Жизненное пространство. Трилогия
Шрифт:
Все оказалось еще лучше, чем я ожидал: уничтожение группы разведчиков штабные аналитики отнесли на счет команды, работавшей на сортировочном узле. Нападение одиночки не рассматривалось в принципе. Преследователей ориентировали на группу до восьми человек, вооруженных тяжелым оружием, идущую в сторону Радара. Предполагалось, что имеет место проникновение диверсионно-разведывательного подразделения сектантов с неизвестными целями и кругом задач. Был дан приказ никого живьем не брать. Ошибка на ошибке, граждане военные. Сектанты, может, и были, но сортировочный узел «работали» явно не они. Почерк не совпадал. Я делал ставку на «духов», уж больно складно вписывались нападение на стоянку «вольняг» и наше с селянкой приключение.
Закрыв ПДА, я сделал неполную разборку,
…Номер на визитке пришел от клиента, чей склад стройматериалов стоял у нас на охране. Я спас его, но чуть не сел за превышение необходимой обороны. Поступил вызов диспетчера — сработала тревожная кнопка на одном из объектов. Мы с Сашкой подъехали к обычному ангару, какие сдают под всякие оптовые склады. Дело прояснилось сразу: пара наркоманов перепутала аптечный склад со складом стройматериалов. А там как назло хозяин проводил инвентаризацию. Гонялись они друг за другом примерно минут тридцать, пока хозяин склада, некто Николай Николаевич Ладейников, не умудрился на бегу нажать тревожную кнопку. Мы появились вовремя: купец уже начал уставать, а торчок размахивал фомкой в то время, как его напарник целился в купца из газового пистолета, как позже выяснилось, переделанного под боевой. Думать было некогда: я достал служебную «хлопушку» [51] и выстрелил торчку, который был с пистолетом, в плечо. Но тот, видимо, не почувствовал ничего, повернулся к нам с Сашкой и выстрелил в ответ. Получился своеобразный дуплет. Тут было не до церемоний, стрелял я в голову, а точнее в лоб, и, конечно, попал. Второй торчок не отступился и с криком, поменяв направление, ринулся в мою сторону. Сашка оказался на высоте, саданув резиновой пулей из дробовика, буквально сбившей с ног любителя медикаментов. Ник-Ник, ставший впоследствии звеном в причинно-следственной цепочке событий, приведших меня на Украину, был спасен.
51
Имеется в виду пистолет ИЖ 71-100.
Потом были долгие объяснения, ночь в «казенном доме», разговор с благодарным клиентом и подписка о невыезде. С наркоманом все утряслось. В чем, кстати, была немалая финансовая заслуга спасенного мной негоцианта и его дружеские связи в нашем ГУВД. Купец долго тряс мне руку, подарил бутылку московской водки «Кристалл» и оставил визитку. Этот черно-синий кусочек картона я благополучно «посеял» через неделю. И вот клиент снова появился. Дел вроде никаких не намечалось, впереди было еще двое суток отгулов. И я набрал номер. Трубку взяли после второго гудка. Голос был ровный, спокойный, с чуть заметной покровительственной интонацией:
— Слушаю.
— Здравствуйте, Николай Николаевич. Это Антон Васильев. Вы меня искали?
— Здравствуй, Антон. Рад, что быстро отзвонился. Искал тебя. Есть деловое предложение. Подъезжай ко мне на точку. Ну, знаешь, на рынке «Строй-центр»?
— Найду. Буду у вас через полчаса.
Точно: в охрану звать будет. Предложение меня не интересовало, но провести время как-то все равно нужно было. Выслушать очередные посулы золотых гор иногда очень полезно для повышения настроения и личной самооценки. Кроме того, зная подобных Ник-Нику людей, можно с уверенностью утверждать: так просто он от меня не отстанет. Нужно провести беседу и расставить точки над «i». Езда и поиски павильона на рынке, расположенном в бывшем цеху закрытого завода металлоконструкций, заняли примерно две трети заявленного времени. Не торопясь, я вошел в просторный павильон, где за прилавком сидела скучающая тетка неопределенного возраста. Поздоровавшись, я сообщил, что у меня назначена встреча с Ник-Ником. Она молча указала на заднюю дверь, чуть левее конторки.
Ладейников сидел за столом и что-то писал в пухлый потрепанный ежедневник. Подняв глаза и увидев меня, он просиял дежурной улыбкой и указал на стул, что стоял напротив.
