Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
Между тем Ридольфо, обучавшийся по картонам Микеланджело, был признан одним из лучших рисовальщиков того времени, за что все его сильно полюбили и в особенности Рафаэль Санцио Урбинский, который тогда проживал во Флоренции, где, как об этом уже говорилось, обучался искусству и был юношей уже достаточно известным.
Ридольфо же, который учился по названным картонам и приобрел опыт в живописи под руководством фра Бартоломео из Сан Марко, знал уже по суждению лучших художников, что, когда Рафаэлю пришлось по вызову папы Юлия II отправиться в Рим, он доверил ему дописать голубое платье и другие мелочи на образе Богоматери, который он писал для неких сиенских дворян, и образ этот, законченный им с большой тщательностью, Ридольфо отослал в Сиену. Рафаэль же, вскоре по приезде своем в Рим, всяческими путями старался зазвать туда и Ридольфо, но тому, как говорится, не хотелось расставаться с видом купола и заставить себя уехать куда-нибудь из Флоренции, вне которой он и не представлял для себя жизни,
Один горожанин заявил ему как-то, что терпеть не может живописцев, которые кроме непристойностей ничего писать не умеют, ему же нужен такой, который написал бы ему Мадонну пусть немолодую, но благопристойную и сладострастных мыслей не вызывающую, и Нунциата написал ему бородатую Мадонну. Другой же, пожелав заказать Распятие для комнаты в нижнем этаже, где он жил летом, не сумел сказать по-другому, как «мне нужен летний Распятый», и Нунциата, поняв, что имеет дело с дураком, написал ему Распятого в исподнем.
Возвратимся, однако, к Ридольфо. Для монастыря Честелло ему был заказан образ на дереве с Рождеством Христовым, и, приложив наибольшие усилия, дабы превзойти состязавшихся с ним, он отдал этой работе все силы и все старание, на какие был способен, и написал Богородицу, поклоняющуюся младенцу Христу, св. Иосифа и две коленопреклоненных фигуры святых Франциска и Иеронима. Там же изобразил он прекраснейший пейзаж, весьма напоминающий Сассо делла Верниа, где св. Франциск обрел стигматы, с хижиной и поющими над нею ангелами; и вся эта работа отличается и прекрасным колоритом и большой рельефностью.
Тогда же он написал на дереве образ, отправленный в Пистойю, и приступил к двум другим, заказанным сообществом св. Зиновия, что возле канониката Санта Мариа дель Фьоре, которые должны были стоять по обе стороны Благовещения, написанного раньше Мариотто Альбертинелли, о чем говорилось в его жизнеописании. Оба образа Ридольфо написал и отделал, весьма угодив членам названного сообщества. На одном из них он изобразил воскрешение св. Зиновием мальчика в Борго дельи Альбицци во Флоренции, историю очень яркую и живую со многими очевидцами, написанными с натуры, среди которых несколько женщин живо выражают изумление и радость при виде приходящего в сознание воскресшего мальчика. На другом же шесть епископов несут усопшего св. Зиновия из Сан Лоренцо, где он был сначала погребен, в Санта Мариа дель Фьоре, и, когда они проходят по Пьяцца Сан Джованни, сухой вяз, стоявший там, где ныне на месте чуда воздвигнута мраморная колонна с крестом наверху, едва его коснулся гроб с телом святого, тотчас же, по воле Божьей, покрылся листьями и расцвел. И картина эта была не менее прекрасна, чем другие работы Ридольфо, описанные выше. А так как они были выполнены еще при жизни его дяди Давида, то добрый старик был доволен необычайно и благодарил Бога за то, что жил столько, что успел увидеть, как вся доблесть Доменико словно возродилась в Ридольфо.
В конце же концов, он, дожив до семидесяти четырех лет, собрался в Рим, дабы присутствовать на святом юбилее 1525 года, но захворал и умер и был погребен Ридольфо в Санта Мариа Новелла рядом с другими Гирландайо.
У Ридольфо был брат в камальдульском монастыре Анджели во Флоренции по имени дон Бартоломео, монах поистине примерный и благочестивый. Ридольфо, очень его любивший, изобразил для него в галерее, выходящей в сад, именно в той лоджии, где рукой Паоло Уччелло написаны зеленью истории из жития св. Бенедикта, по правую руку от дверей, ведущих в сад, историю, где названный святой, восседая за столом между двумя ангелами, ожидает, когда Романе пришлет ему в пещеру хлеб, где дьявол обрывает веревку с камнями и где тот же святой одевает юношу. Но из всех фигур, изображенных там под аркой, лучше всех портрет карлика, сторожившего тогда монастырские ворота. Там же над кропильницей для святой воды, что при входе в церковь, он написал фреской и в цвете Богоматерь с младенцем на руках в окружении прелестнейших ангелочков, а в монастырском дворе, что насупротив капитула, над дверью малой капеллы написал фреской в люнете св. Ромуальда, держащего в руке церковь отшельников-камальдульцев, а вскоре после этого прекраснейшую Тайную вечерю в торце трапезной тех же монахов по заказу аббата дон Андреа Доффи, который был монахом того же монастыря и попросил изобразить
В церковке Мизерикордиа, что на площади Сан Джованни, Ридольфо написал на пределле три прекраснейшие истории из жития Богоматери, похожие на миниатюры, а для Маттио Чини на углу его дома близ площади Санта Мариа Новелла в небольшом табернакле – Богородицу, св. апостола Матфея, св. Доменика и с натуры двух малых сыновей самого Маттио, стоящих на коленях, и работа эта, хотя и малая по размерам, весьма красива и изящна.
