Жизнь замечательных людей: Повести и рассказы
Шрифт:
Не отошел он от магазина и на пятьдесят метров, как его нагнали двое молодых людей в одинаковых серых кепках, посадили в машину и увезли. На месте его первым делом спросили:
– Скажи, мужик, какое сегодня у нас число?
– Ага? – воскликнул Казюлин в едкой интонации и завел:
– Безумным вы меня прославили всем хором.Вы правы: из огня тот выйдет невредим,Кто с вами день пробыть успеет,Подышит воздухом одним,И в нем рассудокС тех пор никто в театральном мире о Сергее Казюлине не слыхал.
25
А вот еще эпизод из российской жизни, в котором фигурирует как бы умалишенный, то есть вовсе не умалишенный, а на общем фоне даже наоборот.
Уже совсем в другую эпоху, когда страну нежданно-негаданно подкосила свобода слова и по городам и весям пошла пальба, в районном центре Улыбинске столкнулись с такой оригинальной незадачей, что с течением времени ее отчаялись разрешить. Именно, требовалось найти в районе человечка на вакантную должность заведующего Бюро технической инвентаризации, причем в известном роде блаженного, который отродясь не лукавил, не воровал. Уж больно хлебное это было место, обыкновенному гражданину не устоять, между тем над городом нависла угроза, реальная, как инфаркт: еще немного, и весь Улыбинск, от водонапорной башни до рабочей столовой № 1, будет поделен между бандами Ваньки Власова и одного темного дельца из соседней области по прозвищу Паровоз.
Злостный передел собственности зашел так далеко именно потому, что прежде в БТИ верховодили либо прямые жулики, либо люди слабые, не способные противиться соблазну, которые даже против убеждений наживались за счет казны. Первый заведующий новейшего времени Воробьев сдался на третьем месяце своего владычества, построил за рекой дворец с зимним садом, был уличен и покончил жизнь самоубийством, застрелившись из охотничьего ружья. Второй заведующий – Либерман, торговец цветным металлом, с тем только и занявший хлебное место, чтобы поправить свои дела, – вступил в сговор с обеими бандами, но не сумел соблюсти баланса и был утоплен в колодце на православное Рождество. Третьего и четвертого заведующих посадили. Пятый успел бежать и, по слухам, осел в Канаде, где открыл свое дело, именно: гнал из стружки древесный спирт.
Когда окончательно стало ясно, что вот-вот Улыбинск окажется частной собственностью двух воровских домов, что в дальнейшем не исключены сепаратистские поползновения, но главное, что районное начальство в скором времени останется не у дел, глава администрации Востряков собрал экстренное совещание, переждал неизбежные в таких случаях покашливание, скрежет стульями, бумажный шелест, посторонние реплики и сказал:
– Так что, господа-товарищи, настали последние времена! Того и гляди район отойдет Ваньке Власову с Паровозом, и тогда будет поставлена под сомнение сама государственность на местах!
– Так что же делать? – с наивным ужасом в голосе воскликнула заведующая отделом народного образования Куликова и глупо выкатила глаза.
– А ничего! – сказал первый районный милиционер. – У нас испокон веков воруют, и стоит Россия, как это самое... как скала! Не берите в голову, товарищи, как-нибудь это дело рассосется само собой.
Востряков сказал:
– Боюсь, на этот раз не рассосется,
Эта грозная перспектива ужаснула совещание, и в течение двух недель весь район был прочесан в надежде выявить хоть одного неподкупного земляка. Одного действительно выявили: это был древний старик, чуть ли не последний представитель захудалого княжеского рода Коломейцевых, которые в разное время дали двух полных генералов, одного сенатора, одного члена Государственного совета и одного видного большевика, которого посадили еще в двадцать восьмом году. Впрочем, старик Коломейцев ни в какую не соглашался возглавить Бюро технической инвентаризации и на все заискивания отвечал:
– А за что вы моего дедушку упекли?!
Тогда вдругорядь собирает совещание Востряков: все сидят, тупо уставившись в столешницу, и молчат. Руководители среднего звена трепещут, предвкушая отставку, а Востряков перебирает бумаги, делая вид, будто собирается подписывать приказы об увольнении по статье. Тут-то главврач районной больницы и говорит:
– Сидит у меня в нервном отделении один субъект. Не то чтобы он полностью сумасшедший, но все-таки не в себе. Свихнулся он, прошу обратить внимание, вот на каком пункте: что он последний честный человек от Мурманска до Читы.
Востряков сказал:
– Ты мне дай исчерпывающий ответ: этот не украдет?
– Этот точно не украдет.
Сколько ни поразительной, даже ни скандальной представилась совещанию такая кандидатура, а делать было нечего, и сумасшедшего назначили заведовать БТИ, правда, на всякий случай приставили к нему санитара под видом секретаря.
В первый же рабочий день к новому заведующему наведался Паровоз.
– Давайте знакомиться, – сказал он и выложил на стол аккуратную пачку банковских билетов достоинством в сто рублей.
Сумасшедший сказал:
– Уберите свои деньги и подите, голубчик, вон.
– А если ты будешь кобениться, сучонок, то я тебя замочу!
Сумасшедший сказал:
– Значит, такая моя судьба.
26
Медицинский вытрезвитель в районе Новодевичьего монастыря, палата на десять коек, светает, под потолком горит лампочка матового стекла. То ли водка чище стала, то ли по бедности пить начали ужимистей, то ли прошла мода пьянствовать безвылазно, по углам, но в палате заняты только две койки из десяти: один страдалец лежит возле двери, другого пристроили у окна. Оба давно проснулись; они кашляют, вздыхают и время от времени говорят.
Тот, что у двери:
– Я бы, может быть, и не пил, да одиночество замучило, то есть самая поганая его разновидность – одиночество на двоих. Ну чужой человек у меня баба! Точно она другой расы или женское в ней так, для отвода глаз. Представь себе: она даже зарплату за меня получает, колесо поменять может, ругается с соседями, как мужик!.. А ведь я воспитан на поэзии Серебряного века, я знаю всего Анненского наизусть!..
…………………………………..………………………………………………………………...
Тот, что у окна: