Жизнь в потусторонье
Шрифт:
Во множестве семей выработался неосознаваемый бранчливый стиль диалога, где постоянно используются всяческие агрессивные обращения и ответы, вроде "как бы не так!", "а то ты не видишь!", "чего захотел!", "спешу и падаю", "я так и знал!", "вечно ты...", "от тебя никогда не дождешься...", "на что ты еще способна!" и т.п. Многие супруги как бы постоянно упражняются в наступательной находчивости и язвительности, что, видимо, подкрепляет их самооценку в качестве остроумных и современных людей. Подобный наказующий стиль господствует и в школьной педагогике, внушая ученикам представление о его нормальности и готовя следующие поколения скандалистов.
Таким образом, идея борьбы, будучи на определенном этапе развития человечества естественной и необходимой, со временем превратилась в движущую силу бытовой агрессивности, причину раздоров во всех видах
Выступление вызвало оживленную дискуссию. Образовалась целая группа оппонентов, утверждавших, что, несмотря на избыточность, идея продолжает служить преодолению многочисленных препятствий в жизни отдельного человека и общества. Сторонники автора стояли на том, что энергия движения человека к поставленной цели, например, к образованию, материальному достатку, творчеству, не нуждается в идее борьбы с ее стереотипами поисков врага, стремления к сопротивлению и применению наказаний. Человек имеет вполне достаточный источник энергии в виде рефлекса цели, ведущую роль которого подчеркивал И. П. Павлов. Показательно,что люди с миролюбивыми характерами, не склонные к агрессивности и враждебности, часто добиваются в жизни большего, чем неутомимые борцы, поскольку они избегают непринципиальных конфликтов. С другой стороны, люди с установками на борьбу затевают всяческие стычки именно вследствие самой этой установки.
Другой конкурсант представил на суд слушателей такое отживающее, по его мнению, явление как идею свободы. На первый взгляд, это показалось многим нелепостью, поскольку свобода представляется всем одной из самых привлекательных и романтических ценностей, за которую было пролито много крови.Однако далее приведенная аргументация заставила отнестить к сказанному со значительным вниманием.
История идеи свободы представляет собой яркий пример того, как определенное ментальное образование может развиваться на базе собственной внутренней энергии, т.е. в процессе самодвижения. В далекие времена представление свободе, основном, исчерпывалось свободой от плена и рабства. В эпоху феодализма боролись за избавление от крепостной зависимости. Потом на повестку дня вышла борьба за свободу от сословного неравенства. Приблизительно в то же время общество доросло до требования свободы от экономического угнетения, неравных прав в сфере предпринимательства и от гендерного неравенства.
Далее ценность идеи свободы все более возрастала, и борьба за нее превращалась в некую самостоятельную общественную потребность, в результате чего появилась впечатляющая идея свободы личности. Имелась в виду возможность свободного выражения своих убеждений, право на выбор религии, на инакомыслие и все то, что позже вошло в понятие прав человека. Эти идеи стали содержанием всех наиболее заметных произведений искусства, вообще всего того, что считалось прогрессивным. В 19 - 20 столетиях все требования свободы личности были удовлетворены в странах европейского типа хотя бы на уровне законодательств.Казалось бы, что в теории идея свободы нашла свое полное выражение и осталась только задача ее практического воплощения, что, конечно,требовало еще значительных усилий.
Но не тут-то было. Пафос и инерция идеи свободы настолько овладели общественным сознанием, что ее актуальность стала казаться философам и литераторам не подлежащей сомнению. Ограничение свободы теперь видели едва ли не во всех моментах человеческого существования. Если раньше, например, боролись с авторитарными методами семейного и школьного воспитания, то во второй половине 20 века увидели подавление свободы в любом внешнем влиянии на человека, т.е. в любой социальности. Масла в огонь подлила теория К.Юнга о некой "самости" в человеческом бессознательном, являющейся наибольшей ценностью и ждущей своего избавления от вмешательства общества. Правда ни сам Юнг, ни его многочисленные последователи не смогли сказать ничего вразумительного о содержании этой самости, но вдохновенный образ покорил множество романтиков. Философы - постмодернисты вообще переплюнули всех и показали экстра - класс, провозгласив свободу от закономерностей, поскольку закономерность якобы равнозначна случайности, так что, исходя из этого, весь мир является сплошным хаосом. Любые попытки обнаружения причинно - следственной зависимости получили клеймо "тотальной репрессивности". Таким образом гордая и прекрасная идея свободы, оставаясь плодотворной в повседневной практике, в области теории все больше
В следующем выступлении одной из отживающих идей была объявлена идея патриотизма.
