Жизнь под обрез
Шрифт:
– Буду завтра обзванивать морги и больницы. Если там его нет, то, значит, он в бегах, – предположил Улямов.
– Мне кажется, что Дмитриенко не причастен к убийству, – высказал свое мнение Лев Иванович, и все посмотрели на него. – Сами посудите, – ответил Гуров на взгляды. – Дмитриенко – человек психически неуравновешенный, а потому – как он смог спланировать убийство? Причем весьма умно спланировать.
– Ну психи – они разные, знаешь ли, бывают, – возразил ему Алаутдинов.
– Согласен, – не стал возражать Гуров. – Но если он – хитрый и умный псих,
– Может, он специально… – хотел было сказать Улямов, но замолчал, поняв, что Лев Иванович прав и Дмитриенко ни при чем. Крутой машины, отпечатки шин которой они нашли неподалеку от завода, у психически больного грузчика в принципе быть не могло.
– А искать Дмитриенко, я так думаю, следует в психушке. Наверняка обострение у человека началось, – кивнул Гейнц, не поднимая глаз от своих ладоней.
– Правильно говоришь, Арнольд Францевич, – согласился с ним Алаутдинов и посмотрел на Улямова. Тот смутился и промолчал. – Что там у нас дальше? Какие еще улики нашли? Рассказывай, Тамир Васильевич, что там с машиной Игнатова за странные перестановки?
Улямов подробно рассказал, как Гуровым были найдены следы от протекторов авто Игнатова и еще от одной неизвестной машины.
– Были Львом Ивановичем также найдены окурки возле заброшенного здания – недалеко от места, где стояла машина Игнатова. Это говорит о том, что за управляющим кто-то следил…
– Погоди, Тамир Васильевич, не торопись с выводами, – остановил его Гуров. – Вот будет готова экспертиза, тогда и выводы будем делать. Ты лучше расскажи вот что. Вы с участковым ничего нового о любовнице Игнатова не узнали?
– Кое-что узнали. Она в последнее время на деньги Игнатова открыла еще два ювелирных магазина. Один у нее уже был, теперь – еще два добавила. И еще – у нее есть ломбард.
– А фамилия-то у нее как? – не вытерпел Алаутдинов.
– Не знает никто, – пожал плечами Улямов. – Название магазинов, правда, известно – «Золотой телец».
– Хм, чудненькое название, – усмехнулся Вересков. – Знаковое.
– М-да, – согласился и Алаутдинов. – Доить золотых тельцов дамочка явно умела. Ладно, положим, фамилию узнать теперь не составляет проблемы. Надо бы с этой Полиной обязательно потолковать.
– Завтра я этим с утра и займусь, – хмуро произнес Гуров, и все снова посмотрели на него, ожидая объяснений. – Я выяснил, что секретарша Игнатова, Анжела, когда-то работала в бутике некой Лины Савельевны Рашевской. Так вот, эта Рашевская тоже когда-то была любовницей Игнатова. Через нее он и познакомился с Полиной. Вроде они были подругами…
– Я так подозреваю, что потом они подругами быть перестали, – усмехнулся Гейнц.
– Перестали, – подтвердил Гуров. – Но ненадолго. Потом, со слов секретарши, они помирились. Но я не к тому говорю. Я звонил Рашевской, хотел узнать фамилию ее подруги, но она не берет трубку. Теперь, когда известно название магазинов, нужно наведаться в один из них и найти таинственную любовницу. – Он помолчал и добавил: – Но я так думаю,
– Есть, взял в отделе кадров. А что?
– Там есть те, кто работал и кого уволили или кто уволился сам по собственному желанию за последние год-полтора? – поинтересовался Лев Иванович.
– Нет, в списке нет тех, кто сам увольнялся. Зачем они? – пожал плечами майор.
– Ага. Тогда нам с тобой, Тамир Васильевич, придется завтра взять дополнительный список – тех, кто сам ушел с завода. Сделаешь?
Улямов кивнул и сделал себе пометку в блокнот.
– Думаешь, что среди них мог быть кто-то, кто был недоволен Игнатовым? Так ведь сами же ушли… – не понял Алаутдинов.
– Сам человек, может, и ушел. Но вот по какой причине он ушел – это вопрос открытый, – вместо Гурова ответил Егору Арсеновичу Вересков.
– Да. Вполне возможно, что некто затаил обиду на Игнатова и решил ему отомстить, убив его. Убийство было тщательно спланировано и готовилось явно не одну неделю, – подтвердил слова Верескова Лев Иванович.
– Понятно, – кивнул Алаутдинов. – Что нам еще известно на данный момент? Что криминалисты говорят? – Он снова посмотрел на Улямова.
– Егор Арсенович, если честно, то я сегодня не успел к ним до конца смены забежать, – признался Тамир Васильевич. – А Гоша отпросился пораньше…
– Ладно, но завтра первым делом чтобы зашел и взял все наработки. Надо пошевеливаться. Время идет, – хлопнул по столу ладонью начальник, давая знать, что оперативка закончена.
Все встали из-за стола. Вересков и Гейнц ушли, а Гурова и Улямова Егор Арсенович стал зазывать к себе на ужин.
– Извините, но у меня так ноги болят, что не до гостей, – развел руками Тамир Васильевич.
– Тогда мы сейчас отвезем тебя домой, а потом поедем ко мне. Так, Лев Иванович?
– Так, – улыбнулся Гуров.
– Айриша, вы просто волшебница! Такой плов приготовили – любой ресторатор от зависти лопнет, – похвалил хозяйку Лев Иванович, когда они с Алаутдиновым вышли из-за стола. – И шашлык я давно такой не пробовал. Вам надо к нам в Москву – свой ресторан открывать.
– Ой, ну что вы! – смутилась жена Егора Арсеновича. – Мы и тут с сыном еле управляемся с кафе, а уж в Москве-то! Там такая конкуренция! – махнула она рукой, ловко прибирая со стола вместе с младшей из невесток.
– Правильно, жена, мыслишь, – одобрил Алаутдинов. – Лучше быть первыми в маленьком городе, чем потеряться в мегаполисе среди множества ресторанов и кафе.
– Тут у нас своя клиентура постоянная, и уважение, и связи с поставщиками продуктов налажены. Только лучшее завозят, – улыбнулся Рустем, старший сын Алаутдинова.
– Вот! – многозначительно поднял палец Егор Арсенович. – Пойдем ко мне в кабинет, поговорим о том о сем, а потом Айриша тебе в детской постель приготовит. Внуки сегодня и с родителями поспят. Они только рады будут такой перемене.