Жизнь во имя любви (С)
Шрифт:
Ждать, когда выполнят приказ, не стала. Рванула сорочку на груди хана, чтобы добраться до обнажённой кожи.
– Что с ним? – не удержалась я, хоть и понимала, что лучше не отвлекать разговорами.
– Сердце остановилось. Причины пока не знаю, но, чтобы вытащить твоего муженька из-за грани, сил понадобится много. Проси помощь у Источника. Он поделится с тобой, ты со мной. А я уже господина нашего наместника исцелять буду. Работаем!
Истинным зрением я видела, что делает Прасковья. Оперируя силой как тончайшим инструментом, она восстанавливала артерии сердца для нормального кровотока, растворяя и выводя невесть откуда взявшиеся сгустки. И все манипуляции на закрытом сердце, без разрезов и кровопотери.
Вдруг Прасковья покачнулась:
– Всё. Теперь ты подпитай живой. Магию ему нельзя. Только ведовство
Последние слова она говорила, свалившись на ковёр, подтянув к животу руки и ноги и закрыв глаза.
Краем глаза я увидела, что так и не покинувший кабинет дворцовый целитель подтолкнул под голову Прасковьи подушечку с дивана, укутал пледом, проверил пульс и облегчённо выдохнул:
– Истощения нет, но устала до крайности.
Я тоже устала. Конечно, не так, как подруга – всего-то магическим трансформатором поработала, но спина затекла и колени ныли. Не отрывая пальцев от обнажённой груди мужа, осторожно сменила позу на более удобную и обратилась к замершему в нерешительности целителю:
– Прикажите горячего чая. В чайничке с носиком. Иначе вы меня напоить не сможете.
Обрадовавшись тому, что может хоть чем-то быть полезен, мужчина метнулся к двери.
Оставшись одна, я смотрела на мужа, вернувшегося к жизни. Рассматривала его лицо, волосы, кожу на груди. Постарел мой Таир. Нелегко ему наместничество даётся. Толковые помощники – это хорошо, но есть у хана привычка переживать обо всём. Старается не показывать этого, сохраняя невозмутимость, но живя с человеком больше двадцати лет, владея ведовством и истинным зрением, не заметить такое невозможно.
Одно непонятно – как я сердечный приступ прозевала.
Но тут муж открыл глаза, растерянно осмотрелся, сфокусировал на мне взгляд и и хрипло попросил:
– Прости меня, Ксаночка...
Глава 8
Я, оторвав одну руку от груди, приложила её к губам мужа.
– Тихо. Тебе нельзя разговаривать.
Но тот, хоть и слабо, но мотнул головой, освобождая рот.
– Не мешай! Я должен… Нет, я хочу сказать! – начал говорить Таир, уставившись в пространство невидящим взглядом. – Знаешь, я помню всё. И как вдруг боль сердце сковала, и как не мог вдохнуть, как в глазах потемнело. А потом свет… много света. Казалось, я сам стал светом. И вот там я вдруг осознал, что чудовище не ты, а я. Тебя Всевышний дал мне как спасение, а я не оценил. Оттого и помер раньше времени. А ещё понял, что не такой большой выбор у души там… за гранью. Или раствориться в этом безграничном океане света и ждать своего часа, чтобы воплотиться в новой жизни. Или, если позволят, вернуться в прежнее тело, дабы ошибки исправить. Или, как ты, выполнить миссию, порученную богом... Третий путь самый трудный. Не спрашивай, не знаю, как я это понял в один миг, но так мне стало горько и больно… тела нет, а боль сильнее, чем когда сердце схватило… больно оттого, что не оценил дар, данный мне свыше. Больно за то, что ушёл, не вымолив у тебя прощения. Я ведь без тебя, счастье моё, ничего не смог бы. Не вывез бы я тот груз, что обрушился на меня со смертью отца и братьев. Думаешь, я не понимаю, что хан я так себе… слабый? Не хочу оправдываться тем, что не готовили меня к этому. Но понял чётко, что не будь тебя рядом, не помогай ты мне… незаметно, исподволь, не выпячивая себя перед подданными — да и передо мною, потерял бы я давно и титул наместника, и само ханство. А в итоге ещё и трусом оказался. Узнав, что твоя душа из другого мира, что ты прожила здесь вторую жизнь, я безумно испугался. Непонятное – это всегда страшно. Мне показалось, что я большую часть жизни жил по твоей воле и потерял себя. Это сейчас я понимаю — был неправ и груб, но тогда думалось иначе. Найду ли слова, чтобы вымолить прощение? Простишь ли ты меня когда?
