Жизнь среди гималайских йогов
Шрифт:
«Хорошо, пойдем», — согласился он.
Путешествуя по просторам Индии из одного города в другой, можно часто встретить на своем пути колодцы. Если вам хочется искупаться, то вы находите у кого-нибудь из живущих поблизости ведро с веревкой, вытаскиваете воду из колодца и устраиваете себе душ. Мы пришли как раз к такому колодцу, и я сказал своему учителю:
«Посиди и подожди пока здесь, а я схожу и попрошу у кого-нибудь ведро с веревкой».
Возвратившись, я обнаружил, что мой учитель исчез. Я стал кричать, зовя его, и услышал его голос, доносившийся откуда-то из колодца, глубина которого составляла около шестидесяти футов. Оказывается, он прыгнул в колодец и теперь плавал внутри. В обычных условиях, если бы кому-то взбрело в голову прыгнуть в колодец глубиной шестьдесят
«Залезай в ведро, и мы вытащим тебя».
«Оставьте меня в покое, — услышали мы в ответ. — Я хочу купаться». — Он просто наслаждался своим купанием и не хотел вылезать.
Тогда мои помощники обвязали меня веревкой и спустили в колодец.
«Пойдем», — сказал я.
«Дай мне еще покупаться», — возразил он, продолжая плавать.
«Сейчас уже почти час времени, и ты достаточно накупался».
«В самом деле?»
«Да!»
Наконец, мне удалось уговорить его выбраться наружу. Купание было его ежедневной процедурой, но его ум при этом бывал где-то в другом месте. В таких случаях я говорил: «Ты уже достаточно накупался. Выходи».
Большую часть своей жизни он пребывал где-то «там» в непреходящем состоянии блаженства и лишь очень малую часть времени бывал «здесь», осознавая этот земной мир.
Как была спасена молодая вдова
Некогда в одном уединенном селении Раджастана, в пяти милях от Пилани, жил домовладелец, у которого был один единственный сын. Сразу после женитьбы этот юноша умер от лихорадки. Его бедная вдова, которой едва минуло семнадцать лет, так и не смогла насладиться своим медовым месяцем. В соответствии с местными обычаями эта девушка не имела права повторно выйти замуж. Впоследствии этот обычай был искоренен, благодаря движению Арья Самадж. Основателем этого движения был Свами Даянанда, великий лидер социально-религиозных преобразований в Индии.
Эта девушка решила вести чистую, святую жизнь, поселившись в комнате на втором этаже кирпичного дома своего свекра. В этой комнате висело две фотографии. Кроме этого у девушки было лишь два одеяла, одно из которых она использовала как матрац, а другим укрывалась от холода. Комната имела одно окно, напротив которого находилась дверь из крепкого толстого дерева.
Однажды ночью этот дом подвергся нападению трех вооруженных людей. В их намерения входило похищение девушки с целью выкупа. Заперев всех членов семьи в одной из комнат, они стали ломиться в ее дверь. Поняв, что ей угрожает, девушка стала молиться: «Гурудева, я чиста. Спаси, защити меня. Где же ты? Что с тобой случилось?»
Внезапно за ее окном появился седовласый старик с бородой, восседающий на верблюде. «Поехали со мной, мое дитя, — произнес он. — Иначе ты попадешь в беду. Эти люди похитят тебя, обесчестят и, в конце концов, ты покончишь с собой». Преступников ожидало глубокое разочарование, когда, взломав дверь, они обнаружили, что комната пуста. Девушка и ее спаситель всю ночь ехали на верблюде, а на рассвете благополучно добрались до дома ее отца, находившегося на расстоянии шестидесяти пяти миль.
Я посетил деревню, где с тех пор жила эта девушка, в 1951 году и услышал эту историю из ее собственных уст. В тех местах ее хорошо знали, как женщину высокой святости и духовности. Закончив свой рассказ, она задала мне много вопросов о моем учителе. Ее отец был нам знаком: у него была божественная связь с нашей традицией. В ходе нашей беседы я выяснил, что те две фотографии, что висели в ее комнате, являлись изображениями Мира Баи и моего учителя. Вся ее семья дорожила фотографией с его изображением, которая была передана одним моим товарищем ее отцу, после того как тот вернулся из путешествия по Гималаям. Лицо ее спасителя совпадало с лицом человека, изображенного на фотографии. Это был мой учитель.
