Жизнь в потусторонье
Шрифт:
стало включение женщин в индустриальное производство, всеобщее повышение уровня образования и сокращение детской смертности, но и феминизм способствовал снижению ценности семьи.Хотя бы для простого воспроизводства рождаемость должна быть на уровне 2,1 детей на одну женщину, а в современных странах с европейской культурой этот показатель равен 1,2 - 1,4. Европеоидная раса становится вымирающим видом.Только повышение рождаемости может спасти положение, но современный феминизм наращивает свою активность в прямо противопожном направлении.
А что может дать обществу пропаганда феминистической идеи о рождении без участия мужчин и производстве
Главный вопрос: а зачем? Успехи на пути достижения равенства (не говоря уже о равноправии) бесспорны. Тот, кто хочет жить без контактов с другим полом, имеет для этого все возможности. Неужели еще не ясно, что всякие идеи враждебности в современном мире крайне опасны? Неужели общество еще не усвоило, что активность фанатиков, завернутая в обертку революционности, патриотизма или новаторства, чаще чревата бедствиями, чем достижениями?
Радикализм как шовинизм.
История богата случаями активизации националистических движений, и чаще всего это связано с какой - либо угрозой сознанию национальной идентичности. Примером выступает, например, та
ситуация, когда иностранный язык создает опасность вытеснения родного. Такое случилось в Чехии, когда возникла вероятность полного господства немецкого языка, но активность национальной интеллигенции в поддержке чешского языка предотвратила эту опасность. Другим примером служит распространение в 18-19 веках в дворянской среде России французского языка, что также было приостановлено до разумных пределов активностью российских писателей и журналистов. Еще одним историческим прецедентом стало становление в 18 - 19 веках украинского литературного языка как очевидной основы для дальнейшего развития национальной культуры.
Данные события демонстрируют положительную роль идеологии национализма в определенных исторических ситуациях критического характера. Но, как и многие другие явления общественной жизни, национализм имеет "две стороны медали". С одной стороны, он усиливает положительное отношение к своему народу и культуре, но его другой стороной неизбежно выступает нарастание враждебности к тем, кто представляется врагом. Среди участников национальных движений всегда оказывается немало тех, кого больше всего привлекает именно вторая сторона медали. Это те люди, частично уже охарактеризованные в разделе о феминистическом движении, у которых склонность к национализму (как и вообще ко всякой оппозиционности) исходит из потребности в агрессивности и конфронтации. Они становятся лидерами или самыми активными участниками обострения националистического движения, в результате которого оно превращается в то, что называют шовинизмом. В нем эмоции враждебности и ненависти выходят на первый план и становятся главными двигателями всей деятельности.
Шовинизмом заражаются не только упомянутые люди особого психического склада, но и многие
Национализм, как уже сказано, оказывается полезным в некоторых исторических ситуациях, но беда в том, что он, как и другие общественные идеи, обладает инерцией, имеет свойство укореняться в массовом сознании и существовать помимо реальной необходимости. Он становится идеологией, верность и ценность которой уже якобы не подвергается сомнению и которая становится самостоятельным источником убеждений и поведения.
Ярким примером подобного явления стала ситуация русско - украинских отношений начала ХХ1 века.Украина три с половиной столетия входила в состав Российской империи, куда она вступила добровольно в связи с угрозой полного ополячивания и окаталичивания. В конце ХХ века она волей счастливого случая обрела государственную независимость, прекрасную территорию и сравнительно неплохо развитую экономику. По логике вещей следовало только радоваться и думать о будущем, для которого первостепенное значение имели хорошие отношения с Россией как самым сильным соседом. Сначала здесь не было никаких территориальных споров и причин для конфликтов. Для нормальных отношений не обязательно было вступать с Россией в какие - либо союзы, следовало только не возбуждать искусственную конфронтацию.
Но в силу некой исторической нелепости именно враждебность к России и стала самым страстным чувством националистов и национальной идеей Украины. На второй год независимости на Всемирном форуме украинцев была принята резолюция: "Россия - исторический враг Украины" с вполне очевидным подтекстом, что как бы в дальнейшем не складывались события, Россия всегда будет врагом. Это было достойно книги рекордов Гиннеса.Русофобские акции пошли одна за другой. Во Львове, например, переименовали улицы Пушкина и Лермонтова, запретили исполнение русскоязычных песен в кафе и ресторанах.
Русофобия стала главным содержанием украинских гуманитарных наук.Складывалось впечатление, что украинские историки заняты только одним: дискредитацией России. Самая вдохновенная антирусская идея заключалась в том, что россияне не являются славянами и родственным для украинцев народом. Их предки, пришедшие, как и все восточнославянские племена, из более западных районов, якобы растворились среди местных урало - алтайских племен и утратили свою славянскую идентичность. Теперь они уже не славяне, а "финны". Это положение очень грело самолюбие украинских националистов. Получалось, что они - передовые европейцы, а россияне - отсталые азиаты.
В многочисленных украинских статьях и книгах доказывалось, что Россия всегда была оккупантом и поработителем. Полезные исторические связи, взаимопомощь и сотрудничество замалчивалось или отрицались. Проводились многочисленные акции по демонстрации антирусской ненависти. Обстановка заслуживала названия национального психоза.Так, например, на одном из митингов националисты скандировали: "Зайды, геть!" ("Чужаки, вон!"), что, естественно, относилось к русскоязычному населению. Само собой разумеющейся, хотя и не декларируемой целью стало вытеснение русского языка, хотя на нем говорило не менее трети населения Украины.