могла исходить достаточно резкая реакция против Иисуса. Официальный первосвященник, обращавший все внимание лишь на политическую власть и находившийся с ней в тесном общении, ничего не понимал в этих движениях энтузиастов. Тревогу забила фарисейская буржуазия, бесчисленные соферимы, или книжники, которые жили наукой о «преданиях» и которым действительно угрожала доктрина нового учителя, затрагивавшая их предубеждения или их интересы.

585

Josephus, Ant., XIII, 10, 6; XVIII, 1, 4.

Фарисеи постоянно пытались увлечь Иисуса на почву политических вопросов и набросить на него подозрение в участии в партии Иуды Гавлонита. Прием этот был очень искусен; нужно было обладать глубоким простодушием Иисуса, чтобы не навлечь на себя неудовольствия со стороны римской власти, невзирая на провозглашение им Царства Божия. Фарисеи хотели раскрыть эту двусмысленность и заставить его объясниться. Однажды группа фарисеев и политиков, известных под именем «иродиан» (вероятно, Воетусимы), подошли к нему и под видом благочестивой ревнительности спросили его: «Учитель, мы знаем, что ты справедлив и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо. Итак скажи нам: как тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Они надеялись

получить ответ, который послужил бы предлогом для того, чтобы выдать его Пилату. Ответ Иисуса был великолепен. Он велел показать ему изображение на монете: «Отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу», – ответил он [586] . Глубокая мысль, предрешившая будущее христианства! Мысль полнейшего спиритуализма и удивительно верная, на которой было основано различие между духовным и светским мирами, которая также легла в основу истинного либерализма и истинного христианства!

586

Мф.22:15 и сл.; Мк.12:13 и сл.; Лк.20:20 и сл.; ср. Иерус. Талм., Санхедрин, II, 3; Рим.13:6-7. Можно сомневаться, чтобы этот рассказ в буквальном смысле был правдив. Монеты Ирода Архелая и Антипы до воцарения Калигулы не носят ни имен, ни чеканного изображения императора. Монеты, вычеканенные в Иерусалиме во времена прокураторов, носят имя, но не изображение императора. (Eckhel, Doct., III, 497—498). Монеты Филиппа носят имя и изображение императора (Levy, Gesch. der j"udischen M"unzen, с. 67 и сл. Madden, History of jewish coinade, p. 80 и сл.); но все эти монеты, чеканенные в Панеаде, языческие; кроме того, они не были специально иерусалимские; размышления Иисуса над такими образцами лишено было бы основания. Предполагать, что Иисус ответил по поводу монет с изображением Тиберия, чеканенных вне Палестины (Revue numismatique, 1860, p. 159), было бы маловероятным. Итак, этот прекрасный христианский афоризм написан задним числом. Идея, что изображение на монетах есть знак власти, сказывается, впрочем, в том, что по крайней мере в пору второго восстания озаботились перечеканить римскую монету, поставив на нее еврейские изображения (Levy, p. 104 et suiv.; Madden, p. 176, 203 et suiv.).

Его кроткий и проникновенный гений внушал ему, когда он оставался наедине с своими учениками, выражения, исполненные необыкновенной чарующей привлекательности. «Истинно, истинно говорю вам, кто не дверью входит во двор овчий, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть истинный пастырь овцам. Овцы слушаются голоса его; и он зовет своих овец по имени и выводит их на пастбища; он идет перед ними, и овцы за ним идут, потому что знают голос его. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Наемник, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит. Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих овец, и Мои овцы знают Меня, и Я жизнь Мою полагаю за них» [587] . Мысль, что приближается развязка кризиса человечества, часто повторяется в его поучениях. «Когда смоковница, – говорил он, – покрывается молодыми ветвями и пускает листья, то знайте, что близко лето. Возведите ваши очи и посмотрите на мир: он побелел и поспел к жатве» (Мф.24:32; Мк.13:28; Лк.21:30; Ин.4:35).

587

Ин.10:1-16. Место, подкрепленное Гомилиями Псевдо-Климента, III, 52.

