Жизнь, как алиби
Шрифт:
Жека смотрел на все манипуляции матери сначала с недоверием, потом с интересом, а потом с восхищением: ему тоже больше нравилось быть сыном героя-разведчика, чем
Глава 8, в которой появляется… экскаватор
Москва, 1981
– Ну, что смогли нарыть за первый день, коллеги? С кого начнем? – майор Прохоров обвел глазами свой, опять битком набитый, кабинет. – Петр Семенович, может с вас, нашего эрудита и мэтра? – обратился он к медэксперту.
– Можно, конечно, и с меня, но то, что я скажу, друзья, вам вряд ли понравится. И нечего подлизываться. Мэтр!..– Евстигнеев затянулся, закашлялся и продолжил. – Если коротко, то на всех двенадцати жертвах отчетливо просматриваются следы сексуального насилия. Тихо, тихо, ребятки! Это первое. Причины смерти пока не ясны. Это второе. Я вскрыл только трех: все параметры идентичны, но почему они умерли – представьте себе, не понятно. Никаких отравляющих веществ, никаких следов уколов на теле, не говоря уже об огнестрельных
Петр Семенович замолчал, и в кабинете повисла жуткая, гнетущая тишина. Нарушил ее майор Прохоров:
– Все всё слышали. Ситуация еще хуже, чем мы думали. Живут же такие нелюди! Давайте дальше работать, а то мы свихнемся. Предлагаю послушать Диму. Что у тебя?
– А у меня вообще голый Вася! Никаких пересечений! Те фотографии, которые есть в делах "потеряшек" по Москве и Московской области, с нашими девчонками не бьются совсем. С уверенностью могу сказать, что в течение последних трех лет наши жертвы в Москве и области не терялись. А это значит, что надо либо временной интервал расширять, либо региональное покрытие увеличить, – Дима был настроен решительно. – Чем я и займусь…
Конец ознакомительного фрагмента.