Жизнь в авиации
Шрифт:
Мы приняли меры к тому, чтобы усилить прикрытие поля сражения. Десятки воздушных "этажерок" то возникали, то рассыпались над нашим КП. В 12 часов дня, когда наземные и воздушные схватки достигли предельного напряжения, был введен в бой резерв - 8-я гвардейская истребительная дивизия.
Наше командование видело приближение переломного момента, но пока не распространяло мнения о близости победы: слишком тяжелыми и напряженными были бои. В течение дня мне не раз приходилось бывать на КП фронта и видеть, как в критические минуты Н. Ф. Ватутин, отдавая распоряжения на ввод резервов, творил: "Используем последние пушки", "Применим последние средства". Но резервы эти не были
Вечером, после некоторого затишья, я докладывал командующему фронтом о результатах воздушных боев и о наших потерях. Действуя группами от пятидесяти до ста бомбардировщиков под прикрытием пятидесяти - шестидесяти истребителей, противник стремился проложить путь своим танкам и мотопехоте, наступавшим на главном направлении. В начале сражения неприятелю удалось сковать боем наших истребителей и тем самым обеспечить свободу действий своей бомбардировочной авиации. Основные усилия нашей истребительной авиации были направлены на борьбу с бомбардировщиками противника. В первый день был проведен восемьдесят один воздушный бой с участием большого количества самолетов с обеих сторон. Особенно успешно сражались летчики 5-го истребительного авиакорпуса, которым командовал генерал-майор авиации И. Д. Климов. Только летчики 8-й гвардейской истребительной авиадивизии (командир дивизии генерал Д. П. Галунов) уничтожили семьдесят шесть вражеских самолетов.
Наряду с противодействием авиации противника соединения и части 2-й воздушной армии наносили бомбовые удары по вражеским войскам на поле боя. Большое напряжение выпало на долю частей 1-го бомбардировочного, 1-го штурмового авиакорпусов (командиры гвардии полковник И. С. Полбин и генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов) и 291-й Воронежской штурмовой авиадивизии под командованием полковника А. Н. Витрука. Части этих соединений группами по шесть - девять самолетов под прикрытием истребителей непрерывно наносили удары по вражеским танкам и мотопехоте на обоянском направлении - в районах Зыбино, Казацкое, Черкасское, Томаровка и Бутово. По данным воздушного фотографирования, на поле боя насчитывалось до сотни сожженных и поврежденных танков и автомашин противника.
Выслушав доклад о наших потерях, командующий фронтом сказал:
– Завтра прибудут новые авиачасти.
И действительно, на следующий день мы получили пополнение.
Вследствие тяжелых потерь и возрастающего противодействия наших истребителей активность вражеской авиации резко снизилась. Если в первый день сражения в полосе фронта было отмечено две тысячи самолето-вылетов, то на второй день только около девятисот. В чем же причина?
На этот вопрос дал ответ немецкий летчик-истребитель из эскадры "Удэт", сбитый 5 июля близ Белгорода.
Во время допроса он держался со свойственной фашистам спесью, не хотел указывать место базирования эскадры, ее численный состав.
– Знаете что, - предложил я командиру полка.--Пригласите его на ужин, угостите водкой. Наверняка разговорится...
Так и сделали. Немец рассказал:
– Эскадра "Удэт" прилетела с Кубани. Там мы понесли большие потери, но к лету получили на пополнение молодых летчиков, которые не умеют как следует драться. Вот и несем тяжелые потери.
В конце беседы он признался:
– Русские летчики стали драться куда сильнее. Видимо, у вас сохранились старые кадры. Я никогда не думал, что меня так скоро собьют...
Мы тоже за два года потеряли немало летчиков, их место в строю заняла молодежь. Опыт, приобретенный в боях, стал достоянием всех наших авиаторов. Только за 5 июня летчики В. М. Беликов, Б. В. Панин и А.
– Мы вылетали вчера на прикрытие переднего края обороны наших войск. К намеченному району подошли двумя ярусами на высоте пятисот метров. Внизу под командованием капитана Подгорного шла ударная группа из шести истребителей. Она должна была уничтожить бомбардировщиков противника. Вторая группа из четырех самолетов шла на четыреста - пятьсот метров выше. В случае появления вражеских истребителей она должна была связать их боем и создать благоприятные условия для действий ударной группы.
Как только показались вражеские бомбардировщики, капитан Подгорный повел свою шестерку в атаку. Он умело зашел в хвост "юнкерсам" и вместе со своим ведомым с первой же атаки поджег один самолет. Я шел слева от ведущего и вслед за ним атаковал крайний "юнкерс" из последней пары. Подойдя к нему слева сверху под углом в сорок пять градусов, с дистанции пятидесяти метров первой очередью сбил его. Но в это время появилась вторая группа "юнкерсов". Имея превышение над ними, я немедленно устремился в атаку и врезался в их строй. Развернувшись, зашел в хвост "юнкерсу" и с дистанции пятидесяти - шестидесяти метров зажег его. Строй бомбардировщиков распался, они стали уходить. Я погнался за очередной целью. С резким снижением враг пытался скрыться, но я, не отставая, преследовал его и бил короткими очередями. То был третий самолет, сбитый мною в этом бою...
На второй день Курской битвы накал боев в воздухе ни на минуту не ослабевал. Уже на рассвете вспыхнули ожесточенные схватки. Порой в них участвовали сотни самолетов с той и другой стороны. Чтобы наносить по противнику упреждающие удары, не допустить "юнкерсы" к нашим оборонительным рубежам и надежно прикрыть места сосредоточения наземных войск, истребители 2-й воздушной встречали врага на дальних подступах к линии фронта.
Успешно решал задачу по прикрытию войск 88-й гвардейский истребительный авиаполк, которым командовал майор С. С. Рымша. В первый день битвы летчики этой части сбили тридцать самолетов противника. Никто не сомневался, что и второй день окажется небезрезультатным.
Закончив дежурство близ линии фронта, группа истребителей развернулась на свой аэродром. Замыкающим в ней летел гвардии старший лейтенант Александр Горовец. Не случайно командир эскадрильи Василий Иванович Мишустин предложил ему это место в боевом порядке. Горовец летал уверенно, мог в любой момент прикрыть всю группу от внезапного нападения с задней полусферы. И вот Горовец увидел позади себя большую группу Ю-87, которая шла к нашим позициям. Первая мысль Горовца: немедленно предупредить об этом ведущего группы, но то ли передатчик отказал, то ли где-то осколком повредило кабель, ведущий не услышал предупреждения, и группа продолжала полет прежним курсом.
Горовец один ринулся навстречу группе "юнкерсов". Очередь - и объятый пламенем флагман фашистской армады нырнул к земле. Это сразу же посеяло панику в строю врагов. Они сбросили бомбы: теперь им было не до прицельного бомбометания. Строй "юнкерсов" рассредоточился, огневое взаимодействие внутри группы нарушилось. Этого как раз и ожидал Горовец. Выбрав самолет, который был ближе всех, летчик дал по нему пушечную очередь и опять пламя лижет паучью свастику. Целей сколько угодно, только успевай увертываться от трасс воздушных стрелков да вовремя занимай позицию для атаки. Прошли считанные минуты, а на земле уже пылало четыре "юнкерса", сбитых советским истребителем. Потом он поджег пятого, шестого...