Жизор и загадка тамплиеров
Шрифт:
[Рай не создал ничего более лакомого. Я говорю здесь о плодах, которые производит земля. Кроме того, камень порождает для своих стражей дичь всякого рода: животных, которые дышат воздухом и летают либо бегают, или же рыб, которые плавают в водах. Это пребенда, которую благодаря своим тайным достоинствам Грааль предоставляет рыцарскому братству. ] [62]
Перед нами здесь опять же всегдашнее противоречие, связанное с тамплиерами. Они, выражаясь символически, питаются святым причастием. Как это согласовать с непризнанием Иисуса-Бога, которое как будто доказывается актом отречения? Конечно, заметно, что тамплиеры пользуются репутацией любителей хорошо поесть и выпить, но это не решает проблему. По всей очевидности, для Вольфрама фон Эшенбаха это строго ортодоксальные рыцари, утверждающие свою веру в пресуществление и даже положившие ее в основу организации всей жизни. Они бы не представляли собой ничего без этого голубя, приносящего на камень облатку, причем на страстную пятницу, то есть в день распятия, которого они, впрочем, как будто не признают. Конечно, образ голубя, приносящего облатку, напоминает об очень известном предании — о склянке с миром для помазания, которую принес в Реймс таинственный голубь, символ Святого Духа. Есть ли здесь элементы ритуала, связанного с помазанием королей? В отношении поисков
62
Parzival. Р. 37.
Но по сути сам предмет, будь то камень, сосуд или голова, не столь важен. Что вызывает интерес, так это присутствие тамплиеров. Откуда они берутся? Конечно, их набор происходит совсем не так, как в ордене Храма. Устами отшельника Треврицента Вольфрам рассказывает такую странную историю:
Но как же попасть в Граалево братство И как о том, что ты избран, узнать?.. Надпись на камне сумей прочитать! Она появляется время от времени С указанием имени, рода, племени, А также пола того лица, Что призвано Граалю служить до конца. <…> Чудесная надпись никем не стирается. А по прочтенье, за словом слово, Гаснет, чтоб появился снова Дальнейший список в урочный час И также, прочитанный, погас… [63]63
БВЛ. Т. 22. С. 471.
[Все зрелые люди, которых можно видеть в этом замке, прибыли сюда детьми. Счастлива мать, породившая на свет дитя, коему однажды выпало предназначение служить Граалю! Бедные и богатые равно радуются, когда им дают знать, что им следует отправить своего ребенка в священный отряд. За избранными отправляются в разные страны; с тех пор и навсегда те защищены от грешных мыслей, от коих рождается стыд, и получают прекрасное вознаграждение на небе: когда их жизнь подходит к концу здесь, они обретают наверху высшее блаженство. ] [64]
64
Parzival. Р. 37–38.
Во всем этом есть что-то странное: речь идет, по словам Вольфрама, о стражах Грааля, то есть о тамплиерах. Но среди них не только фигурируют женщины, но в их число принимают мальчиков и девочек еще в детстве. Это как будто противоречит обычаю ордена Храма, несмотря на свидетельство брата Понсара де Жизи, прецептора дома Пейна, от 27 ноября 1309 года: «Item. магистры, назначавшие братьев и сестер ордена Храма, брали с означенных сестер обет целомудрия, бедности, и оные магистры обещали им верность и преданность, как своим сестрам… Item, когда означенные сестры вступали, оные магистры лишали их девственности, и прочих сестер, каковые находились в определенном возрасте и полагали, что вступили в орден, дабы спасти душу, магистры непременно силой подчиняли своим желаниям; и у оных сестер появлялись дети; и означенные магистры делали их детей братьями ордена». Такое действительно бывало в некоторых монастырях Средних веков и Возрождения. На этот счет есть разнообразные и неопровержимые свидетельства, и достаточно прочесть Рабле, чтобы понять, что они не всегда были клеветой. Но показание Понсара де Жизи более чем подозрительно, потому что получено под пыткой. Однако, поскольку дыма без огня не бывает, можно задаться вопросом, в какой степени «признания» брата Понсара не соответствуют злоупотреблениям, отмеченным в некоторых орденских резиденциях.