— Хорошо, что
— Да. Взрыв атомной станции в 1986 году. Теперь там закрытая зона, все оцеплено. Объявлен карантин. Даже авиамаршруты идут в обход тамошнего неба. Слышал всякие сказки о мутантах, непонятных чудо-артефактах и всякое такое. Не знаю: может и правда, а может, и вранье.
Ник-Ник ухмыльнулся:
— Все правда. И про мутантов, и про артефакты. Ты вот что скажи: тогда на складе… — купец замялся. — Ты ведь не в первый раз человека убил? Да?
Всегда одно и то же: если я скажу, что нет, то следующий вопрос будет о количестве скальпов на поясе.
— Было дело.
— Я в связи с происшествием ознакомился с твоим личным делом. Многое непонятно. Там сказано, что ты артиллерист. Это как: из пушки стрелял, что ли?
— Было. Из гаубицы, установки залпового огня, минометы знаю неплохо.
Меня забавлял оборот, который принимала наша беседа. Но Ладейников не сдавался:
— Но там сказано, что ты по учетной специальности, — он заглянул в ежедневник: — «командир отдельного взвода разведки и охраны». Это как?
— Просто. Артиллеристы стреляют, а моя задача сделать так, чтобы им никто этого делать не мешал. Кроме того, если возникала необходимость, ходили по тылам и работали в качестве корректировщиков.
— А воевал?
Достал уже, пора укорот дать.
— Было, но я не имею желания об этом говорить.
Я начал подниматься со стула, чтобы уйти. Купец понял, что перегнул с вопросами, и поднял руку:
— Погоди, Антон! Я же не просто так спросил. Уж больно спокойно ты себя вел, не трясло тебя, да и на допросе ты спокойно держался. А мне нужен именно такой человек. С опытом.
— Чтобы между нами, Николай Николаевич, не было недопонимания, сразу говорю: в бодигарды не пойду. Пройденный этап, не интересует.
Ник-Ник даже развеселился:
— Нет, в охранники я тебя не зову, а вот компаньон на короткое время поездки в Зону мне очень нужен. Приедем туда, осмотришься. Захочешь — сразу назад поедешь. Но прежде посмотри сюда, — Ник-Ник что-то вывел на экран ноутбука, стоявшего чуть в сторонке, и развернул его ко мне фронтальной стороной. И я увидел снимки Зоны. Вот стая псов сцепилась с раненым кабаном, вот тушканчики поедают какую-то падаль, вот псевдогигант идет куда-то по своим делам. Но главное — это небо. Серое, хмурое небо в свинцовых подушках облаков, и бескрайние просторы осеннего пейзажа. Что-то щелкнуло внутри. Как в редкие моменты, когда долго ищешь ответ, и, когда наконец находишь, происходит некое переосмысление. Изменяется все внутри, и вещи и люди поворачиваются к тебе совершенно иными, невидимыми до того момента гранями. Так было и теперь. Горло сдавил спазм, и я чуть хрипло спросил:
— Что я должен сделать?
Видимо, Ник-Ник не прочел волнения у меня на лице и продолжал говорить в просительной интонации:
— Да ничего особенного: проводишь меня через карантин и обратно можешь ехать. Заплачу хорошо…
— Я согласен, но…
Ник-Ник осекся и уставился на меня, как баран на вывеску мясной лавки. Я продолжил:
— …Есть одно условие: хочу остаться там, в периметре карантинной зоны. Назад я с вами не возвращаюсь, а в уплату за услуги вы делаете мне бумаги, дающие мне легальный статус в Зоне, и помогаете со снаряжением. Денег мне не нужно. Только то, что я перечислил.
Такой поворот событий буквально опрокинул мировоззрение купца. Впрочем, быстро оправившись, он важно кивнул:
— Хорошо. Как пожелаешь. Странно только: все оттуда, а ты наоборот…
— Каждый ищет место по себе. Я думаю, мне там понравится. Даже уверен в этом.
Ник-Ник встал из-за стола и подвел итог:
— Договорились: ты провожаешь меня до Кордона, я делаю свои дела, а ты остаешься там. Я сведу тебя с человеком, который поможет тебе на первых порах. Его зовут Попович. Это и фамилия, и прозвище, и отчество. Все его только так и знают. Вы с ним сойдетесь.