Некогда, в эпоху "войны всех против всех" патриотизм был целесообразным порождением идеи и практики борьбы, укрепляющим мотивацию и увеличивающим шансы на победу.Он вошел в число самых одобряемых и не подлежащих сомнению чувств и личностных качеств, считаясь непременным для каждого порядочного человека. Но вот в ХХ - ХХ1 столетиях, когда в результате социального прогресса были преодолены колониализм и идеологемы классовой борьбы, патриотизм и его разновидность - национализм стали превращаться в ведущие причины межнациональных конфликтов. Любой из них незвисимо от реальных причин его возникновения более всего подогревается пропагандой патриотизма как несомненного личностного достоинства. Докладчик предложил разобраться в его характере.
Патриотизм состоит из двух компонентов: любви к своей родине и ненависти к ее врагам. Рассмотрим сначала первый компонент. Какие преимущества дает патриотизм как любовь к родине? Может быть, патриоты лучше выполняют свои профессиональные обязанности? Не доказано. Может быть, они меньше втягиваются в коррупцию? Не доказано. Может быть, они меньше пьют? Не доказано. Может быть, они отличаются меньшей бытовой скандальностью? Не доказано. Может быть, они лучше защищают свою страну? Да, это представляется достаточно очевидным.Они не уклоняются от призывов и, вероятно, оказываются более стойкими воинами. Это, конечно, большое достоинство, но в современных войнах победа достигается не патриотизмом, а лучшей вооруженностью и подготовленностью. Солдаты вермахта были не меньшими патриотами, чем советские, английские и американские воины, но они проиграли. Японцы были не меньшими патриотами, чем американцы, но оказались побежденными.
Второй компонент - ненависть к врагам оказывается наиболее активной частью патриотизма. Он действует даже тогда, когда реального врага нет и когда враг только предполагается. Установка человека на ненависть к врагам непроизвольно порождает ксенофобию. Это происходит без сознательного намерения человека, в результате закономерностей нашего ассоциативного и логического мышления. Здесь просматривается такой механизм. Патриоты всегда стараются приписать своему народу какое - либо превосходство, например: "мы самые искренние", "самые талантливые", "самые смелые", "самые вольнолюбивые", "самые красивые", "самые музыкальные" и т. д., и это автоматически порождает некоторое пренебрежение к тем, кто, как предполагается, уступает по этим качествам. . Так создаются национальные мифы. Если же существуют народы - соперники (а они всегда существуют), то самовосхваление непременно сопровождается недоброжелательством к ним и создает почву для конфликтов.
Можно взять в качестве примера национального мифа популярную в Х1Х веке идеологию славянофильства. Она появилась на волне неудовлетворенного национального самолюбия восточных славян, которые стремились к европейской культуре, но не дотягивали до ее уровня. Если бы они совсем не отметились в этой культуре, наверное оставалось бы только скромно молчать, но среди них были признанные ученые, писатели, композиторы, что и поднимало уровень притязаний.
Отсюда родилась теория о каком - то замечательном славянском своеобразии и не всеми понимаемой особой славянской миссии в мировой истории. Известный российский поэт писал, что Россию невозможно понять умом и что она имеет "особенную стать". Естественно,что претензия на особую культуру априорно предполагала критическое отношение к той европейской культуре, которая якобы не способна была оценить славянскую оригинальность и глубину.
Европейскую бытовую дисциплинированность, чистоту, аккуратность, вежливость и законопослушание славянофилы пытались представить как проявление нетворческого европейского характера, чуть ли не примитивизма и бездуховности. Ей противопоставлялась то славянское "творческое" начало, которое выражалось в импульсивности и бесшабашности. Проявление "особенной стати" видели в крестьянской общине, которая якобы воплощала мудрый народный порядок, справедливость и была зародышем будущего славянского величия, превосходящего западноевропейское. На самом деле община была историческим пережитком и имела тот существенный недостаток, что сдерживала развитие сельскохозяйственного производства.