Жизнь в потусторонье
Шрифт:
Более острой и агрессивной разновидностью данного жанра были шутки - ловушки, в которых довольно часто употреблялись нецензурные выражения.
– Ты в деревне жил?
– Жил.
– Я на тебя х... положил.
Леонид называл все это коммунальной субкультурой, поскольку она наиболее типично и ярко проявлялась в коммунальных квартирах, в которых жила преобладающая часть городского населения с двадцатых и до семидесятых годов ХХ века. Там были постоянные ссоры жильцов из-за платы за электроэнергию, из - за пользования газовыми плитами на общей кухне и некоторых других спорных моментов. Коммунальные квартиры были всеобщей школой реального и, как молчаливо предполагалось, жизненно необходимого стиля общения в этом суровом мире. Там отрабатывалось
Этой стихии конфликтности целенаправленное воздействие общества противопоставляло ту культуру, которая внедрялась системой всеобщего образования, художественной литературой и наставлениями школьных педагогов. Последние безусловно, были целесообразными и достаточно результативными, но дело в том, что манеры самих педагогов также зачастую обучали скандальному поведению. Многие педагоги сами воспитывались в коммунальной среде и помимо своей воли демонстрировали ученикам классические коммунальные стереотипы. Их педагогическая техника представляла собой продолжение "коммунальной техники" в смягченном варианте, то есть это была та самая коммунальная субкультура. Учителя демонстрировали такие стереотипы, как негативные обобщения ("вечно ты забываешь..."), обидные преувеличения ("у тебя в голове одни глупости"), иронию, передразнивание и иные элементы скандального общения. Культура вечной борьбы, унаследованная от тысячелетнего опыта наших предков, не сдавалась.
Тем не менее, в целом, в советские годы несомненно продолжалось успешное воздействие гуманистической культуры. Среднее образование, литература, радио и телевидение делали свое дело. Постепенно исчезала знаменитая трамвайная склочность ("А еще шляпу надел!"), и приблизительно к 1980 - ым годам она была преодолена одновременно с исчезновением коммунальных квартир. Речь людей стала более грамотной и литературной, скандальность также выглядела менее прямолинейной.
Однако нецензурщина не отступала. Как это не парадоксально, из привычной мещанской вульгарности она перешла в категорию романтики, которая заключалась в создании образа человека с чертами мужественности и даже суровости ("крутизны"), а также оппозиционности всякой покорности и слабости. Хотя интеллигентность успешно завоевывала массовое сознание, она вполне сочеталась с очарованием решительности и грубоватости - качествами, которые триумфально воплотились в популярности слова "мужик", заменившего "мужчину" в конце 20 - начале 21 века. Нецензурщиной как бы кокетничали, причем не только мужчины. У женщин как раз наступил расцвет воинствущего феминизма, и всяческая брутальность пришлась очень кстати.Западное искусство, которое с жадностью воспринимали советские люди, также подбрасывало материал для создание "мужика" с помощью образов лихих суперменов.
Произошло в своем роде эпохальное явление советской и постсоветской культуры, достойно продолжившее своей нелепостью тот взрыв эпатажности, который проявился в первой трети ХХ века в творчестве русских авангардистов вроде Хлебникова, Бурлюка, Крученых, Белого, Маяковского и прочих.
Постсталинские борцы с советской партийной тенденциозностью, в частности те, кто принял участие в выпуске рукописного сборника "Метрополь", дали мощный залп по советской идеологической и культурной затхлости, причем триумфальной и победной начинкой их снарядов оказалась матерщина. Был создан недосягаемый уровень безграничной свободы. Куда там Солженицыну и Шаламову с их разоблачениями. Это была заявка на сокрушительное превосходство над всей той бесцветной литературой, которая как "глупый пингвин" прятала свое жирное тело, состоящее из безматерщинной лексики.
Получился весьма любопытный исторический сюжет. Начиная с эпохи Просвещения, европейская цивилизация наиболее очевидно была проникнута идеей свободы. Поколения борцов отвоевывали свободу за свободой, отправляя на свалку прежние
После распада Союза нецензурщина уже закономерно и неизбежно приобрела ореол орудия борьбы против советского тоталитаризма, который якобы средствами культурного воспитания формировал психологию послушных винтиков в механизме авторитарной общественной системы. Мат стал чем - то вроде символа свободолюбия, и теперь редко кто решался выражать свой протест. Сформировался целый пласт постсоветской культуры, который, очевидно, даже претендует на свое место в ряду ведущих литературных направлений. Возможно, будущие литературоведы представят такую схему: классицизм - сентиментализм - романтизм - критический реализм - социалистический реализм - романтизм вульгарности (правда, название подберут более претенциозное).Какая вдохновенная линия духовного прогресса!
А что же нецензурщина в реальности принесла на своих эпатажных крыльях? Может быть, победу над конформизмом или, возможно, она увеличила творческий потенциал человечества? Нет. Степень внушаемости и творческих способностей всегда зависит от индивидуальных психологических особенностей. Романтизм вульгарности действительно подарил одну из свобод - свободу дешевого самоутверждения, так что, возможно, эпоху вульгарного романтизма со временем назовут эпохой дешевки.
Основной порок.
Духовная жизнь в потусторнье кипела. Оно и понятно: для удовлетворения витальных потребностей было достаточно воображения, поэтому оставалось много энергии.
Интересным явлением было то, что многие эквы сохраняли свои земные привычки и интересы, которые здесь, казалось бы, не имели особого значения. Некоторые из них были милыми и трогательными, например, увлечения и ухаживание, при том, что полового влечения не было.Говорили комплименты, дарили цветы, ходили в гости, совершали прогулки, и это наполняло потустороннюю жизнь каким - то смыслом. Занимались всяческим творчеством, объединяясь по интересам.
Люди, в земной жизни обижавшие и обиженные,старались помириться, простить и получить прощение.
Однако были и менее симпатичные земные пристрастия, что, в частности, относилось ко всяческой конспирологии.Многие верили в то. что здесь также есть заговоры и тайные организации, есть некая тайная полиция, есть слежка и наказания.Ходили легенды о деятельности знаменитых земных сатрапов вроде Гитлера и Сталина, тем более что эти эквы вели уединенный и закрытый образ жизни. Хотя не было ни одного подтверждения этих подозрений, они продолжали существовать.
Одной из осуждаемых, но, увы, весьма распространенных шалостей, было стращание свежих, т.е. только что прибывших с земли эквов.Почти все они с ужасом и дрожью ожидали строгого суда и страшного наказания. Комиссия по встрече новичков, в которой по очереди работали обычные эквы, принимала их крайне доброжелательно и быстро рассеивала страхи, но всегда находились шутники, которые надевали костюмы чертей, и чуть не до обмороков доводили бедных новичков своим видом.Как ни старались члены комиссии не допустить контакта, изобретательным шутникам это часто удавалось.Вообще - то к новичкам проявлялся большой интерес, поскольку они приносили свежие новости о земной жизни, что было единственным источником внешней информации. Журналистам сразу приходилось включаться в работу и интерпретировать новые события, историки дополняли свои схемы.