Притом орден Храма никогда не был открыт для женщин. По этой причине тамплиеры даже имели репутацию гомосексуалистов. Однако иногда орден допускал участие женщин в своей деятельности.Так, когда вдова, одинокая и бездетная, хотела посвятить себя ордену Храма, ее чаще всего принимали, но в качестве доната, то есть внешнего ассоциированного члена, не участвующего в жизни общины. В этой связи приводят пример одной знатной женщины из Руссильона по имени Азаис, которая принесла в дар ордену свой фьеф и пообещала служить тамплиерам, как это в то время делали многочисленные ремесленники, земледельцы или работники. В некоторых документах идет речь о «сестрах ордена», но если обратить внимание на контекст, становится понятно, что имеются в виду женщины, давшие монашеский обет епископу и ассоциированные с орденом Храма. Это все. Тут ничто не противоречит абсолютному запрету для братьев-тамплиеров иметь дело с женщинами. Тем не менее детали, приведенные Вольфрамом фон Эшенбахом, вызывают сильные подозрения, тем более что в «Парцифале» все повествование — интрига которого закручена вокруг постыднойраны, полученной королем Анфортасом, виновным в том, что полюбил недостойную его женщину, — погружено в причудливую атмосферу, где с мистикой запросто смешивается сексуальность.
Но здесь очень важен таинственный и во всяком случае магический способ набора новых стражей Грааля. Похоже, что эти тамплиеры были членами особо закрытого и очень тайного общества. Это была не каста, к которой бы принадлежали по рождению, и не коллегия, в которую бы выбирали путем кооптации, и даже не братство, куда, как у тамплиеров, принимали бы за заслуги, подтвержденные другими членами сообщества. Здесь выбор происходит магическим путем и нисколько не зависит от стражей Грааля. Тамплиеры у Вольфрама «избраны» на основе неизвестных критериев и предназначены осуществлять столь же таинственные миссии. Итак, это в полной мере то, что называется отборной воинской частью.Эту идею, просвечивающую сквозь весь рассказ Вольфрама, в своей опере «Парсифаль»
То есть проблему надо поставить четко. Сознавал ли Вольфрам, что делает, когда изображал стражей Грааля, которыми были тамплиеры, бойцами отборной воинской части, чрезвычайно закрытой и чрезвычайно секретной?
Этот вопрос важен потому, что может вывести на объяснение поведения исторических тамплиеров. Если ответ — «да», то Вольфрам знал, что орден Храма представляет собой тайное общество, преследующее очень конкретные цели владычества над миром. Но, прежде чем ответить, следует обратиться к другим строкам из произведения Вольфрама: «Когда началась борьба между Люцифером и Троицей, некоторые ангелы не пожелали принять в ней участие. Всех этих ангелов, благородных и добрых. Бог заставил спуститься на землю, чтобы хранить этот камень. И камень не перестал быть чистым. Не знаю, простил ли Бог этих ангелов или обрек их на погибель. Должно быть, Он вновь призвал их к себе, если Его справедливость не воспротивилась этому. С тех пор камень охраняют те, кого назначил сам Бог и к кому послал одного из этих ангелов». [65] Это откровенно катарский сюжет. [66] Если мы правильно поняли, тамплиеры, избранные Богом для охраны Грааля, равнозначны ангелам. Вот некоторым образом элитаризм в чистом виде, если не сказать — предвосхищение кальвинизма. Так решил Бог — эту формулировку можно рассматривать как ортодоксально-христианскую, но тут есть нюанс: Бог превращается в элитариста, избирающего лишь тех, кто кажется ему достаточно чистым, чтобы защищать чистоту камня. Из этой истории неизбежно следует идея сохранения расовой чистоты.
65
Parzival. Р. 38.
66
Markale J. Monts'egur et 1''enigme cathare. Paris, Pygmalion, Gerard Watelet, 1986. P. 265–288.
