Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана
Шрифт:
Когда царь Сайф услышал эти слова, свет померк в его глазах. Он плакал и стонал, сокрушался и рыдал, слезы катились у него по щекам, как бурный поток по гладким камням, и ему казалось, что отныне величие его умалится, а слава сокрушится. Он плакал и слагал горестные стихи, скорбя об утрате Муньят ан-Нуфус и Мисра. Потом царь Сайф встал и, сверкая пылающими очами, направился к Таме. Увидев царя, Тама встала ему навстречу, приветствовала его и поздравила со счастливым возвращением. Но Сайф спросил ее:
– О Тама, где моя жена Муньят ан-Нуфус?
На это Тама ответила ему так же, как
А в это время Акила без устали бранила и попрекала свою дочь Таму, говоря ей:
– О Тама, ты поступила как презренная дочь греха, ты погубила величайшего из царей ислама!
Таме нечего было на это ответить, поэтому она молчала, а оставшись одна, непрестанно плакала и горевала. Наконец, мудрая Акила пошла к Сайфу и, увидев, как он изменился и пожелтел, поняла, что близкая смерть – его удел. Она взмолилась:
– О великий царь нашего времени, не губи себя, ведь царица Муньят ан-Нуфус не умерла, она жива, и это так же верно, как и то, что ты жив! Я скажу тебе всю правду и открою тебе то, что скрыто от всех.
Услыхав эти слова, царь Сайф воскликнул:
– Как это может быть, о матушка? Успокой же мое горе, пока оно не свело меня в могилу!
Тогда Акила рассказала ему, как было дело, от начала и до конца и прибавила:
– Если бы царица Муньят ан-Нуфус любила тебя, она не улетела бы отсюда, ведь она сказала: «Царь Сайф не может обойтись без меня ни единого мгновения, если он узнает, что я улетела, то отправится странствовать но свету, искать Остров девушек, будет терпеть муки и тяжко страдать».
А эти слова Акила прибавила от себя, чтобы удержать царя Сайфа от поисков жены, а еще и для того, чтобы он не заподозрил Таму и не попрекал ее за то, что она сделала. Но стоило Сайфу услыхать речь Акилы, как его лицо прояснилось, взор посветлел, и он сказал с улыбкой:
– О матушка, отчего же ты не сказала мне раньше, не избавила меня от горя и страданий, и от невыносимых терзаний, которые мучат меня столько дней?
На это Акила ответила:
– Я опасалась за тебя из-за дурных предзнаменований, и сейчас только всеведущий небесный царь дал мне силу говорить.
Обрадованный этой вестью, царь Сайф ибн Зу Язан перестал горевать, освободился от превратностей времени, сбросил одежду скорби и облачился в покровы спокойствия и веселья. Он отправился в баню, а потом провел ночь у Тамы, радуясь и наслаждаясь. А Тама сказала ему:
– О царь, я поступила неправильно, когда взяла волшебное платье Муньят ан-Нуфус – она хитростью выманила его у меня, чтобы надеть и вместе с сыном улететь в свою страну.
Но царь Сайф рассмеялся и ответил ей:
– О Тама, прихоти Муньят ан-Нуфус я готов терпеть, ведь тот, кто хочет владеть драгоценностью, должен заплатить за нее дорогую цену! И раз она жива, то я не теряю надежды снова встретиться с ней, хотя бы мне пришлось отдать за это жизнь.
Услыхав эти слова Сайфа, Тама разгневалась, но затаила свои чувства. А вторую ночь Сайф провел у Шамы, беседуя с ней и лаская ее. И Шама сказала ему:
– О царь, смотри, как поступила Тама – она отдала Муньят ан-Нуфус ее волшебное платье, и та улетела в свою страну!
Сайф ответил:
– Тама сделала это по неведению, она не знала, что из этого получится, ведь Муньят ан-Нуфус дала ей клятву, и Тама поверила, потому что она доверчива и простосердечна. Я не гневаюсь на Таму, потому что у нее есть сильный заступник – это ее мать, мудрая Акила, которая выполняет все мои желания и повеления. Ты, о Шама, – мой правый глаз, а Тама – мой левый глаз, Гиза – мое сердце, а Муньят ан-Нуфус – мой разум. Я прошу Аллаха не разлучать меня ни с одной из вас и соединить меня как можно скорее с Муньят ан-Нуфус, ведь Аллах все слышит и исполняет наши мольбы.
А третью ночь царь Сайф провел у Гизы, и, прощаясь с ней и ее сыном Насром, он сказал:
– О Гиза, не давай никому смотреть на твоего сына, пока я не привезу назад его брата Мисра, которого Муньят ан-Нуфус унесла в свою страну.
– О господин мой, Аллах скоро даст тебе свидеться с ней! – ответила Гиза, и царь Сайф поблагодарил ее за доброе слово и отправился в диван.
Он сел на престол, окруженный своими приближенными, как вдруг в небе загрохотало нечто подобное грому, так что всякий смертный ощутил смертельный страх, и перед царем Сайфом предстала его сестра Акиса. Она приветствовала царя, а он ответил на ее приветствие, а потом спросил:
– О Акиса, ты, наверное, увидала мое горе и печаль и явилась ко мне, вспомнив, как убила мою мать?
Акиса ответила:
– Клянусь Аллахом, ты счастливо отделался от нее и от ее злодеяиий! Как я могла не убить ее, когда она то и дело замышляла твою погибель и забрасывала тебя в чужие края, обрекая на смерть? Она была неверной язычницей, и если ты еще раз ее помянешь, я больше не вернусь к тебе никогда.
– Ладно Акиса, оставим ее, сейчас я хочу расспросить тебя об Острове девушек, которым правит царь Аббус, отец Муньят ан-Нуфус, – сказал Сайф, и Акиса воскликнула:
– О царь, сдается мне, что царица Муньят ан-Нуфус завладела своим волшебным платьем из Птичьих перьев, надела его и улетела в свою страну!
А Сайф повторил:
– Я хочу расспросить тебя об этой стране. Сколько дней займет путь, если я поведу туда свое войско и мы будем скакать по долинам и холмам без отдыха и без остановки?
– До ее страны сто лет пути! – ответила Акиса, а Сайф спросил:
– О Акиса а как же девушки пролетают это расстояние за три дня?
– Весь секрет, брат мой, в их волшебных платьях, с помощью которых девушки могут в одну минуту пролететь такой путь, на который другим людям потребуется целый месяц, – объяснила Акиса. – Все это – тайпы великих колдунов.