Жизни сестер Б.
Шрифт:
Сморю, те нравится, говорит Джим, не улыбаясь.
Да, действительно, отвечаю.
Хочешь ищо?
С удовольствием.
И мы передаем по кругу фляжку, я спрашиваю про рагу и про погоду, а они дают обдуманные ответы (рагу отчасти пресновато, погода стоит теплая, лишь бы не было дождя), и вскоре мы уже лучшие друзья.
Не представляю, с чего вдруг эти люди показались мне странными и даже пугающими, ведь на самом деле они желают мне только добра! Набравшись смелости, рассказываю о своих достижениях в области латыни и греческого
Вставай, говорит он.
На ногах я стою нетвердо. Папа принюхивается. И чем это ты здесь занимаешься?
Наслаждаюсь беседой с прекрасными джентльменами, хихикнув, отвечаю я. Как ты и просил.
Он дает мне пощечину.
От моей мужественности не остается и следа – потрясенный его поступком, я начинаю плакать.
Ты употреблял алкоголь, говорит папа. Я же чувствую, пахнет спиртным.
Ничего подобного! – отвечаю со всхлипом. Я бы не стал, ни за что!
Ваш милый мальчишка сам попросил, заявляет Терри. Ему понравилось, так что, видать, впереди большое будущее.
Вы сказали, это яблочный сок! – возражаю я. Они сказали, это сок! Мои слова, наверное, трудно разобрать сквозь рыдания. Я думал, там сок!
Ты считал, что пьешь сок? Что ж, тогда я должен извиниться. Если ты действительно не знал, что пьешь спиртное, мне придется выгнать эту троицу и навсегда лишить их доступа в столовую.
Я смотрю на своих приятелей. Придется им смириться, поскольку они вовсе не нуждаются в одобрении моего отца, тогда как мне оно необходимо каждый день!
Я киваю.
Ты понимаешь, каковы последствия твоих слов? Эти трое не смогут сюда вернуться, даже если будут голодными. Раз уж тебя на самом деле напоили виски против воли, они этого заслуживают. Однако если ты говоришь неправду, то возьмешь грех на душу и по твоей вине люди останутся без еды. Тебе все ясно?
Я снова киваю.
Весь мир завертелся, вызывая неприятные ощущения, будто мы сидит в тележке и в любой момент можем упасть.
Мертвые платья
Глава, в которой Шарлотта всех бросает
По непарным дням они собираются на койке Эмми, поскольку Эмми и сама не любит быть в паре. Завтра будут сидеть на койке Энни, и не важно, что Эмми – двенадцать, четное количество лет, а Энни – одиннадцать (ну почти). Бренни на верхней полке, он словно високосный год: смотрите, как повис между кроватями! А все потому, что теперь их трое, а не четверо: Лотти, она же Вредина, вернулась в школу, в этот занудный интернат, и бросила их всех с вечно молчаливым папой и вечно сидящей за шитьем тетей. От нее приходят письма с радостными новостями: я учу географию! Изучаю арифметику! Да что интересного в одних
Оступившись, Бренни чуть не падает на пол между койками. Стопа болтается в воздухе, он кричит, и не только по той причине, что Эмми укусила его за ногу.
Когда папа вслед за Врединой отправил в школу и Эмми, она взяла и перестала есть.
Я чуть не умерла, пыталась объяснить она Энни. Хотела, чтобы меня отправили домой.
И каково это, чуть не умереть? – спрашивает Энни, уже не в первый раз.
Становится очень-очень тихо, говорит Эмми. Каждый ненормальный день все тише и тише.
Здорово. Мне нравится тишина.
Эмми не любит, когда Энни заводит такие разговоры. Ты никогда не умрешь, продолжает Эм, потому что мы всегда будем вместе. Она сжимает руку Энни под одеялом.
А если мы разлучимся? – резонно интересуется Энни.
Бренни продолжает вопить.
Причины нового прозвища Лотти очевидны:
Она их бросила.
Ей нравится школа.
Школа дурацкая, но ей все равно нравится.
Она всем об этом говорит, кому ни попадя.
Твердит, что скучает по ним, но, если бы скучала, давно бы вернулась.
Ведет себя так, будто и они должны мечтать туда поехать.
Пишет письма, но пишет редко, и все про то, как ей там живется.
Считает себя лучше всех, потому что выучила цифры и названия гор.
Прежде чем обсудить Стеклянный город, Эмми и Энни должны:
Показать друг другу, что под юбкой. Легонько соприкоснуться. Потом соединить языки (три раза). Произнести волшебные слова.
Это происходит в туалете, куда девочки ходят писать вместе, несмотря на увещевания тетушки. Языками они соприкасаются под одеялом.
Вообще-то они ничего больше друг другу не показывают – с тех пор как у Эмми начали расти волоски. Как бы она вся шерстью не покрылась.
Волшебные слова шепчут на ухо.
Принцессу держат в подземелье злого Лорда, руки закованы цепями над головой.
Она издает мучительные стоны, говорит Эмми, лежа под одеялом.
Да, соглашается Энни.
Только никто ее не слышит.
Кроме еще одного заключенного, того старика, помнишь? Который еще в детстве выдал тайну замка. А теперь у него борода висит до колен, прикрывая его…
Его чух-чух, это я помню. Но он уже умер.
Вот как, откликается Энни.
Принцессе не стоит на такое глядеть.
А у меня есть секрет, как бы между делом заявляет Бренни со своей койки.
Из-за кадыка голос хрипит и поскрипывает, поэтому на него легко не обращать внимания.
Девочки лежат вплотную друг к другу, Эмми обнимает Энни.
Злой Лорд Каслринг приказывает ей раздеться и показать, что под юбкой, шепотом продолжает Эмми. А слуг заставляет смотреть.
Может, волосы уже длинные, и все прикрыто, предполагает Энни.