Для монахинь св. Иеронима ордена францисканцев-цокколантов, что на набережной Сан Джорджо, он написал два образа на дереве: на одном – отменно прекрасный кающийся св. Иероним, над ним же, в люнете, Рождество Иисуса Христа, а на другом, что насупротив первого, Благовещение, над ним же, в люнете, приобщающаяся св. Мария Магдалина. Во дворце, принадлежащем нынче герцогу, он расписал капеллу, где господа слушали мессу, изобразив в середине свода Святейшую Троицу, а в других его членениях путтов, держащих таинства Страстей, и головы двенадцати апостолов; по всем четырем углам он выполнил фигуры евангелистов во весь рост, а в Троице – архангела Гавриила, благовествующего Деве, изобразив кое-где на фоне площадь Аннунциаты во Флоренции вплоть до церкви Сан Марко. И вся эта работа была выполнена отличнейшим образом со многими и прекрасными украшениями, и, когда она была закончена, он написал на дереве образ, который был поставлен в соборе города Прато, с Богоматерью, передающей пояс св. Фоме в окружении других апостолов. А в Оньисанти он написал для монсеньора де'Бонафе, начальника больницы Сайта Мариа Нуова и епископа Кортоны, образ на дереве с Богоматерью, св. Иоанном Крестителем и св. Ромуальдом и для него же, вполне ему угодив, он выполнил несколько других работ, перечислять которые не стоит. После этого он написал три подвига Геракла, которые некогда изобразил Антонио Поллайоло во дворце Медичи, а написал он их по заказу Джовамбаттисты делла Палла, отославшего их во Францию.
Ридольфо выполнил эти и много других живописных работ, а так как дома у него остались все принадлежности для работ мозаикой, принадлежавшие дяде Давиду и отцу Доменико, от которого он кое-чему научился, то и порешил он попытаться сделать что-нибудь мозаикой собственноручно и, попробовав, увидал, что дело у него выходит. И тогда взялся он за арку, что над дверями церкви Аннунциаты, где изобразил ангела, благовествующего Мадонне. Но так как у него не хватало терпения складывать вместе кусочки, он никогда больше за это дело не брался.
Для одной из церковок сообщества Шерстобитов, что на холме Кампаччо, он написал на дереве образ Успения Богоматери с хором ангелов и апостолами вокруг гробницы. Но так как по недосмотру помещение, где находился образ, было завалено зелеными вениками, предназначавшимися во время осады для бастионов, сырость впиталась в гипсовый грунт и вся работа облупилась так, что Ридольфо пришлось ее переписывать, и тогда-то он и себя там изобразил. В приходской церкви в Джоголи он в табернакле, стоящем на улице, написал Богоматерь с двумя ангелами, а насупротив мельницы камальдульских отцов-отшельников, что за Чертозой ди Валь д'Эма, в другом табернакле написал много фигур фреской.
После всего этого Ридольфо увидел, что поработал достаточно, а жил он неплохо и всего у него было вдоволь, и потому не захотелось ему больше утруждать мозги всем тем, чего он мог бы достигнуть в живописи, и решил он жить барином и заниматься чем придется.
По случаю прибытия во Флоренцию папы Льва он со своими помощниками и подмастерьями принял на себя убранство всего почти дома Медичи, украсил папскую залу и другие помещения, возложив на Понтормо роспись капеллы, как об этом уже говорилось. Равным образом по случаю бракосочетания герцога Джулиано и герцога Лоренцо он выполнил все свадебное убранство, а также и перспективу для нескольких комедий. А так как за его исполнительность господа эти очень его любили, то через них он получил много должностей и как почитаемый гражданин был назначен членом коллегии. Однако Ридольфо вовсе не гнушался изготовлением знамен, хоругвей и многого другого тому подобного: помню, как он мне рассказывал, что трижды готовил флаги для сообщества Радостных, устраивавшего в городе ежегодно турниры и празднества. В общем же в его мастерской делали все на свете, почему многие молодые люди часто в нее заходили, учась там тому, кому что больше нравилось.
Так и Антонио дель Черайоло, учившийся у Лоренцо ди Креди, учился потом у Ридольфо, когда же начал работать самостоятельно, выполнил много работ и писал портреты с натуры. В Сан Якопо тра Фосси рукой этого Антонио на одном образе написаны св. Франциск и св. Магдалина у Распятия, а в церкви сервитов за главным алтарем находится святой архангел Михаил, который Гирландайо списал с того, что на кладбище при Санта Мариа Нуова.
Был также учеником Ридольфо и работал превосходно Мариано из Пеши, отлично написавший Богоматерь с младенцем Христом, св. Елизаветой и св. Иоанном в упоминавшейся дворцовой капелле, которую ранее по заказу Синьории расписал Ридольфо. Он же расписал светотенью весь дом Карло Джинори на улице, получившей название от этого семейства, изобразив там в отменнейшей манере подвиги Самсона. И если бы прожил он жизнь более долгую, чем какая была ему отпущена, он достиг бы совершенства.