Жизнь, как морской прилив
Шрифт:
Ее пальцы дернулись, но Стюарт не отпустил их. Он сжал их еще крепче и ждал. Эмили не наклонила голову. Она рассеянно посмотрела по сторонам, прежде чем ответить вопросом на вопрос:
— А что все подразумевают под любовью?
— Вы не отвечаете на мой вопрос, Эмили. — Он слегка встряхнул ее руки. — Вы все еще любите его?
Теперь девушка посмотрела на Стюарта и просто ответила:
— Если вы имеете в виду, чувствую ли я по отношению к нему то же, что чувствовала два года назад, то ответ - нет. Но, оглядываясь назад, я теперь не могу сказать, было ли это чувство любовью. Я жалела его, мне хотелось успокоить его, сделать его счастливым. Это мой недостаток, я полагаю, вы могли бы назвать это моей причудой - то, что я хочу сделать
— Знаете, Эмили, вы очень мудры. И есть некоторые недостатки, которые люди должны сохранять в себе, даже потворствовать им. Поэтому не отказывайтесь от попыток сделать людей счастливыми. Я заметил, что вы не упомянули одно чувство, когда говорили о том, что испытывали по отношению к нему. Я имею в виду симпатию.
Когда девушка удивленно приподняла брови, он кивнул и продолжал:
— По-моему это самое важное чувство из всех: ведь без этого любовь никогда не будет долгой. Вы знаете, что можно любить кого-то и одновременно ненавидеть. Я бы больше хотел вызывать симпатию, сильную симпатию, у кого-то, чем любовь... Я вызываю у вас чувство симпатии, Эмили?
Она пошевелила губами, но было такое чувство, будто они слиплись и разделить их было очень трудно. Но когда ей это удалось, она произнесла:
— Да-да, конечно, я чувствую симпатию по отношению к вам. Нельзя не чувствовать симпатию к человеку, который был так добр ко мне. Если бы вы не дали мне эти часы...
— Стоп! Стоп! — Стюарт резко вскочил. — Мы говорим о часах последний раз. Скажем так. Если бы Берч занял другую позицию по отношению ко мне, то я разделил бы все, что получил, с ним, поскольку я хотел отдать ему должное. Он вложил много труда в эту ферму, поэтому я рассматривал деньги, затраченные на то, чтобы вернуть вам часы, как некоторую компенсацию, как если бы я отдал их ему, а он передал бы вам в благодарность за все, что вы для него сделали. Но, как я уже понял, Берч никогда бы не отдал вам эти часы или сумму денег, эквивалентную их стоимости. Поэтому будем считать, что ферма выплатила свой долг, а вовсе не я... Теперь, — Стюарт наклонился к ней, — я хочу услышать прямой ответ на мой вопрос, симпатизируете ли вы мне, лично мне?
Эмили сглотнула и поморгала, а потом, задумавшись, сказала:
— Это трудный вопрос.
— Почему трудный? Вы должны знать, нравлюсь я вам или нет.
Когда она хотела повернуть голову в сторону, ее шея неожиданно дернулась вверх, потому что он взял ее за плечи и, сев на ящик и касаясь своими коленями ее коленей, требовательно сказал:
— Посмотрите на меня, Эмили! — А когда девушка посмотрела на него, Стюарт продолжил: — Я же не спрашиваю, любите ли вы меня. Потому что это был бы действительно очень трудный вопрос. Я спрашиваю вас, нравлюсь ли я вам... нравлюсь ли я вам настолько, чтобы выйти за меня замуж?
Эмили вырвалась из его рук и, вскочив на ноги, отступила на шаг к очагу.
— Не говорите ерунду! Не будьте глупым, мистер Стюарт. Вы сами мне говорили, что в том случае, если вы женитесь, потеряете ферму.
