Жизнь в потусторонье

Трухин Игорь Алексеевич

В ХХ веке вследствие грандиозного технического прогресса, возможности которого, по собственному признанию, Маркс недооценивал, классовый конфликт отошел на второй план, уступив место противоречию между наиболее развитой и отстающей частями современного мира. Нынешняя так называемая борьба цивилизаций является на самом деле столкновением не религий, а пережитков патриархальной и, с другой стороны, постиндустриальной бытовой морали. Для мусульманских фундаменталистов невыносима вызывающая распущенность, как они это понимают, женщин западного мира и то, что мусульманские устои на Западе считают отсталыми. Различия не особенно бросались в глаза в дотелевизионную эпоху, но сейчас

это у всех на глазах. Ислам освящает борьбу против "неверных", что и довершает картину.

Беседа проходила в большой гостиной, и в ней участвовали многие известные коммунистические лидеры. В целом, они были согласны со своим кумиром.

Самым великим достижением советской эпохи считали то, что не допустили вооруженного столкновения между идеологическими системами, т.е. ядерной войны.

Сталина в это сообщество никогда не приглашали. Он жил на окраине поселения, причем так боялся мести,что был единственным, кто огородил свой дом высокой стеной. Говорили, что он выращивает на своем участке табак и винные сорта винограда. Никого из родственников с ним не было, а рядом жили Берия, Ворошилов и другие соратники.

В начале прогулки следующего дня увидели П.Я. Чаадаева, который задумчиво прогуливался по берегу пруда. Вопреки своему замкнутому виду он охотно вступил в разговор. Его резкий приговор современной ему России, за который, как известно, Николай Первый, взяв на себя роль психиатра, объявил его сумасшедшим, сыграл значительную роль в дальнейшей полемике историков и в развитии российского общественного сознания. Леонид спросил его, заняла ли Россия в последующие десятилетия более заметное место в мировой цивилизации.

– Извините за нескромность, но мои "Философические письма" несомненно сыграли в этом не последнюю роль. Как раз в эти годы в России стало появляться то, что позже стали называть гражданским обществом. Стало издаваться больше журналов и их стали читать, выросло влияние общественного мнения.

– Но вот вы писали,что в России не было своих заметных научных, технических, культурных достижений. Появились ли они в дальнейшем?

– Ну разумеется. Опять - таки, как и во всем, помог Запад. Этот позитивизм, развиваемый Контом, Спенсером, Марксом и другими, имел, как вы знаете, огромное влияние на молодежь, она ринулась учиться на биологов, врачей, инженеров. Отсюда вышли Лобачевский, Сеченов, Докучаев, Мечников, Павлов, Бехтерев, Циолковский. Ну и, конечно, наши великие писатели и композиторы. Россия стала европейской страной, скажем, второго эшелона, но уже не просто огромной варварской территорией. Я считаю себя причастным к этому сдвигу.

– В этом нет никакого сомнения. Это, пожалуй один из самых ярких исторических случаев воздействия критики.

– Но, дальше опять пошло торможение и спад, связанный со сталинщиной. Наше продвижение все время идет рывками. Самым могучим из них были реформы Петра Первого, потом был тот, о котором мы только что говорили.

– А восшествие Советской власти? Рывок или нет?

– Очень противоречивое явление. Это, конечно, мощный рывок как попытка, но не как результат.В плане преодоления массовой безграмотности советская власть сделала многое, этого не отнимешь. Гонка вооружения тоже сделала свое дело. В результате Россия, пардон, СССР, вышла вперед в освоении космоса, что делает ей большую честь. Теперь уже никакой критик не упрекнет ее в полной цивилизационной несостоятельности, как это в свое время сделал я. Но в остальных отношениях СССР продолжил традицию отставания от Запада.

– А как Вы считаете, сделан ли рывок после распада Союза ?

– Продвижение, конечно, будет, но вряд ли это

рывок именно России. Она еще долго будет барахтаться в своих проблемах, связанных с новым экономическим и политическим укладом и с разборками со своими бывшими республиками, но потом неизбежно станет частью объединенной Европы и будет прогрессировать вместе с ними. Это уже будут достижения мирового сообщества, а вклад России можно будет определять только по числу выдающихся деятелей - выходцев из нее.

Следующая беседа состоялась с группой известных русских философов начала ХХ века, среди которых были Бердяев, Мережковский, Розанов, Шестов, Булгаков, Флоренский и некоторые другие. Их лидером, судя по всему, был Бердяев. Его пафосные высказывания о приоритете личности над обществом всегда казались Леониду проявлением романтической экзальтации. С ним Леонид и начал разговор.

– В своей книге "О назначении человека" Вы говорите о необходимости вести борьбу против полной социализации человека,которая подавляет свободу духа и совести. Вы упрекаете современного человека том, что он готов отречься от "первородства и независимости человеческого духа и совести". Дух и совесть должны быть независимы от чего? От родительского влияния и образования? Вы за "свободное воспитание"? Но оно никому не удавалось. От этих попыток все давно отказались.

– Не искажайте мою идею. Я имею ввиду тот насильственный коллективизм, который российские и прочие коммунисты внедрили в своих странах,чем и вызвали формирование человека - винтика или, выражаясь нынешним языком, человека - робота.

– Значит, по - вашему, жители "нормальных" стран в отличие от них обладают независимым духом и совестью. Ну, независимый дух - это нечто неопределенное, скорее всего просто красивость. А вот независимая совесть - это интересно.Совесть, как известно, это совокупность наиболее прочно усвоенных моральных норм, например, честности, милосердия, долга. Разве у "нормальных" людей эти нормы возникают сами по себе, без постороннего влияния? Откуда это "первородство" совести? Если Вы имеете в виду его религиозное происхождение, так ведь это тоже постороннее для человека влияние.

– Но можно ли считать случайным совпадение тотального коммунистического коллективизма и массовых репрессий сталинского периода?

– Фашистская идеология с ее культом индивидуализма и сильной личности привела к не менее массовым репрессиям. Коллективизм тут совершенно не при чем. Сталинские репрессии были естественным следствием озлобленности, враждебности и подозрительности, порожденных революцией и гражданской войной. Такие настроения неизбежны в ситуациях насильственных переворотов, а в данном случае они были еще усилены общей культурной отсталостью России и параноидным характером Сталина.

Что касается внимания к личности, то оно является больше следствием демократической экзальтации, чем

действительной актуальности этой проблемы. Коммунистическая идея в изложении ее теоретиков как раз провозглашает внимание к каждому члену общества, т. е. к этой самой личности в противовес социальному статусу человека. Однако в реальном обществе любого типа человека всегда оценивают в первую очередь по его социальному функционированию, включающему выполнение им своих общественно значимых обязанностей (производственных, семейных, общественных), а также социальных норм поведения. Это является наиболее важным для общественного благополучия, и от этого никуда не денешься. Оценка же других личностных качеств человека, например, остроумия, чувствительности, нежности, впечатлительности и т. п., важна в его ближайшем окружении, и она также осуществляется в обществе любого типа.