Жизнь продолжается
Шрифт:
Настелили новые полы, обшили стены утеплителем и фанерой, выкрасили их в нежно-салатовый цвет. Провели кабель, поставили шкаф и компьютерный стол, для улучшения мобильного выхода в Интернет установили внешнюю антенну, подключили UPS. Вместо офисного кресла Семён подарил мне роскошный резной стул собственной работы, повесил полочку с иконами.
— Ну, — выдохнул я в конце третьего дня строительства, — кажется, теперь всё!
— Нэт! — задумчиво произнёс Армен. — Нада ищё кандыцыанэр!
Обошлись напольным вентилятором.
Включив
Последним прибытием, стояло какое-то непонятного происхождения письмо, какие я обычно ликвидирую, не открывая (опыт цепляния «вируса», снёсшего у меня на прежней работе всю «ось» переполненного важной финансовой информацией компьютера, у меня уже был). Так что, обжегшись на молоке... я уже потянулся безжалостным пальцем к кнопке «Delete», как вдруг в имени отправителя мне почудилось что-то знакомое — shoma@mailme.ru.
Shoma — Шома, Шома... Шома и Рома! Ну конечно же, Шома и Рома — Шамиль и Рамиль, однокласснички дорогие! Ну, ты и дал, Шомка, — «Шомпол, Шомон, Шаман» и ещё как-то там, забыл уже! Тридцать лет прошло, как вы с братом Ромкой после смерти отца в Казань к родственникам переехали! Вот дела! А вдруг не он? А, была не была, выручай, «Касперский», — открываю!
«Здравствуй, Чингачгук! (Точно Шомка, это он меня так дразнил!) Как нашёл твой адрес — не спрашивай, потом расскажу. Я в Москве, надо повидаться, есть серьёзный разговор. Люся сказала, что ты живёшь в деревне под Т-ском. Я на машине, напиши адрес и «легенду», как лучше проехать. Приеду сразу, как получу твои координаты. Шамиль».
Координаты я, конечно же, сразу отправил, прибавив номер своего мобильника и указание позвонить при подъезде. Вдохновлённый неожиданной надеждой на встречу со старым другом, я так мощно взялся за свой аналитический отчёт, что полностью отстрелялся с ним аж за два часа пятьдесят пять минут (вместо планируемых четырёх), израсходовав только одну из припасённых «Колодец-Минерале» собственного разлива.
День проскочил незаметно. Сперва мазали зелёнкой Кирилла, исцарапавшегося в кустах, куда он удрал от игравшего с ним козлёнка Никитичны. Потом отмывали Лену и Машу, помогавших старенькой Никитичне загонять этих самых козлят на скотный двор. Отмыли. С трудом. Потом всех кормили. Потом отмывали всех, кроме Степана, от клубники и особо Юлечку от овсяной каши. Потом мы со Степаном красили новую будку для Малыша «Акватексом». Потом я отмывал Степана от «Акватекса» уайт-спиритом и хозяйственным
От гуаши и акварели отмывала всех уже мать Евлампия, вернувшаяся к этому времени с дальнего огорода, где героически сражалась с колорадским жуком. Ира взяла на себя ужин, мы со Степаном пошли огораживать новую будку Малыша вольерчиком из сетки-рабицы. Тут-то и позвонил Шамиль:
— Лёша! Я тут немного запутался в карте, по твоей «легенде» надо было поворачивать раньше, выручай, подсказывай!
Я выдал Шомке исчерпывающие инструкции о маршруте следования и направился сообщить Иришке, что у нас сегодня будет гость и, очевидно, с ночёвкой.
Часа через полтора к нашим воротам подкатила видавшая виды «девятка», и из неё вылез худющий (как и в далёкой юности) рыжевато-седоватый, с ещё сильнее прорезавшимися оспинами на лице, но всё с теми же озорными прищуренными татарскими глазами мой старый Шомка-Шомпол-Шаман и так далее. Мы обнялись.
— Сямэсэс, ипташ! Халляр нэшек, болалар нэшек? (Здравствуй, друг! Как жизнь, как дети? — Татарск.)
— Рахмат, йокши, синеке нэшек? (Спасибо, хорошо, как у тебя? — Татарск.)
— Не забыл, смотри-ка! Лёха! Не забыл!
— Забудешь, пожалуй! Сам тогда с тобой чуть татарином не стал, помнишь дворничиху Зульфию-апу? Так ведь она и не поверила до конца, что я - «урус»!
— Ну, ты же сам просил тебя языку выучить, мы с Ромкой и старались!
— Кстати, как он, Рамиль наш «тишайший»?
— Погиб Рамиль, в Афгане, в 82-м, под Кандагаром, вместе со всем своим взводом, награждён посмертно. Сказали – погиб как герой, до конца отход своих солдат прикрывал, только всё равно не спаслись, вертолёт, который за ними послан был, «стингером» сбили.
Кстати, он и не Рамиль теперь, а Роман, так и на могиле написано: «старший лейтенант Роман Галяутдинов». Его жена Валя, русская, перед Афганом упросила Ромку в вашу веру креститься, а он любил её очень и не отказал. Он же вообще отказать никому не умел, сам же помнишь — «тишайший»! — Шома отвернулся и вытер глаза.
— Слава Богу! Шома! Как же здорово, что Ромка крещён! Я же его теперь в храме могу поминать, да и вся Церковь за него теперь молится, он же член Церкви!
Шамиль серьёзно посмотрел на меня.
— Лёша! Ты правда такой верующий серьёзный, и у тебя друг священник, как мне Люся сказала?
— Ну, верующий-то я начинающий, Шома, дохленький я ещё верующий. А вот друг священник, он же и духовник моей семьи, у меня и вправду есть! Здешний настоятель, отец Флавиан, мы с ним в институте вместе учились, когда ты уже в Казань переехал. Собственно, я потому здесь и оказался, что он в здешнем храме служит.
— Лёша! А мне с ним познакомиться можно? Я не из любопытства, для меня сейчас это важный в жизни момент, я потому и тебя разыскал.