Он не поднялся с ящика и, глядя на нее снизу вверх, сказал:
— Я знаю, что сказал вам об этом. Я знаю, что мне придется оставить ферму. Но вот что я еще скажу, Эмили. Это не будет для меня потерей. Как вы думаете, на что была похожа моя жизнь в последние восемнадцать месяцев или чуть больше? Знаете ли вы, что я общался только с Джорджем, Дженни и миссис Райли? А у них у всех своя жизнь. И с чем я оставался? Вечер за вечером я сидел в этой гостиной во французском стиле, или ходил из комнаты в комнату, или обходил ферму, делая вид, что проверяю свои владения, до которых мне нет никакого дела. Давайте посмотрим правде в лицо, я ведь не фермер, Эмили. Я не управляю ею. Вот Джордж - тот фермер. Он и руководит хозяйством. Как и вы, я абсолютно не доверяю жителям деревни и стараюсь
— Нет! — Она снова отшатнулась от него. Теперь между ними было все пространство комнаты. Голос ее звучал хрипло, когда она воскликнула: — Нет! Нет! Я не хочу иметь это на своей совести, ни за что. И в любом случае это не может быть правильным - жить с двумя мужчинами, которые владели этой фермой.
— Я не предлагаю вам жить со мной, Эмили. Я предлагаю вам выйти за меня замуж.
— А я отвечаю - нет! Нет! Вот что вам нужно сделать. — Она кивнула ему. — Вам нужно привести туда кого-нибудь, кто бы жил с вами. Ведь повсюду много хороших девушек, женщин, одиноких женщин...
— Замолчите! Пожалуйста.
Ее глаза расширились. Она уставилась на него. Стюарт не кричал, но его слова имели больше веса, чем крик. Его лицо потеряло свою легкую бледность, приобрело сердитое выражение, да и его голос тоже стал сердитым.
— Единственная женщина, которую бы я хотел взять к себе, - это вы. Но я не буду вам это предлагать. Вы единственная женщина, с которой я хотел бы жить бок о бок. Я понял это в нашу первую встречу. Вы та женщина, о которой я мечтал ночами, когда лежал без сна в испарине и пытался избавиться от запаха человеческих тел, от которого никак не мог избавиться, старался не слышать звук закрывающихся стальных дверей и, что еще хуже, звон ручных кандалов. Когда я впервые увидел вас сидящей в почтовой повозке, я не знал, кто вы, но ваше лицо было мне так же знакомо, как мое собственное, даже еще лучше, так как в течение многих лет я нечасто видел свое лицо...
В последовавшей за этим тишине они смотрели друг на друга. Эмили вовремя сдержалась и не протянула ему руки со словами: «О, я так сочувствую вам, мне так жаль вас».
Она снова подошла к очагу. Ее голова была опущена, а руки сложены под грудью. Стюарт встал возле нее. Глядя на ее склоненную голову, он промолвил:
— Я выплеснул на вас все, подобно водопаду. Я не собирался этого делать. Нужно было дать вам время.
Эмили повернулась к нему и покачала головой. В ее голосе слышалась глубокая грусть, когда она сказала:
— Я... я не могу выйти за вас, поскольку не буду иметь ни минуты покоя, думая о том, как я лишила вас того, что по праву принадлежало вам.
— «По праву!» — Он тихо рассмеялся и повторил: — «По праву!» Знаете что, Эмили? Если бы Рон не хотела отомстить Берчу, она бы скорее отдала это место дьяволу. Более того, если бы она была жива и жила одна, а я бы вдруг объявился после выхода из тюрьмы, то она указала бы мне на дверь, целясь в меня из ружья, насколько я теперь могу судить о ней. Нет, я имею на это место прав не больше, чем вы. Я сравниваю себя с вами, вы заработали часть этих владений, ухаживая за ней, а я оказался хозяином только потому, что она хотела плюнуть в лицо человеку, которого возненавидела... Последний вопрос, Эмили. — Он помолчал и ласково улыбнулся ей. — Если бы мы с вами встретились при других обстоятельствах, достаточно ли я вам нравлюсь, чтобы выйти за меня замуж?
Ей не нужно было раздумывать над ответом. В сильном смущении она отвела от него взгляд, подняла руку и пригладила тугие локоны на затылке. Стоя в этой позе, она произнесла:
— Я... я не знаю.
Прошла почти минута, прежде чем Стюарт заговорил:
— Я не верю вам, Эмили. Но пока хватит, пока хватит об этом... Можем мы быть друзьями?
Оглянувшись, она мягко улыбнулась ему.
— Да-да, конечно.
— И помните, что меня зовут Ник.
Улыбка девушки стала еще шире.