Муж с надеждой смотрел мне в глаза, ожидая ответа. А что я могла ему ответить? Что не сержусь? Так сержусь. Сильно, до злости и гнева. За то, что едва не потеряли мы самое дорогое, что есть у нас – друг друга. Спасибо Триединому, дал Таиру второй шанс, и Прасковье, что смогла исполнить волю его, вернув мужа к жизни.
Ответить не успела. Вернулся придворный целитель в сопровождении слуги, который катил изящный столик, сервированный к чаепитию. Пока слуга старательно делал вид, что нет ничего
– Нельзя Его Высочество тревожить. Пусть пока здесь полежит. А мы с Роксаной Петровной тем временем чаю попьём. После магического лечения почти обессилели.
Встала, оправила юбки, провела – приглаживая – руками по волосам и мне помогла подняться. От длительного неподвижного сидения руки-ноги затекли, и их кололо мелкими иголками.
– Как ты? – шёпотом, чтобы слышала я одна, спросила подруга.
Я только головой кивнула. Все живы — и ладно. А с остальным разберёмся.
Продолжить разговор с мужем мы смогли только вечером, после того, как Прасковья позволила с вящей осторожностью перенести хана на кровать. Ещё раз проверила работу сердца, наказала мне аккуратно влить в Таира немного живы природной и если что вызывать целительницу в любое время дня и ночи. Распорядилась и ушла порталом домой.
Оставшись вдвоём, мы долго молчали. Трудно было начать сложный разговор. Никогда не любила выяснять отношения. Помнится, в прошлой жизни я просто разворачивалась и уходила, считая, что связь, не благословлённая детьми и в которой отсутствует взаимопонимание, не стоит временных и эмоциональных вложений. Но здесь и сейчас всё не так. Наш брак одобрен свыше, о чём напоминают татуировки на руках и замечательные дети.
Я люблю Таира со всеми его недостатками. Понимаю и принимаю это. Легко влюбляться в совершенных, если такие имеются; мне же Триединый дал в мужья слабого, вспыльчивого, не всегда дальновидного мужчину. Но так и я не совершенство.
Сделав глубокий вздох, я начала:
– Рада твоему пониманию, что душа не сама выбирает посмертие. Наверное, мне после того, как поняла, что случилось, можно было притвориться и постараться прожить тихой мышкой. Но увидев, в каких условиях мы с бабушкой обитаем, я не смогла так поступить, а потом как-то само всё закружилось. Никогда я не желала власти и известности, но одного хотелось: быть нужной окружающим меня людям и новому миру, принявшему меня. Я рассказывала тебе, что дважды получила прямое благословение Триединого? В моей прежней жизни у большинства людей отношение к богу как к сказке, в которую то ли веришь, то ли нет. В этом мире я не просто верю, но знаю, что Он есть, и мои молитвы о благополучии семьи, гиримского ханства и Великорусскокой империи не дань традиции, а конкретная просьба. Но недаром говорят: на бога надейся, да сам не плошай. Пришла и моя пора вложиться в безопасное будущее наших детей и государства в целом. Не знаю, услышал ли ты в моём рассказе историю того страшного времени, которое пережил мой народ, пустив на самотёк игрища вольнодумцев. Не могу допустить такого здесь. Хочу поговорить с императором. И мне очень нужна твоя поддержка в этом. Даже если просто будешь рядом или за руку держать станешь, разговор проще вести будет.
Таир шевельнулся было подняться, но я его удержала.
– Душа моя, я правильно понял: ты простила меня? Если так, то я готов на что угодно, лишь бы ты была рядом.
Улыбнувшись, погладила мужа по щеке, а потом склонилась в поцелуе к губам.
– Я рада, что ты смог вернуться, – отдышавшись после затяжного поцелуя, сказала я. – Ко мне, к детям, к нашей земле. Кстати, я духам за быстрый проход к тебе пообещала место заповедное выделить. Как Прасковья позволит, надо будет карту изучить, найти участок удалённый и закрытый и объявить его… да хоть землёй духов, с жёстким запретом для всех лезть туда. И императору надо написать. Попросить аудиенции. Но это всё потом, когда ты поправишься.
Таир смотрел на меня с тёплой улыбкой.
– Роксана, ты никогда не изменишься. Дела у тебя на первом месте.
– Неправда, – вскинула я брови. – На первом месте у меня ты и наши дети. Но дела тоже важны.
Глава 9
Кресла во дворце комфортные, мягкие. Так и хочется сесть поглубже, расслабленно откинуться на удобную спинку и переложить ответственность за спасение мира на других. И я с радостью бы это сделала, если бы не мои дети.