Жизнь в зеленом цвете - 7
Шрифт:
– Утешайся тем, что никто из тех, кто найдёт нежданный подарок под ёлкой, не додумается назвать тебя носильщиком…
* * *
– Мерлин, какое блаженство, - Гарри плюхнулся в кресло, вытянув ноющие ноги.
– Даже когда листовки разношу по всей Англии - и то не так устаю.
– А ты думал, почему Санта-Клаус один день в году работает, а потом триста шестьдесят четыре - баклуши бьёт?
– близнецы устроились на ковре у ног Гарри, прислонившись каждый к пухлому подлокотнику чёрного кожаного кресла.
– Я бы тоже триста шестьдесят четыре дня отдохнул… -
– Ой! Ну я идиот… а вам что буду дарить?!
– Лучший наш подарочек - это ты, - близнецы синхронно поцеловали его ладони.
– Сомнительный я подарочек… - протянул Гарри.
– Ладно, раз вы не сердитесь, я ещё подумаю… И ещё я не знаю, что дарить Кевину. Ума не приложу, что могло бы ему понравиться.
– От тебя ему понравится всё, что угодно, от дырявого велосипедного колеса до обёртки от шоколадной лягушки.
– Только последняя сволочь подарила бы ему дырявое колесо, - Гарри снял очки и потёр виски.
– Он как посмотрит своими серыми глазищами, точь-в-точь как у Седрика - и я начинаю таять, как мороженое.
– Стало быть, ты планируешь подарить обёртку от лягушки?
– Будешь таким злоязыким - сам получишь обёртку, - Гарри коснулся кончиками пальцев мягких прядей на макушке Фреда.
Где-то снаружи занимался серый зимний рассвет. От одной этой мысли Гарри начинал чувствовать себя в несколько раз более сонным, чем раньше; по правде говоря, он охотно проспал бы весь грядущий праздник, не заморачиваясь по поводу подарков или ещё чего-нибудь.
Но оставить без подарка брата Седрика… на это Гарри решительно не был способен, тем паче, что о подарках для всех остальных малышей он уже позаботился.
– Фредди, Джорджи, как вы делали ту игрушку-меня, «Гарри Поттер, идентичный настоящему»?
– Это несложно, надо только немного определённых исходных материалов и фантазии касательно Трансфигурации, - Джордж подавил зевок.
– А ты хочешь подарить Кевину себя?
– Я у него и так уже есть, - отмахнулся Гарри.
– Вот если бы подарить ему того, кого уже нет…
Близнецы, сменив позы, молча смотрели на Гарри снизу вверх, и у него возникло то нередкое заставлявшее слегка нервничать чувство, что близнецы видят его насквозь, как стеклянного; не то, чтобы ему было неприятно - ведь это были Фред и Джордж, а не кто-нибудь - но порой ему очень хотелось знать, что же они в нём такое видят.
– Ты уверен?
– Я ни в чём не уверен, - признался Гарри.
– Мне даже кажется, что разумнее было бы подарить ему что-нибудь нейтральное. Но мне очень хочется подарить ему Седрика.
– А если он тебя неправильно поймёт?..
Гарри беспомощно пожал плечами.
– Я не знаю. Честно, не знаю.
Близнецы поднялись на ноги и одновременно протянули Гарри руки.
– Пойдём. Надо найти где-нибудь бумагу, стекло и кое-какие травы…
* * *
Гарри выныривал из сна медленно, неохотно; тяжёлые веки словно намертво слиплись друг с другом, волосы приклеились ко лбу противной испариной - сон был нехорошим, но Гарри не мог вспомнить, что именно видел. Горячие ладони и звонкий голос не сдавались, настойчиво будили
– Ну наконец-то, я уж думал, ты никогда не проснёшься!
– бодро поприветствовал его Кевин. Хрупкая шея выглядывала из полурасстёгнутого ворота мантии, каштановые волосы растрепались.
– Счастливого Рождества!
– И тебе того же, - Гарри потянулся и нашарил на тумбочке очки.
– Ох, и чего тебе не спится?
– Я бы мог спросить, - ядовито ответствовал Кевин, - чем ты занимался прошлой ночью, если к половине одиннадцатого утра не успел выспаться, но, поскольку близнецы тоже ещё дрыхнут, то я даже не буду интересоваться.
Гарри ощутил, как к щекам приливает жаркая кровь; до сих пор в разговорах с Кевином тема телесной любви затрагивалась крайне редко, поскольку про пестики и тычинки Кевину объяснять не надо было, а для чего-то более подробного он был слишком мал. И таких шуток Гарри от Кевина не слышал ни разу, так что даже не знал теперь, как отреагировать.
– Хорошо же ты обо мне думаешь…
– Очень даже хорошо, - Кевин сел на край кровати, сгорбившись.
– Всю ночь напролёт, подумать только!..
– Кевин… - Гарри расстроенно прикусил губу.
– Что не так?
– Всё так, - мотнул головой Кевин; по мнению Гарри - чересчур быстро.
– Рождество, все веселятся, ёлки-подарки… всё отлично.
– Я не забыл о тебе, - с облегчением сказал Гарри, поняв, в чём дело.
– Я просто хотел сам отдать тебе мой подарок.
– У тебя есть для меня подарок?
– Кевин был искренне удивлён.
– А дядя Амос и тётя Сесилия в прошлый раз забыли, вспомнили о Рождестве через несколько дней, когда на календарь посмотрели…
Гарри мысленно пожелал чете Диггори удариться дурными головами обо что-нибудь твёрдое и излечить тем самым свою забывчивость и обнял Кевина.
– У меня пока нет склероза, - шутка была неловкой, но всё лучше, чем молчать.
– Сейчас подарю… Accio коробка!
Яркая коробка из цветной бумаги, перевязанная лентами гриффиндорских цветов, влетела Гарри в руки.
– С Рождеством тебя, - Гарри улыбнулся, глядя, как на щеках Кевина от улыбки появляются ямочки.
Лицо Седрика Гарри трансфигурировал сам; близнецы почти не помнили умершего два года назад хаффлпаффского ловца, а чтобы сделать куклу, надо было чётко представлять себе, что именно хочешь сделать, и не словами - «высокие скулы, римский нос, прямой подбородок» - а цельной картинкой. Но и Гарри, если честно, не мог бы поручиться, что отчётливо помнил лицо Седрика; с сентября лицо старшего Диггори уверенно вытеснялось из памяти лицом младшего - очень похожим, почти точно таким же лицом, только моложе и беззащитней. Седрик вообще, кажется, не ведал, что такое беззащитность; даже мёртвым, поверженным, он не был беспомощен. Кевин же состоял практически из одной только неуверенности и ощущения собственной ненужности… как сам Гарри когда-то. Гарри пытался представить себе Кевина счастливым - по-настоящему счастливым, таким, чтобы в глубине тёмно-серых глаз не таился страх потерять то немногое, что у него было - и не мог.