Жнец
Шрифт:
Уже когда мы были на месте (шли часов пять, даже не отдыхали), я понял, почему аборигены так зарились на владения старого колдуна. Казалось бы — что такого? Синее озерцо метров триста длиной, вокруг — зеленый лес. Не золотой же прииск! И не россыпи алмазов. Но вот ведь какая штука…на километры вокруг — сухая саванна без малейшего источника. А потом — река Омо с ее коричневой гадкой водой. Что пить? Да и трава вокруг озера сочная, густая, гораздо более привлекательная, чем в других местах. За это и голову отрезать не грех! Уселся старый пень на крутое
— Великий, мы туда не пойдем — решительно заявила колдунья, почтительно склоняя передо мной голову — Тебя он может и не тронет, а если тронет — ты его победишь…наверное. А вот нам будет худо. Он очень мстительный, и вообще ни с кем не разговаривает — сразу проклинает! Насмерть. мИди один.
Один, так один. Я молча пожал плечами, и пошел туда, где маленькой точкой под сенью здоровенных, неизвестных мне разлапистых деревьев виднелось что-то вроде строения. Вернее — угадывалось, потому что рассмотреть это чудо я пока что не мог.
Уже когда отошел шагов на пятьдесят от группы сопровождающих, услышал позади себя легкий топот — кто-то бежал следом. Поморщился — ну какого черта она тащится за мной? У нее нет никаких шансов уцелеть, если колдун начнет строить козни!
— Вернись назад, ну? Меня сейчас могут убить! И тебя тогда убьют! — потребовал я жестко, но Жози вдруг упала на колени и уткнулась лбом в землю:
— Не прогоняй меня, Великий! Я не хочу назад! Тебя убьют, и я снова стану рабыней у Дамбадзу! Лучше уж меня тоже убьют!
Так-то я согласен…быть рабыней у этой чертовой колдуньи совсем не сахар. Того и гляди — как бы тебя не принесли в жертву. А я видел, что они делают с жертвами… И правда — если я выживу, так выживу. А не выживу — лучше уж и ей не жить. Чем такое существование…
Стоп! Это что за упаднические мысли?! Я не имею права умирать! Мне еще Варю вытаскивать! Мне еще службу родине служить! В рядах доблестной с чистыми руками и горячим сердцем!
— Держись позади меня, за спиной — командую я и снова шагаю к хижине отшельника.
Вот только назвать ее хижиной мне довольно-таки трудно. На что она похожа? Ага! Вспомнил! На норы полуросликов! Круглая дверь, окошки, прорезанные в зеленом дерне… Дверь! Черт подери — самая настоящая дверь! А ведь у аборигенов дверей нет! У них хижины из говна и палок, и больше ничего, кроме стен!
Хозяин вышел к нам, когда мы подошли на расстояние нескольких десятков шагов от жилища, и я даже не понял — откуда он появился. Никаких спецэффектов — вот сейчас никого не было, и вдруг — бах! — стоит человек. Черный. И не просто черный — ведь многих называют черными, но если подойти пристрастно, никакие они не черные. Смуглые, да, но не черные. А этот…он был черен, как антрацит! Весь, кроме белых как снег волос. И не курчавых волос! Белые, как снег волосы были затянуты в хвост и свисали на спину.
А еще — черты лица. Это был совсем не негроид! Вообще непонятно какой нации! Длинный нос, вытянутое лицо, тонкие губы.
И когда подошел ближе, на расстояние шагов двадцать от колдуна — совсем удивился: рост колдуна. Этот человек минимум на две головы выше самого высокого из аборигенов! Рост — за два метра, точно!
Это что за такое чудо?! Что делает чернокожий человек с европейским лицом посреди саванны?!
Кстати сказать, одежды на нем не было, если не считать одеждой обычную для любого здешнего колдуна вязанку всяческих амулетов. Хмм…ну не вязанку, это я громко сказал — пара ожерелий, да и только. Ожерелий из цветных камешков, оправленных…во что? Золото, что ли?
Мда…это тебе не здешние костяные амулетики. Похоже, что у черного парня тяжелая артиллерия! Вроде моей, но только покруче.
— Зачем пришел? — без обиняков спросил черный колдун, когда я остановился, не дойдя до него шагов пять — Я тебя не звал.
Аура колдуна сияла так, что глазам было больно. Интересно, как у меня она сияет? Свою-то я не могу увидеть, в зеркале она не отражается. Наверное, тоже крепко сияет — сколько я силы получил от колдунов? Сейчас я гораздо сильнее, чем был до провала в Африку.
— Поговорить — пожал я плечами — Помощь твоя нужна.
— Ты фаранджи. И она фаранджи! — прозорливо заметил колдун — Что тебе нужно?
— Я не собираюсь причинять тебе никакого вреда! — горячо заверил я, и черный вдруг расхохотался, обнажив белоснежные, крепкие зубы:
— Ты, мне?! Вреда?! Смешной фаранджи! Я сейчас только пальцами щелкну, и тебе конец! Но ты мне интересен. Пойдем в дом, поговорим.
Мужчина повернулся ко мне спиной и пошел к «норе», не обращая на меня никакого внимания и не опасаясь, что я ударю ему в спину. Неужели настолько наивен? Или он все-таки контролирует ситуацию? Но глаз на затылке нет…
И тут я услышал сопение, высокая трава слева от меня колыхнулась и на площадку перед домом вышел…носорог! Огромный, как бронетранспортер, и такой же приземистый, он смотрел на меня маленькими подслеповатыми глазками и ноздри зверюги раздувались, втягивая воздух. И этот носорог был белым! Нет, не как снег, или лист бумаги — местами чуть темнее, вернее — грязнее — но в общем и целом он был белым. И я никогда не видел таких огромных носорогов ни на картинках, ни в кино, ни в зоопарке.
— Последний! Как и я… — услышал я густой баритон хозяина дома — Не бойся. Пока я не скажу ему — он тебя не тронет. Без меня ты бы тут не прошел. Он не пропустит.
Наивный человек — подумалось мне — Крупнокалиберная снайперка, и вот уже нет носорога. Или пулемет. Ты недооцениваешь людей. Слишком уж оторвался от жизни в своем отшельничестве…
Внутри хижины-норы было простенько, но чисто, и самое главное — не было мух! Мухи — это бич африканской деревни, я это понял сразу же, как здесь оказался. Местные даже не замечают этих поганых тварей — ну ползают, и ползают, делов-то! А меня летающие гады просто доводят до исступления. Дома, если залетит хоть одна муха — я не успокоюсь, пока ее не искореню. Буду до последнего гоняться за ней с газеткой.