Жизнь. Милый друг. Новеллы
Шрифт:
Она дико закричала и упала навзничь. Свеча перевернулась и потухла.
Что с ней было потом? Долго еще преследовали ее какие-то странные, пугающие видения. Жорж и Сюзанна, обнявшись, все время стояли перед ее глазами, а Иисус Христос благословлял их преступную любовь.
Она смутно сознавала, что она не у себя в комнате. Она порывалась встать, порывалась бежать, но силы ей изменяли. Какое-то оцепенение нашло на нее и сковало члены, не коснувшись, однако, сознания, но это было уже меркнущее сознание, истерзанное населявшими его страшными образами, нереальными, фантастическими, погружавшееся в
Утром тело г-жи Вальтер, бесчувственное и почти бездыханное, было найдено возле «Иисуса, шествующего по водам». Состояние ее признали угрожающим. Очнулась она только на другой день. И тут она начала плакать.
Чтобы как-то объяснить исчезновение Сюзанны, слугам было сказано, что она внезапно уехала в монастырь. Г-н Вальтер получил от Дю Руа длинное послание и ответил согласием на его брак с Сюзанной.
Милый друг написал это письмо перед самым отъездом и, уезжая из Парижа, опустил его в почтовый ящик. В этом письме он в почтительных выражениях сообщал о том, что давно уже любит Сюзанну, что они ни о чем не сговаривались, но когда она по собственному желанию пришла к нему и сказала: «Я хочу быть вашей женой», — то он счел необходимым оставить ее у себя и даже спрятать вплоть до получения ответа от родителей, хотя, добавлял он, их законные права на нее значат для него меньше, нежели воля его невесты.
Он просил г-на Вальтера ответить до востребования, пояснив, что один из его друзей перешлет ему это письмо.
Получив то, чего он добивался, Дю Руа привез Сюзанну в Париж и отправил домой, но сам от визита к родителям до времени воздержался.
В Ларош-Гийоне, на берегу Сены, они прожили шесть дней.
Сюзанна никогда еще так не веселилась. Она воображала себя пастушкой. Он выдавал ее за сестру, и между ними действительно установились простые, близкие и в то же время чистые отношения: это была дружба влюбленных. В корыстных целях он щадил ее невинность. Приехав в Ларош-Гийон, она на другой же день купила себе белья и деревенских нарядов и, надев огромную соломенную шляпу, украшенную полевыми цветами, отправилась удить рыбу. Местность казалась ей удивительно живописной. Здесь были старинная башня и старинный замок, славившийся чудесными гобеленами.
Жорж, в куртке, купленной у местного торговца, гулял с Сюзанной по берегу реки, катался с ней на лодке. Они поминутно целовались, — ее поцелуи были невинны, он же изнемогал от страсти. Но он искусно умерял свои порывы. Когда же он объявил ей: «Завтра мы возвращаемся в Париж, ваш отец дал согласие на наш брак», — она простодушно спросила:
— Уже? А мне так понравилось быть вашей женой!
В маленькой квартирке на Константинопольской улице было темно, — Клотильда де Марель, столкнувшись с Жоржем Дю Руа у дверей и влетев в комнату, сразу накинулась на него, так что он даже не успел отворить ставни.
— Итак, ты женишься на Сюзанне Вальтер?
Жорж смиренно признался в этом.
— А ты разве
— Ты женишься на Сюзанне Вальтер? — с возмущением и бешенством продолжала она. — Это уж слишком! Это уж слишком! Три месяца ты лебезишь передо мной — и все для того, чтобы отвести мне глаза. Все знают, кроме меня. Мне сообщил об этом муж!
Дю Руа принужденно засмеялся и, повесив шляпу на угол камина, сел в кресло.
— Значит, ты, как только разошелся с женой, тут же начал закидывать удочки, а меня преспокойно держал в качестве временной заместительницы? — глядя ему в лицо, проговорила она злобным шепотом. — Какой же ты подлец!
— В чем дело? — спросил он. — Жена меня обманывала, я застал ее с поличным, добился развода и теперь женюсь на другой. Что тут особенного?
— Какой ты ловкий и опасный негодяй! — с дрожью в голосе прошептала она.
Он усмехнулся.
— Черт возьми! Олухи и простофили всегда остаются с носом.
Но ее преследовала все та же мысль.
— Как же это я не раскусила тебя с самого начала? Да нет, я никогда не думала, что ты такая сволочь.
— Прошу тебя быть осторожнее в выражениях, — с достоинством заметил он.
Это ее взорвало:
— Что? Ты хочешь, чтобы я разговаривала с тобой в белых перчатках? Все время ты поступаешь со мной по-свински, а я не смей слова сказать? Ты всех обманываешь, всех эксплуатируешь, всюду срываешь цветы наслаждения и солидные куши и после этого хочешь, чтоб я обращалась с тобой, как с порядочным человеком!
У него задрожали губы, он встал.
— Замолчи, а то я тебя выгоню вон!
— Выгонишь вон… Выгонишь вон… Ты меня выгонишь вон… ты… ты?..
Клотильда была в таком исступлении, что не могла говорить, но плотина, сдерживавшая ее гнев, неожиданно рухнула, и она разразилась потоком слов:
— Выгнать меня вон! А ты забыл, что я с самого первого дня плачу за эту квартиру? Ах да, время от времени платил за нее ты! Но кто ее снял?.. Я… Кто ее сохранил?.. Я… И ты хочешь меня выгнать? Молчи, бессовестный! Думаешь, я не знаю, что ты украл у Мадлены половину наследства, которое ей оставил Водрек? Думаешь, я не знаю, что ты спал с Сюзанной, чтобы заставить ее выйти за тебя замуж…
Он схватил ее за плечи и начал трясти.
— Не смей говорить о ней! Я тебе запрещаю!
— Ты спал с ней, я знаю! — кричала она.
Он выслушал бы от нее все, что угодно, но эта ложь возмутила его. Когда она бросала ему в лицо правду, у него бешено колотилось сердце, но клевета на эту девушку, его невесту, привела его в такое состояние, что у него чесались руки от яростного желания ударить Клотильду.
— Молчи… молчи… лучше молчи… — повторял он и тряс ее так, как трясут ветку, чтобы с нее упали плоды.
Растрепанная, с безумными глазами, она крикнула во все горло:
— Ты с ней спал!
Он отпустил ее и дал такую затрещину, что она отлетела к стене и упала, но сейчас же обернулась и, приподнявшись на руках, еще раз выкрикнула:
— Ты с ней спал!
Он бросился на нее и, подмяв под себя, принялся избивать ее так, точно это был мужчина.
Клотильда сразу примолкла, — она лишь стонала под его ударами. Она не шевелилась. Уткнувшись лицом в угол комнаты, она жалобно вскрикивала.