И это не все:
Служители Грааля — братья. Отважны до невероятья. Они со всех концов земли Святой Грааль стеречь пришли. Закрыв для посторонних входы… Их снарядили все народы… [67]Итак, не только элитаризм, но и отстранение, чтобы не сказать — устранение всех, кто хотел бы участвовать в Празднике Грааля, но не предназначен для этого. А в другом, намного менее известном тексте Вольфрама, в поэме под названием «Титурель», излагающей историю предков Анфортаса, а следовательно, и Парцифаля, есть весьма интересные детали. Там появляются все те же тамплиеры и более чем когда-либо, убежденные в своем превосходстве: «Весь отряд Грааля состоит из избранных, к которым в этом и в том мире судьба всегда благосклонна, которые всегда числятся среди тех, чья слава живет долго… Там, куда это семя было занесено от самой страны Грааля, ему было дано плодоносить и быть для тех, кто собирает эти плоды, бичом позора». [68] Кстати, идея Вольфрама подхвачена в очень длинной поэме некоего Альбрехта, автора «Нового Титуреля», где Монсальваж — уже не крепость, а «Храм Грааля», в котором проводятся странные церемонии и где богослужения совершают тамплиеры, в большей степени «братья», чем когда-либо, объединенные в нерушимую общину — хранительницу вести, единственный и неповторимый орден посвященных, который однажды должен овладеть миром и изгнать из него грех.
67
БВЛ. Т. 22. С. 472.
68
Markale J. Le Graal. Paris. Retz. 1982. P. 151–183.
Несомненно похоже, что Вольфрам, как и его продолжатели, намеренно отождествлял стражей Грааля с тамплиерами. Но он не довольствуется изображением их как общины монахов-солдат: он из них делает закрытое тайное общество, с особыми ритуалами, с неизбежным посвящением и, главное, с целью захватить власть над миром.Смысл этого завоевания мира? Его можно найти в «Новом Титуреле»: искоренить грех. Цель благородна. Но не вредно как следует задуматься. Ведь отсюда недалеко до знаменитого «Убивайте их всех, Бог узнает своих!».
Итак, Вольфрам фон Эшенбах знал настоящую тайну тамплиеров? Все как будто указывает на это. Вольфрам был осведомлен о многом, он учитывал всю маргинальную традицию, начавшую выражать себя через посредство некоего «иллюминизма», центром которого стала как раз Бавария. В самом деле, Германия начала XIII века была тиглем, где смешивались внешне противоположные влияния, из которых предстояло вырасти духовности, далекой от ортодоксальности цистерцианской мистики. Поэзия миннезингеров стала прелюдией к литературе, миновавшей стадию куртуазности как таковой и достигшей стадии герметизма. На германском горизонте уже вырисовывался профиль Якоба Беме, и в форме внешне ортодоксальных сочинений набирало силу целое еретическое учение. Усиливалась тяга к таинственным обрядам, к «инициациям». Численность алхимиков непрестанно росла, а ведь эта особая наука, традиционная алхимия, — не только поиск способов для превращения свинца в золото: это личная аскеза, имеющая отношение как к духу, так и к материи и направленная на открытие великих тайн, управляющих миром. Знать эти великие тайны — значит владеть миром, одновременно господствуя над религией, властвуя над политикой и экономикой, эксклюзивно пользуясь Наукой. Разумеется, такие опыты, такая аскеза — удел только интеллектуальной и духовной элиты, и одно было неотделимо от другого в эпоху, когда профанное еще совсем не выделилось из сакрального. Доступ простым смертным был напрочь исключен. Этим объясняется привкус тайны, характерный для таких начинаний, и рождение того, что назвали эзотеризмом и что представляло собой желание передавать некую весть заведомо лишь в зашифрованной форме, предназначенной для тех, кто умел читать между строк. Этот эзотеризм просачивался повсюду, используя символы, принадлежавшие к прошлому, но приобретавшие новое значение. Вольфрам фон Эшенбах развивался в среде всего этого интеллектуального брожения, все больше и больше отходившего от официально принятой модели. В таком-то окружении он намеренно и «прицепил» тамплиеров к теме Грааля.