Жизнь прожить – не поле перейти
Шрифт:
– Небось, и жених у тебя есть?
– Есть, – сильно покраснев и потупив взор, произнесла Дуня.
– Ты его любишь?
– Это у господ – любовь, а у нас, как отец с маткой скажут, так и будет.
– Что ж, тебе жених совсем не нравится?
– Отчего, нравится, он симпатишный.
– Так чем же ты не довольна?
– Мы всем довольны, нам роптать не положено.
– Когда ж свадьба?
– Сватали на Покров.
– Так сейчас война с Германией началась, наверно жениха в армию призовут.
– Нет, не призовут.
– Это почему так?
– Он первенец, старший сын в семье. Мне бабы сказывали, что старших сыновей не берут в армию.
– Ишь, какая грамотная.
– Нет, я малограмотная, но мир не без добрых людей, вот оне то мне все и растолковали, – проговорила Дуня, заканчивая застилать кровать, – Всё, Сергей Григорич, можете ложиться почивать, а я пойду, дел ещё много надо переделать.
– Постой, поговори ещё со мной.
– Нет, Сергей Григорич, мне ещё много дел по хозяйству, а уже ночь на дворе.
С этими словами Дуня вышла из комнаты, оставив Сергею подсвечник с горящими свечами.
Сергей взял в руку подсвечник со свечами и медленно вышел из комнаты в коридор, провожая заинтересованным взглядом прелестную фигурку быстро удаляющейся горничной.
В коридоре он столкнулся со старшей сестрой. Это была стройная девушка в длинной коричневой юбке и бежевой кружевной кофточке с воланами. Её миловидное лицо источало деловитость и лёгкую надменность. В детстве она старалась командовать Сергеем, и видимо это желание сохранилось до сих пор.
– Здравствуй Сергей, – грациозно поздоровалась она.
– Здравствуй Валентина, – ответил Сергей, – ты всё хорошеешь не по дням, а по часам.
– А ты так же мил, учтив и галантен?
– Стараюсь, дорогая сестрица, стараюсь.
– Давно приехал?
– Нет, совсем недавно.
– И уже успел положить глаз на новую горничную, – поймав направление его взгляда, слегка ревнуя, проговорила сестра, – Что, хороша девка?
– Да, хороша! Малость забита только, но если приодеть, да научить манерам и грамоте, так многим барышням даже высшего света не уступит.
– Неужели решил ею заняться?
– А почему бы и нет?
– Она же простая горничная из глухого села.
– А мне уже опротивели эти напыщенные девицы, ничего не имеющие в голове, но кичащиеся родовитостью.
– Но Дуня тоже не блещет умом.
– Ум у неё просто не развит, он спит в девственно – первобытной природной колыбели.
– Да ты ни как уже успел влюбиться?
– Влюбиться, может это и громко сказано, но провести с ней некоторое время наедине, для обоюдного удовольствия, я б не отказался.
– Ну – ну, удачи тебе в начинаниях братец, – ехидно проговорила сестра и пошла прочь.
– Премного благодарен, – язвительно ответил ей вслед Сергей и добавил, – ладно, пойду спать. Утро вечера мудренее.
Сергей, в задумчивости, вернулся в комнату, поставил подсвечник со свечами на стол, медленно разделся и, потушив свечи, лег в постель.
Перед глазами возник образ этой простой деревенской девушки, так пленивший пылкое юношеское сердце.
Сергей любовался им и в душе воцарился мир и покой.
Вскоре усталость повергла его в пучину сна, и он провалился в негу сновидений, полностью отдавшись их чарующему воздействию.
Глава четвёртая
Армейская привычка вставать рано, не дала долго спать Сергею и дома.
Он поднялся чуть свет, умылся, оделся, вышел на Первую Сергиевскую улицу, на углу которой и располагался отчий дом.
Край солнечного диска едва появился из-за горизонта. Небосклон озарился золотистым светом.
Темно-синие силуэты кучевых облаков, как громадная военная флотилия, грациозно застыли на невидимых якорях в небесной гавани. Готовые в любую секунду сорваться и плыть в неведомые дали.
Невесть откуда набежавший лёгкий ветерок обдал прохладным дыханием лицо, унося последние остатки ночного сна. На улице не было ни души, а в воздухе стояла звенящая тишина, не нарушаемая ни единым звуком. Даже бестолкового птичьего щебета не было слышно.
Начинался новый день.
Сергей, решил немного прогуляться по родному городу.
Пройдя Первую Сергиевскую, он в задумчивости вышел на Московскую улицу и не спеша, направился к Знаменскому собору, за которым расположился мужской монастырь.
Центральная улица была тоже безлюдна. Она шла под уклон, и собор неумолимо надвигался на путника всей своей величественной громадой, внушая трепет и уважение к его красоте.
Лучи восходящего солнца озаряли центральный купол и он блестел в золотом убранстве. Казалось, ничего не могло поколебать его величественную твердь.
Собор строили на тысячу лет и, как говорили строители, фундамент был таким широким, что по нему могла проехать упряжка, запряженная тройкой рысаков.
Шестнадцать лет назад, в ночь с 7 на 8 марта 1898 года, террорист партии эсеров Уфимцев устроил взрыв в Знаменском соборе.
Но свершилось то, чего никто не ожидал, а наука не в силах была объяснить.
Чудотворная икона «Знамение Пресвятой Богородицы» совсем не пострадала, хотя эпицентр взрыва находился вблизи. Человеческих жертв тоже не было. Разбилось лишь прикрывающее образ стекло, и были нанесены значительные повреждения внутренним помещениям здания.
Дойдя до собора, Сергей повернул налево и пошел вдоль монастырской стены по Верхней Набережной. Часть стены была построена ещё в IX веке и принадлежала крепостной стене древнего городища.