Жребий брошен
Шрифт:
— Понимаю, — сказала Элизабет и вспомнила, что у большинства мужчин, которых она знала, не хватало фантазии даже на то, чтобы складно соврать. Наверное, они тоже не очень утруждали свои правые полушария, хмыкнула про себя Элизабет.
Вглядываясь в узкое умное лицо Кристофера, Элизабет подумала, что из него бы получился превосходный прохвост. Любая, даже самая опытная женщина была бы полностью во власти его редкого обаяния и красоты и принимала бы пустую болтовню за чистую монету. Да, ничего удивительного, если бедная тетушка Маргарет попалась в искусно расставленные им сети!
—
Не успела Элизабет осмыслить его последнюю фразу, как Кристофер громко рассмеялся.
— Представляю, что вы подумали! Мне придется и на этот раз разочаровать вас. Наши игры были абсолютно невинны. Дело в том, что Маргарет была неисправимой картежницей. И не только. Ей было интересно все, что имело какое-либо отношение к настольным играм и головоломкам: покер, преферанс, бридж, шахматы, кроссворды, ребусы, чайнворды… все, что угодно. Вы уже обратили внимание, что здесь нет телевизоров? Она специально отказалась от них, поскольку была уверена, что люди приезжают к ней отдохнуть от городской жизни, в том числе и от телевидения. Она обладала удивительным даром развлечь всех простым, старомодным занятием.
Услышав, что в доме нет телевизоров и что в течение целого месяца она будет лишена общения с внешним миром, Элизабет огорчилась. Вот уже несколько лет долгими вечерами телевизор был ее единственным другом и собеседником. Она просто не могла себе представить жизнь без него.
— К тому времени, как я закончил покраску дома снаружи, — продолжал Кристофер, — у меня уже была готова половина книги, я показал ее издателю и рассказал ему дальнейший сюжет. Он прекрасно о ней отозвался, заключил со мною договор на ее издание и оплатил аванс. Теперь я мог просить разрешения у Маргарет остаться, по крайней мере, до окончания книги.
— Опять бесплатно? — съехидничала Элизабет, но Кристофер не прореагировал на ее тон.
— Конечно же, нет. Маргарет была добра, но не глупа. Источником ее дохода был пансион и ее гости. Поэтому я платил, но значительно меньше как постоянный клиент.
— И как преданный, любящий друг, — не смогла не вставить Элизабет.
— Снова за старое? Да? — искренне возмутился Кристофер.
— Хорошо, не будем к этому возвращаться. Скажите, Кристофер, и хорошо вы пишете?
— Думаю, неплохо.
— И вы действительно полагаете, что сможете заработать на этой книге?
— А почему бы и нет? Это будет отличная книга, вот увидите.
— Вижу, скромность не относится к числу ваших добродетелей, — рассмеялась Элизабет.
— Как, впрочем, и к числу ваших, — сказал Кристофер, переводя взгляд на глубокий вырез ее рубашки. Элизабет выпрямилась в кресле. — Не сердитесь, Элизабет. Я знаю, это запрещенный прием. Нет ничего дурного в том, чтобы гордиться… своими достоинствами. Вы сами, кстати, много работали, прежде чем добились такого положения. Полагаю, у вас было нелегкое детство?
В который раз Элизабет удивилась прозорливости Кристофера.
— Мне так показалось.
— Вы тоже нуждались в детстве? — ответила она вопросом на вопрос.
— Очень нуждался!
Элизабет переваривала эти слова добрых тридцать-сорок секунд.
Ах, вот в чем дело! Если наши с ним судьбы схожи, то финансовая обеспеченность значит для него так же много, как и для меня, заключила она.
Были времена, когда Элизабет не побрезговала бы никакими средствами, чтобы выбраться из нищеты. Но в последнее время живущая в ней раньше все двадцать четыре часа в сутки острая потребность зарабатывать деньги несколько утихла и сменилась ощущением удовлетворения, которое дает стабильное положение и высокооплачиваемая работа.
— Так что же случилось с теми деньгами, которые вы заработали в банке? — поинтересовалась Элизабет.
Когда-то у нее был мимолетный роман с молодым человеком, который работал дилером, поэтому она имела некоторые представления об огромных зарплатах таких профессионалов, не говоря уже о комиссионных и бонусах.
— Я их вложил, — ответил Кристофер.
— И… видимо, неудачно? — спросила она.
— Ну, мог бы, как говорится, и лучше.
Интонация явно означала, что он их потерял. И Элизабет могла себе представить, как все произошло. Обычно дилеры играют чужими деньгами. Видимо, Кристоферу этого показалось мало, и он решил рискнуть еще и своими.
Ее поразило то, как спокойно он об этом рассказывал.
Может быть, он просто умело скрывает чувства или рассчитывает поправить дела изданием книги и продажей сценария. Наверное, он искренне благодарен Маргарет за свое второе рождение. Вот почему его нисколько не заботило отсутствие собственного имени в завещании. Он снова надеется разбогатеть… А может быть, все, что я думаю, — полный вздор, размышляла она.
— Какие это были вложения? — непринужденно продолжила свой допрос Элизабет. — Денежный рынок?
— Вы непременно хотите продолжить эту тему? — В светлых глазах Кристофера блеснул огонек раздражения. — Если я что-то и открыл для себя, поселившись на острове, так это то, что не деньги делают людей счастливыми. Коль вы настаиваете, то назовем это так: я вложил деньги не туда, куда следовало, и не в то время. Не я первый, не я последний, кто круто погорел на финансовых операциях. Но поверьте, далеко не каждому удавалось заново встать на ноги и чувствовать себя так великолепно, как чувствуя себя я! Я не вспоминал об этом дерьме больше трех лет, и не заставляйте меня вновь переживать.
Элизабет обдумывала со всех сторон каждое его слово, но так и не знала — верить ему или нет. Рассеять сомнения могли только новые вопросы.
— Хорошо, — сказала она, опасаясь, что ее настойчивость начнет тяготить его, — тогда лучше поговорим о другом. Какие у вас были отношения с моей тетей?
Кристофер устало вздохнул.
— Мне казалось, что с этим мы уже разобрались. Я повторю. Мы были друзьями. Она помогала мне, а я — ей. Нам было интересно вместе, просто приятно общество друг друга. Все предельно просто. Если вы не поняли и на этот раз, милая Элизабет, проще мне уже не объяснить.