Рассказав эту историю, я вовсе не преследую цели создания культа гуру, но хочу лишь показать, что пути учителей очень таинственны и что они могут помогать своим ученикам, где бы те ни находились, даже на другой стороне земного шара. Физическое присутствие учителя для оказания помощи, направления и защиты ученика не всегда бывает необходимым.
Мой учитель спасает тонущего
Однажды в мой ашрам в Уттаркаши пришел один образованный человек из Раджастана. Это был известный пандит. Он совершал паломничество в Ганготри в Гималаях. Ему было около семидесяти лет. Он не умел плавать, но очень хотел совершить омовение в священных водах Ганга. Река протекала в непосредственной близости от моего ашрама. Увидев, как монахи на другом берегу прыгают в воду, ныряют и выплывают на поверхность, он подумал: «Если монахи могут нырять и плавать, то почему же я, образованный человек, не смогу этого сделать?» Он прыгнул в воду и стал тонуть. Кто-то из находившихся в ашраме увидел это и стал кричать. Я выбежал на крик и спросил:
«Что случилось?»
«Человек тонет».
Встревоженный, я бросился к реке. «Неужели кого-то постигнет трагическая смерть возле самого моего ашрама?» — думал я. Прибежав, я обнаружил, что старик сидит на берегу и хватает ртом воздух.
«Что случилось?» — спросил я, после того как он отдышался.
«Меня подхватило течением».
«И как же вам удалось выбраться на берег?»
«Какой-то свами вытащил меня».
Я расспросил его, как выглядел этот свами, и получил точный портрет своего учителя. У меня была лишь одна единственная фотография моего учителя, и я никогда ее никому не показывал. Однако на этот раз, решив проверить, действительно ли его вытащил из воды именно он, я показал ее.
«Да, это тот самый человек, — подтвердил пандит. — Я три раза выныривал на поверхность, но на четвертый окончательно пошел ко дну и стал захлебываться. В этот момент я подумал:»Это святое место, и кто-нибудь мне поможет». Как вдруг кто-то вытащил меня из воды, и это был именно он».
«Все это могло вам просто привидеться», — возразил я.
«Нет! Теперь во мне столько веры, что я непременно должен найти этого человека и остаться у него. Я больше никогда не вернусь домой».
«Но как к этому отнесется ваша семья?»
«Мои дети уже выросли. Я ухожу в Гималаи», — сказал он и действительно отправился туда.
В пути он получил известие от моего учителя, в котором тот наказывал ему подождать с приходом до тех пор, пока пандит не будет лучше подготовлен. Сейчас этот человек живет в двенадцати милях от нашего монастыря, и проводит почти все свое время в медитации. Когда я отправлялся на Запад, он все еще ждал встречи с моим учителем. «В тот день, когда я буду готов, я пойду и увижу его», — говорит он.
Шактипата — даруемое блаженство
Мне страстно хотелось испытать состояние самадхи. Мой учитель говорил мне: «До тех пор, пока ты не приобретешь способность сидеть в одной и той же позе совершенно неподвижно в течение четырех часов, ты никогда не достигнешь самадхи». Поэтому я с детских лет тренировался удерживать неподвижную сидячую позу. Ничему другому я не уделял столько времени, сколько сидению в надежде пережить самадхи, но это мне так и не удалось.
Изучив много книг, я сам стал учителем, но меня не покидало чувство сомнения в своем праве передавать другим знание, полученное из вторых рук или из книг. Ладно бы я преподавал философию в университете или где-нибудь еще, но ведь я учил таким образом монахов в монастыре. «Это неправильно, — думал я. — Я не достиг реализации. Я учу лишь тому, что узнал из книг и от учителей, но не тому, что познал на собственном опыте». Наконец, однажды я заявил своему учителю: