Жизнь после жизни
Шрифт:
— Да и я не собираюсь на тебе жениться, — сказал Крайтон, и Урсулу захлестнула неожиданная обида. — Я снял квартиру в Эджертон-Гарденз, — продолжал он. — Подумал, что ты смогла бы ко мне переехать.
— Переехать в Найтсбридж ради греховного сожительства?
— Если захочешь.
— Ну, ты и наглец, — протянула она. — А как же твоя карьера?
Он пренебрежительно фыркнул. Значит, она сама, а не война призвана стать его новой Ютландией.
— Ты согласна? Урсула?
Урсула смотрела в окно на Темзу. Река стала почти невидимой.
— Созрел тост, — сказала она. —
Апрель 1940 года.
Резкий сигнал автомобиля под окном нарушил утреннюю тишину Найтсбриджа. Урсула скучала по звону колоколов. До войны она принимала многие простые вещи как данность и теперь дорого бы дала, чтобы только вернуться назад и оценить их по достоинству.
— Зачем так гудеть, — пробормотал Крайтон, — когда можно позвонить в дверь? — Он подошел к окну. — Приехал. Если это парень в костюме-тройке, важный, как снегирь.
— По описанию — очень близко. — Урсула про себя никогда не называла Мориса парнем и даже не считала его молодым, но Крайтон мог думать иначе.
В тот день Хью праздновал свой шестидесятилетний юбилей, и Морис нехотя предложил подбросить Урсулу в Лисью Поляну, на семейное торжество. Соседство с Морисом в замкнутом пространстве автомобиля обещало стать для нее новшеством (необязательно приятным). Они редко бывали наедине.
— У него и бензин есть? — Крайтон поднял бровь, хотя его слова прозвучали скорее утверждением, чем вопросом.
— У него есть персональный шофер, — сказала Урсула. — Кто бы сомневался, что Морис выжмет из войны все, что можно.
«Из какой такой войны?» — спросила бы Памела. Она по-прежнему «отсиживалась» в Йоркшире с шестеркой ребятишек и Джинетт, которая оказалась не только занудой, но и «ужасной fain'eante, [44] — от дочки викария такого не ждешь. Ленива невероятно. И целыми днями вожусь и с ее мальчишками, и со своими. Этой эвакуацией я сыта по горло; думаю, надо возвращаться».
44
Бездельница (фр.).
— Наверняка ему просто неловко приехать домой на персональном автомобиле, не захватив меня, — сказала Урсула. — Морис не допустит, чтобы его осуждали, даже самые близкие. Ему ведь надо поддерживать репутацию. А кроме того, там гостит его жена с детьми, и вечером он повезет их обратно в Лондон.
Морис отправил Эдвину с детьми в Лисью Поляну на пасхальные каникулы. Урсула подозревала, что ему известно нечто такое, о чем не догадываются простые смертные: уж не чревата ли Пасха особыми опасностями? Морис, по всей видимости, действительно знал больше других, но пасхальные каникулы прошли гладко, и теперь Урсула считала, что он просто устроил встречу бабушки
— На обратном пути будет очень тесно: Эдвина, дети. Да еще шофер. Ну, ничего не поделаешь.
На улице снова взвыл клаксон. Урсула не реагировала из принципа. Вот была бы умора, подумала она, если бы вместе с ней появился Крайтон в парадной военно-морской форме (с медалями, золотыми галунами и прочим) и затмил бы Мориса по всем статьям.
— Хочешь, поедем вместе, — предложила она. — Только не будем упоминать Мойру. И девочек.
— Разве твой дом не здесь?
— В каком смысле?
— Ты сказала: «ему неловко приехать домой». Правильно? А разве твой дом не здесь? — спросил Крайтон.
— Конечно здесь, — ответила Урсула.
Морис нетерпеливо расхаживал по тротуару; она постучала в оконное стекло, чтобы привлечь его внимание, и подняла указательный палец, беззвучно проговорив: «Одну минуту».
— Это просто фигура речи, — сказала она Крайтону. — К родителям — значит «домой», все так говорят.
— Разве? Я так не говорю.
Верно, сказала про себя Урсула, ты так не говоришь. Для Крайтона «домой» означало «в Уоргрейв», пусть даже об этом не упоминалось вслух. Но он, конечно, не ошибся: квартиру в Эджертон-Гарденз Урсула не считала своим домом. Эта была лишь точка во времени, краткая остановка на одной из многих дорог, перекрытых войной.
— Можем, если хочешь, обсудить это подробнее, — дружелюбно предложила она. — Просто дело в том, что… Ой, Морис отсюда — как оловянный солдатик.
Крайтон рассмеялся. Конфликтов он избегал.
— С радостью поехал бы, познакомился с твоими родными, — сказал он, — но мне нужно в «Цитадель».
Адмиралтейство построило укрепленное подземное здание, «Цитадель», на плацу возле Уайтхолла, и Крайтон готовился переезжать туда со своим отделом.
— Тогда до вечера, — сказала Урсула. — Карета ждет, и Морис бьет копытом.
— Кольцо, — напомнил Крайтон, и Урсула охнула:
— Да, чуть не забыла. — Когда ей не нужно было идти на работу, она надевала обручальное кольцо: для приличия. — Торговцы и иже с ними.
Парнишка, доставлявший молоко, уборщица, которая приходила два раза в неделю, — Урсула не хотела, чтобы они знали о ее внебрачных отношениях. (И сама удивлялась такой стыдливости.)
— Ты не представляешь, сколько будет вопросов, если они увидят это, — сказала она, снимая кольцо и оставляя его на столике в прихожей.
Крайтон легко поцеловал ее в щеку:
— Отдохни там.
— Не обещаю, — ответила она.
— Так никого и не заарканила? — спросила Иззи Урсулу. — Впрочем, — оживленно повернулась она к Сильви, — у тебя и так… сколько у тебя внуков? Семь? Восемь?
— Шестеро. Ты и сама, наверное, бабушка, Иззи.
— Это как? — не понял Морис. — Откуда у нее внуки?
— Вот я и говорю, — Иззи даже бровью не повела, — это избавляет Урсулу от необходимости произвести еще одного.