Вся сила его красноречия обнаруживается каждый раз, когда ему приходится бороться с лицемерием. «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; и так все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают. Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их».

«Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди; расширяют хранилища свои [588] и увеличивают воскрилия одежд своих [589] ; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах; и приветствия в народных собраниях и чтобы люди звали их: Учитель! Горе им!..»

588

Totafoth, или tefillin – металлические бляхи или полосы из пергамента, в которых содержатся изречения из Закона; благочестивые евреи носили их привязанными ко лбу и к левой руке для буквального исполнения изречений Исх.13:9; Втор.6:8; 11:18.

589

Zizith (цицит – Р. Хазарзар) – кайма или красная бахрома, которую иудеи носили на плаще в отличие от язычников (Чис.15:38-39; Втор.22:12).

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что взяли ключ разумения, чтобы затворить Царство Небесное человекам! [590] . Ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете. Горе вам, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение. Горе вам, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя бы одного, и когда это случится, делаете его сыном геенны! Горе вам, ибо вы, как гробы скрытые, над которыми люди ходят, и не знают того!» [591] .

590

Фарисеи исключают людей из Царства Божия своей боязливой казуистикой, слишком затрудняющей доступ к небу и пугающей простецов.

591

Прикосновение к могилам делало человека нечистым, почему и заботились внимательно обозначать на земле их очертания (Вавил. Талм., Баба батра, 58а; Баба мециа, 45b). Иисус упрекает здесь фарисеев, что они сочинили массу мелких правил, которые нарушают, не помышляя о том, и которые служат только тому, чтобы увеличить число нарушений Закона.

«Неразумные и слепые! Вы даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!»

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда [592] , между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой [593] , очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их» [594] .

592

Очищение посуды обставлено было у фарисеев самыми сложными правилами (Мк.7:4).

593

Этот эпитет, часто повторяемый (Мф.23:16,17,19,24,26),заключает, быть может, намек на привычку фарисеев ходить с закрытыми глазами для показания святости.

594

Лука (Лк.11:37 и сл.) предполагает, быть может не без основания, что этот стих был произнесен за трапезой в ответ на пустые недоумения фарисеев.

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам [595] , которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония».

«Горе вам, книжники и фарисеи, и лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведных, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков! Таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Потому-то премудрость Божия сказала [596] : «Вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников: и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина [597] , которого вы убили между храмом и жертвенником». «Истинно говорю вам, что все сие придет на народ сей» (Мф.23:2-86; Мк.12:38-40; Лк.11:39-52; 20:46-47).

595

Так как могилы считались нечистыми, то их обыкновенно белили известью в предусмотрение, чтобы к ним не приближались (Мишна, Маасар шени, V, 1, Иерус. Талм., Шекалим, I, 4; Маасар шени, V, 1; Моэд катан, I, 2; Сота, IX, 1; Вавил. Талм., Моэд катан, 5а). Может быть, в сравнении, к которому прибегает Иисус, есть намек на «крашеных фарисеев».

596

Эта цитата, кажется, заимствована из Книги Еноха. Некоторые части откровений, будто бы бывших этому патриарху, вложены в уста Божественной Мудрости. См. Книгу Еноха (Ен.37:1-4; 48:4,7; 49:4) и Книгу Юбилеев (гл. 7); ср. Лк.11:49. Может быть, указанный апокриф христианского происхождения (ср. особенно Мф.23:34; некоторые черты этого стиха, несомненно, позднее смерти Иисуса). В таком случае цитата была бы относительно поздним прибавлением; ее нет у Марка.

597

Здесь произошло смешение, встречающееся и в так называемом Ионафановом Таргуме (Ламентации, II, 20), между Захарией, сыном Иоиады, и Захарией, сыном пророка Варахии. Дело идет о первом (2 Пар.24:21). Книгой Паралипоменон, где рассказано убийство Захарии, сына Иоиады, заключается еврейский канон. Это убийство – последнее в перечне убийств праведных людей, составленном в порядке, в каком они являются в Библии. Первым названо убийство Авеля.